Воин кровавых времен - Бэккер Р. Скотт (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
«Я — один из Подготовленных!»
Он чувствовал ее, от голеней до щеки, холодную, излучающую холод, проникающий до самых костей.
«Дыши! Дыши!»
Сухая… И такая неподвижная! Такая невероятно неподвижная!
«Отец, пожалуйста! Пожалуйста, сделай так, чтобы она дышала!
Я… Я не могу идти дальше».
Лицо такое темное, крапчатое, как будто извлеченное из моря.Неужели она и вправду когда-то улыбалась?
«Сосредоточься! Что происходит?
Все в беспорядке. И они убили ее. Убили мою жену.
Я отдал ее им». «Что ты говоришь?»
«Я отдал ее им».
«Почему? Почему ты это сделал?»
«Ради тебя…
Ради них».
Что-то капало вокруг, и он провалился в сон; холодная вода омыла кожу, покрытую синяками и ранами.
Потом пришли сны. Темные туннели, безрадостная земля.
Горный хребет, изогнувшийся на фоне ночного неба, словно бедро спящей женщины.
А на нем — два силуэта, темные по сравнению с невероятно яркими звездами.
Силуэт сидящего человека: плечи сгорблены, словно у обезьяны, ноги скрещены, словно у жреца.
И дерево, чьи ветви качаются из стороны в сторону, пронзая чашу неба.
И звезды, вращающиеся вокруг Небесного Гвоздя, словно тучи, несущиеся по зимнему небу.
И Келлхус смотрел на эту фигуру, смотрел на дерево, но не мог пошевелиться. Небесный свод кружился, как будто ночь проходила за ночью, минуя день.
И фигура, обрамленная вращающимися небесами, заговорила — миллион глоток в его глотке, миллион ртов в его рту…
ЧТО ТЫ ВИДИШЬ?
Человек встал, сложив руки, словно монах, согнув ноги, словно медведь.
СКАЖИ МНЕ…
Весь мир взвыл от ужаса. Воин-Пророк очнулся; там, где к нему прикасалась щека мертвой женщины, кожа горела…
Новые судороги.
«Отец! Что со мной происходит?»
Один приступ боли за другим. Они срывали с него лицо, превращали его в лицо чужака. «Ты плачешь».
Заудуньяни на холме Быка узнали в нем друга Воина-Пророка, и Ахкеймион очутился в великолепной гостиной, щурясь от блеска пластин из слоновой кости, врезанных в отполированный черный мрамор. Несколько время спустя появился айнонский дворянин по имени Гайямакри — как сказали, он был одним из наскенти, — и повел его по темным коридорам. Когда Ахкеймион спросил его насчет воинов в белых одеждах, расставленных по всему дворцу, этот человек принялся жаловаться на смуту и злые происки ортодоксов. Но Ахкеймион не слышал ничего, кроме бешеного стука собственного сердца…
Наконец они остановились перед роскошной двустворчатой дверью — древесина орехового дерева и накладные украшения из бронзы, — и Ахкеймион поймал себя на том, что придумывает шутки, которые помогут насмешить ее…
«Из палатки колдуна в дворянские покои… Хм».
Он почти слышал ее смех, почти видел ее глаза, искрящиеся любовью и проказливостью.
«Что же будет после того, как я умру в следующий раз? Андиа-минские Высоты?»
— Она, наверное, спит, — извиняясь, произнес Гайямакри. — Ей пришлось тяжелее всех.
Шутки… О чем он только думает? Она нуждается в нем — отчаянно нуждается, если то, что сказал Пройас, правда. Серве мертва, а Келлхус умирает. Священное воинство голодает… Она нуждается в поддержке и опоре. Он будет ей опорой! Гайямакри внезапно развернулся и схватил его за руки.
— Пожалуйста! — прошипел он. — Ты должен спасти его! Ты должен!
Он упал на колени, сжимая руки Ахкеймиона с таким пылом, что у него побелели костяшки.
— Ты же был его наставником!
— Я… я сд-делаю все, что смогу, — заикаясь, пробормотал Ахкеймион. — Даю слово.
Слезы струились по щекам айнона и терялись в бороде. Он прижался лбом к рукам Ахкеймиона.
— Благодарю тебя! Благодарю!
Не зная, что сказать, Ахкеймион поднял наскенти с пола. Гайямакри принялся оправлять свое желто-белое одеяние, словно вспомнил вдруг об извечной одержимости джнаном.
— Ты не забудешь? — выдохнул он.
— Конечно, не забуду. Только сперва мне нужно посоветоваться с Эсменет. Наедине… Понимаешь?
