Птицы - Торин Владимир (читать книги без регистрации txt, fb2) 📗
– Это главная улица Труа, – пояснила непонимающему Финчу Арабелла. – Там находятся банки, биржа и главпочтамт.
– Ну вот, даже вы знаете! – сказала дама. – Поэтому я и взглянула на этого любопытного джентльмена по-другому! Было ясно, что он не из этих… корыстных ничтожеств.
– А еще он очень красивый, – усмехнулась Арабелла.
– Было бы глупо спорить, – смущенно ответила банкирша с улицы Мэпл.
У дверей бального зала столпилось так много гостей, что протиснуться между ними казалось чем-то невозможным, но мадам действовала решительно, и даже седовласые старцы и усохшие городские дамы были вынуждены уступать ей дорогу.
– О, а вот и распорядитель бала!
Джентльмен в синем костюме и с таким вытянутым лицом, будто только что съел очень кислую сливу, стоял у высокой конторки, на которой лежала книга учета гостей.
– Чем могу помочь, мадам? – поинтересовался он, когда банкирша подошла.
– Любезный, – начала она важно. – Мне нужно удостовериться, что мой… гм… кавалер уже прибыл. Вы мне не поможете?
– Мадам, я не имею права разглашать…
– Любезный, – сказала банкирша с улицы Мэпл, но в ее тоне не было и крохи любезности. – Вы ведь знаете, кто я? Уверена, вы можете сообщить мне, прибыл ли мой кавалер и в какой комнате он остановился, если прибыл.
Тут дети увидели, как именно эта «романтически настроенная особа» смогла не только выжить, но и занять завидное положение в мире зубастых амбициозных мужчин. Ее лицо обрело жесткость, а голос будто лился из рога бронзового вещателя. Этой женщине просто нельзя было отказать.
– Как зовут вашего кавалера, мадам? – спросил распорядитель бала будто бы сломанным в трех местах голосом.
– Мистер Сонн, – подсказала Арабелла.
– Мистер Сонн, – озвучила банкирша.
Распорядитель пробежался взглядом по странице, перелистнул, нашел нужное имя.
– Мистер Сонн уже должен был прибыть. Ему выделена комната номер двадцать три на третьем этаже гостевого крыла.
– О, благодарю, любезный, – сменила гнев на милость банкирша. – Вы мне очень помогли.
Дети, мадам и мистер Риввин протиснулись обратно через толпу гостей и направились к лестнице. Ближайшая работала – ступени с легким шорохом и звоном поднимались.
Арабелла вся светилась. Вот она и получила долгожданную возможность прокатиться на механической лестнице. Правда, ее свечение потускнело спустя буквально пару футов.
– Я не думала, что они плетутся так медленно! – возмущенно сказала она.
– Ну, мы могли бы подняться быстрее, но это все же приличный дом, и бегать по лестницам здесь, видимо, не принято, – поддел подругу Финч.
Наконец, оказавшись на третьем этаже гостевого крыла, они обнаружили, что, как и в какой-нибудь гостинице, комнаты здесь были пронумерованы. Дверь комнаты № 23 с виду ничем не отличалась от остальных.
– Постучим? – шепотом спросила Арабелла.
Финч кивнул и постучал. За дверью раздался звук шагов. Кто-то был в комнате. Но открывать не спешил.
– Так, мне это надоело! – решительно сказала Арабелла. – Мистер Сонн, мы знаем, что вы там! Открывайте! Иначе мы расскажем Кларе Шпигельрабераух, где вы прячетесь!
Щелкнул замок, и дверь отворилась.
На пороге стоял человек в белом костюме, на голове его была белая треуголка с пышными длинными перьями, а лицо скрывала носатая маска – такая же, как те, что дети видели у не-птиц в вагончике на подземной станции. Мистер Сонн опирался на белоснежную трость.
Постоялец комнаты № 23 отошел в сторону, предлагая посетителям зайти.
– Я могу поинтересоваться, что здесь происходит? – спросила банкирша с улицы Мэпл. – Ведь очевидно, что это не ваш дядюшка.
– Не сейчас, – грубо прервал ее Финч и вошел в комнату. Арабелла шагнула за ним. Как и мистер Риввин. Мадам не оставалось ничего иного, как последовать их примеру.
