Приносящая надежду (СИ) - Воронина Тамара (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
– Я не успел, – горько признал Гарвин. – Секунды не хватило, даже увидеть тебя не успел. Полный разгром, качели перевернуты, Март в крови, детвора в беспамятстве… и тебя нет. Мне никогда не было страшно, Лена. А там я был просто в ужасе, замер столбом, не понимал, кто я и где я. А уж о том, чтоб делать что-то…
– А… Март?
Лиасс слегка помрачнел.
– Март выжил. Болел очень долго, почти год, Корин его всего вывернул, и не будь Март специально подготовлен, от этого удара он там бы и умер. Но Марта здесь нет. Он черный, Лена. И он счел, что больше не может им быть, потому что свою главную обязанность не выполнил: не уберег тебя. Он ушел. Пространствовал несколько лет, потом вернулся. Лет через десять женился, теперь у него двое детишек, девочки, двенадцать и шестнадцать лет. Но он уже не Март. Так и не оправился. У него не магия выжжена, Лена, а душа. Это пострашнее.
– Надо его позвать, – жалобно сказала Лена, – вдруг я придумаю, как ему помочь?
– Уже придумала, – улыбнулся Милит. – Он тебя увидит – и хоть грызть себя перестанет.
– А дети?
– Двое погибли. Мальчик на месте, арбалетный болт в сердце, девочка… девочке через несколько дней дали уйти. Лена, он разрушил ей душу. Это нельзя исцелить.
– Я пытался, – неохотно подтвердил Гарвин. – Невозможно. Ее там уже не осталось, Лена. Поверь. Сплошной мрак и ужас. Она все время кричала в страхе. Нельзя было ей помочь. Ты, может, и помогла бы, раз ты сумела помочь мне, но... столько она не прожила бы в этом страхе. Сердце бы не выдержало. Лена, вот твоей вины в этом точно нет. Не делай удивленных глаз. Нам нет нужды притворяться друг перед другом… да и бессмысленно. Может, это и неудобно, но, похоже, нам теперь понятно каждое движение души друг в друге.
– Тауларм стал другой, – промямлила Лена. Страшновато, когда и притворяться нельзя, а смысл? Гарвин и раньше ее насквозь видел. Тоже, великая сложность.
– Для тебя – час, – проговорил шут. – Вспомни, когда мы возвращались, видели результат постепенных изменений за пять или десять лет. Ты пропустила гораздо больше. Тауларм стал собой. Столицей эльфов Сайбии.
– Людей много, – сообщил Милит. – Очень много. Не просто учиться приезжают или купить что-то. Живут здесь. Детей вот много стало. Удивительно, но сейчас наши женщины рожают чаще. Лена, тех, кого можно было бы назвать эльфами Трехмирья, уже пятьдесят девять тысяч, а не сорок шесть. Это просто немыслимый рост населения. У нас разница между детьми обычно лет тридцать, не редкость пятьдесят или сто. А сейчас, как у людей, – пять, десять. Семей много создается. Пожалуй, неженатого эльфа в моем возрасте уже и не найти.
– А уж в моем! – поддакнул Гарвин. – И правда. Паир женился, сын у него. Вот такой, – он нешироко развел руки. – Угадай, как его зовут.
– Гарвин?
– Вот еще! Паир, конечно, не самый нормальный, но не такой уж безумец, чтоб давать ребенку имя некроманта. Вторая попытка?
– Маркус?
– Соображаешь, – одобрил Гарвин. – Со второй попытки одно из двух правильно выбираешь. Так что есть теперь эльф с именем Маркус.
За окном замерцали фейерверки удивительной красоты, бессистемные, непродуманные. Маги просто развлекались. Доносилась музыка, громкие голоса.
– Сегодня праздник, да?
Как они хохотали! Только шут смотрел ей в глаза снизу вверх и мягко улыбался, и тепло скользило по коже вместе с его взглядом.
– Праздник, – кивнул Милит, – и я даже знаю, какой. Аиллена вернулась.
– Сейчас еще скажете, что я должна показаться народу, – буркнула смущенная Лена.
– Зачем? – искренне удивился Лиасс. – Тебя уже видели, а завтра увидят еще, и послезавтра… Я надеюсь, ты не пойдешь куда-то прямо на этой неделе? Заходи, Апрель. Заходи, она будет рада тебя увидеть.
Черный эльф, чуть не чеканя шаг, приблизился, опустился на одно колено, прижал к груди ладонь и склонил голову. Знак уважения и подчинения. А потом просиял такой детской улыбкой, что Лена засияла в ответ.
– Пошли кого-нибудь за Мартом, – распорядился Лиасс. – И принеси нам еще вина, пожалуйста. Мы решили напиться, так что тебе сегодня придется оставаться совершенно трезвым. Хоть одна ясная голова должна быть в Тауларме? Ты напьешься завтра, когда я протрезвею.
Апрель радостно отсалютовал и умчался за вином.
– Ариана?
– Ариана в порядке, – авторитетно заявил Маркус.