Гаймакри кивнул. Три шага он пятился, потом развернулся и припустил прочь по коридору.
Ахкеймион остановился перед высокой дверью, тяжело дыша.
«Эсми».
Он будет сжимать ее в объятиях, пока она не выплачется. Он перескажет ей каждую свою мысль, расскажет, что она значила для него во время плена. Он скажет ей, что он, адепт Завета, возьмет ее в жены. В жены! И на глазах ее от изумления выступят слезы… Ахкеймион едва не рассмеялся от радости.
«Наконец-то!»
Вместо того чтобы постучать, он просто толкнул дверь и вошел, как мог бы войти муж. Его встретил полумрак, наполненный запахом ванили. Всего лишь шесть расставленных в беспорядке свечей освещали покои, просторные, с высоким сводчатым потолком, в изобилии заполненные коврами, ширмами и драпировками. На помосте стояла огромная пятиугольная кровать, занимавшая всю середину комнаты; простыни и покрывала были смяты, словно после ночи страсти. Слева раздвижная стена открывала проход в небольшой садик. Небо было усыпано яркими звездами.
Ничего себе палатка колдуна!
Ахкеймион вышел из полосы света и принялся вглядываться в глубину покоев. Кровать была пуста — он видел это сквозь кисею. Дверь за спиной у Ахкеймиона захлопнулась с громким стуком, заставив его вздрогнуть.
Где же она?
Потом Ахкеймион разглядел ее в дальнем конце комнаты: Эсменет лежала на небольшом диванчике, свернувшись клубочком, спиной к двери — и к нему. Волосы ее отросли и в полумраке казались почти фиолетовыми. Свободная рубаха сползла, обнажив тонкое плечо, одновременно и загорелое, и бледное. Ахкеймиона тут же охватило возбуждение, радостное и безрассудное.
Сколько раз он целовал эту кожу?
Поцелуй. Вот как он разбудит ее — плача и целуя ее плечо. Она зашевелится, подумает, что это сон. «Нет… Это не можешь быть ты. Ты умер». Потом он возьмет ее, с медленной, яростной нежностью, заполнив ее чувственным экстазом. И она поймет, что наконец-то ее сердце вернулось.
«Я вернулся к тебе, Эсми… Из смерти и муки».
Он сделал несколько шагов и тут же остановился, потому что Эсменет внезапно, рывком села. Она встревоженно огляделась, потом остановила взгляд припухших, не верящих глаз на нем.
На мгновение она показалась ему чужой, незнакомой женщиной; Ахкеймион увидел ее теми молодыми, страстными глазами, как много лет назад, в Сумне, при их первой встрече. Веселая красота. Веснушки на щеках. Полные губы и безукоризненные зубы.
На миг у них обоих перехватило дыхание.
— Эсми… — прошептал Ахкеймион, не в силах произнести более ничего.
— Он забыл, как она прекрасна…
На миг на ее лице отразился дикий ужас, как будто она увидела призрак. Но потом все чудесным образом переменилось, и Эсменет кинулась к нему; босые ноги несли ее, словно крылья.
Потом они оказались рядом и прижались друг к другу, не помня себя. Она казалась такой маленькой, такой хрупкой в его объятиях!
— Ох, Акка! — всхлипнула Эсменет. — Ты же умер! Умер!
— Нет-нет-нет, милая, — пробормотал Ахкеймион, судорожно вздохнув.
— Акка, Акка, ох, Акка!
Ахкеймион погладил ее по голове. Рука его дрожала. Волосы ее были на ощупь словно шелк. И ее запах — мягкий запах фимиама и женского мускуса.
— Ну будет, Эсми, — прошептал он. — Все хорошо. Мы снова вместе!
«Пожалуйста, позволь мне поцеловать тебя». Но она заплакала еще сильнее.
— Ты должен спасти его, Ахкеймион! Ты должен спасти его!Легкое замешательство зашевелилось в его душе.
— Спасти его? Эсми… Что ты имеешь в виду? Его руки ослабели. Эсменет вырвалась из объятий и отступила, как будто вспомнила нечто ужасное.
— Келлхус, — сказала она. Губы ее дрожали. Ахкеймион прихлопнул воющий страх, что поднялся у него в сердце.
— О чем ты, Эсми? Он почувствовал, как кровь отхлынула от его лица.
— Ты что, не понимаешь? Они убивают его!
— Келлхуса? Да… Конечно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его! Но пожалуйста, Эсми! Позволь мне побыть с тобой! Ты нужна мне!