– Мистер Сонн, – сказал Финч. – Мы пришли сюда предупредить вас.
– Хм, – усмехнулся человек в белом. – О чем же?
Финч будто узнал этот хриплый голос, но все никак не мог вспомнить, кому он принадлежит или где он мог его слышать.
– О мадам Кларе. Мы не хотим, чтобы она причинила вам вред. Мы хотим увести ее. Мы здесь, чтобы помочь вам.
– Помочь мне? – спросил мистер Сонн и развязал тесемки на затылке, удерживавшие маску. – Глупцы, это вам самим нужна помощь.
Мистер Сонн снял маску, и присутствующим предстало белое как мел лицо, невероятно сморщенное и злобное. Длинный нос свисал ниже подбородка. А еще у не-птицы был лишь один круглый черный глаз. На месте другого зияла впадина глазницы. Финч сразу же узнал его.
– Корвиус?! – в один голос пораженно воскликнули он и мистер Риввин…
Нити выбились из плетения. Они торчали кое-как и портили приятную глазу гладь полотна уродливым комком.
Такое случалось и раньше, но скрюченные старческие пальцы быстро все распутывали, поскольку их обладатель не мог выносить подобного беспорядка. Из-за таких вот комков он испытывал злость, нетерпение и потерю равновесия, как будто пол под ним кренился. И так пока все не оказывалось исправлено.
Но сейчас все было иначе – намного хуже. Комок нитей, словно отвратительная опухоль, рос в ключевом месте, там, где все должно было быть идеально, иначе…
Горан Корвиус жил в клубке. Буквально. Весь мир для него представал в виде полотна шерстяной нити: комнаты, улицы, город – все было связано, сплетено, словно вышло из-под спиц умелой вязальщицы.
Он слишком долго плел свои паутины, слишком долго был наедине с этой сложной вязью узоров и сетей. Его загрубелые пальцы десятилетиями в основном касались одних лишь нитей, и он чувствовал каждую жилку, каждую ворсинку. Кругом все было алым, как кровь из проколотого булавкой человеческого пальца. Красные нити сплетались в красные дни красных жизней сотен живых, а порой даже и мертвых. Мертвецов также приходилось учитывать. Если не-птицы или люди продолжают удерживать покойников в своей жизни, постоянно думают о них и основывают свои решения, полагаясь на то, что сказал бы или как отнесся бы к их действиям мертвец, то и Горан Корвиус просто не мог игнорировать влияние мертвецов.
На чердаке Одноглазого все также было сплетено из нитей: кровать и постель на ней, гардероб, стулья и стол, большое овальное зеркало.
Отдельное место занимали паутины пророчеств. Они походили на гобелены, растянутые на рамах. Каждая такая паутина в основном была двухцветной: алые нити обозначали не-птиц, белые – людей. Среди них тут и там проходили нити черные – это были ключевые для того или иного пророчества личности. Именно они, их действия или же бездействие приводили к нужному результату – тому результату, который напророчил Горан Корвиус по прозвищу Одноглазый.
Некоторые пророчества – он называл их Ежедневными – были не слишком важны для целей Горана, они служили для поддержания его влияния и репутации среди не-птиц. Доверие этих болванов было нужно для того, чтобы более тонко и точно управлять пророчествами Средней Руки, которые, в свою очередь, создавали условия и возможности осуществления пророчеств Невероятной Важности.
И сейчас Горан Корвиус как раз воплощал в жизнь одно из таких, важных пророчеств. Оно называлось «Пророчество о смерти Клары Шпигельрабераух» и в случае успеха должно было приблизить его к тому, о чем он мечтал много-много ночей.
За окном чердака бушевала буря, не-птицы отмечали Крайвенгроу, но Горана Корвиуса праздник не заботил. Его ждал собственный официальный выход, и для него требовалось хорошо выглядеть. Одноглазый стоял у сплетенного из красных нитей зеркала и разглядывал себя в нем. Любой другой ничего бы там не разобрал, ведь нитки не умеют отражать, но Горан видел все превосходно.
Гораций Горр справился великолепно. То, что он пошил, было не просто каким-то костюмом, но являлось отголоском прошлого – прекрасного, преисполненного славных дней и счастливых ночей прошлого, в которое невероятно хотелось вернуться.