– Более чем, – хмыкнул Милит. – И Кайл тоже в порядке. Кстати, совершенно здоров, несмотря на мрачные предсказания Владыки. Очень надеюсь, что у меня когда-нибудь будут внуки. Фу. Привык считать себя молодым, а о внуках мечтаю!
– А…
– Умер Кавен, – вздохнул Лиасс. – Но он был очень стар, Лена. Очень. Ему было больше восьмисот лет. За свою жизнь я не встречал эльфа старше, если не считать братьев Умо.
– А…
– А Карис процветает, – понял шут. – Глава Гильдии магов наконец-то. Очень помогает королю. Бодр и здоров. Он великий маг, Лена. Он проживет еще очень долго. А Родаг умер. Поверь мне, Лена, он был очень счастливым королем и очень счастливым человеком. Он прожил хорошую жизнь.
– К тому же ему было за девяносто, – добавил Маркус, – и до последнего часа он был вполне бодр и энергичен. Прилег отдохнуть и не проснулся. Он был великим королем, Лена.
– Все равно жалко, – объявил Гарвин, – и она сейчас заплачет. И не бойся. Плачь. Мы, кажется, уже выяснили, что суть не в слезах, а в тех чувствах, которыми они вызваны. Я не думаю, что Сайбии будет плохо, если Аиллена оплачет лучшего ее короля. И эльфам не будет плохо, если она оплачет великого мага. И тех двоих детишек.
– Я не буду плакать, – героически пообещала Лена. Она научилась плакать по-эльфийски – без слез. – Просто я… тридцать восемь лет! Это ужасно много, и не говори мне, что это миг!
– Это не миг. Это действительно ужасно много, потому что время субъективно. Для тебя не прошло и часа, для нас… А вот по этому поводу плакать точно не надо. Рош, ну что ты сидишь, хоть бы поцеловал ее, что ли?
Теплые губы шута прижались к ее руке, словно выпивая из нее горечь. Стало легче. Они тут, похоже, многому научились. Маркус улыбнулся, и морщинки стали гуще.
– Ну, постарел, – согласился он. – Мне ведь и лет куда больше, чем Карису. А я даже не полукровка.
– Ты Проводник.
– Нет, Лена. Уже нет. Время Проводника Гарата кончилось еще тогда, когда я увидел тебя на площади. Тот наш переход в любом случае был бы для меня последним: мне уже не по силам было проходить Границу.
– Ну зачем ты ее пугаешь-то? – укорил Милит. – Лена, кончилось время Проводника, но никак не Маркуса.
– Конечно, – удивился Маркус, – я еще ого-го. То есть не еще, а уже опять ого-го. А теперь и подавно.
– Что случилось? Как? Ведь если ты столько лет… Вас какая-то другая Странница водит?
– Ревнует, – радостно ухмыльнулся Маркус. – Нет, милая, нас водит Странник. Гляди-ка, догадалась, что это не Гарвин.
Лена посмотрела на встрепанный затылок шута. Магия сродни…
– Ну да, – пробормотал он. – Я увидел как-то вдруг, что Маркус начал седеть, и очень испугался.
Я старею, Рош, и все дела. Ты же понимаешь, я человек, к тому же никакой не маг, хотя и напихали в меня эльфы кое-чего. Когда-то же пора начинать. Ну что смотришь, как щенок побитый? Ты считал когда-нибудь, сколько мне лет? Ну вот и я не считал. А надо бы. Седина – это чепуха, ты вот тоже седой. А вот то, что Милит у меня вчера меч выбил, – уже плохо. Лет полтораста это никому не удавалось. А вот поди ж ты… Нет. Путь Проводника мне не осилить. Помнишь, каково там? Ты, молодой и полный сил, там едва концы не отдал, а мне-то куда ж. Я не пройду уже. Тот раз все равно был бы последним. Я повел вас, потому что некуда было деваться, подумал, вдвоем с тобой уж как-нибудь. а в каком мире жить, не все ли равно, хоть Сайбия мне и родная, я знаю, что особенной разницы-то и нет… Ну, вернулся я тогда в Сайбию, решил осесть уже, думал, женюсь на какой-нибудь вдовушке, детей ей настрогаю, а тут – шута казнят и женщина в толпе такая одинокая. Смотрю – она… Тогда я еще рискнул, а сейчас даже не попытаюсь. Я ж ваш здравый смысл: знаю, когда надо останавливаться. Ты не думай, что я завтра лягу да помру. Это Границу мне не пройти, а так проскриплю еще лет… Ну на сколько я сейчас тяну? на шестьдесят? ну вот, значит, двадцать-то и проскриплю. Это ведь как – старение не отменяется, а просто откладывается. За то время, что я был Проводником, я ведь все-таки изменялся, взрослел… старел. Да. Конечно. И меня подкосило, что ее нет больше. Только я смирился, а ты не хочешь. Глупо, Рош. Ладно, все, слышал уже, что надежда не умирает. А у меня вот… умерла. И даже хорошо, что она меня не видит… совсем дурак старый, да? Будь она, я б не старел. А ты не переживай, дружище. Рано или поздно это со мной случилось бы. Даже при ней.
