Приносящая надежду (СИ) - Воронина Тамара (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
– Я и подумал, что… ну попробовать-то можно, правда? Мне все твердили, какие у меня великие задатки, какая мощная магия, а я вообще ничему научиться за столько лет не смог. Даже воду согреть не мог, свечу зажечь. Только щит создавать и умел. А они мне только и говорили, что я великий-превеликий, раз моя магия совсем иная, но они ее все равно видят, и это только доказывает, сколько ж ее у меня. Говорили, что у нас с тобой она одного рода. А сколько я от тебя получил, и сказать нельзя. Я подумал: ну что мы теряем, если не получится, никто и не узнает, а если получится, Гарвин откроет проход обратно, а Милит настучит мне по шее… Собрал их вместе…
– Обнял еще, – мстительно напомнил Милит. – Надо было все-таки… по шее.
– И сделал Шаг, – закончил шут виновато. – Так уж получилось. Мы ходили потом, иногда. Ненадолго.
– Ради меня в основном. Боялся он, что я помру.
– Боялся, что ты ее не дождешься, – очень тихо произнес шут. – И что она вернется, а тебя нет. Как бы она это восприняла?
Гарвин сменил тему, по обыкновению резко.
– Лена, тебя действительно не узнала мать? Сколько там прошло времени… того?
– Несколько часов, я думаю. Три-четыре. Рабочий день кончился, было часов пять, народу много на улице, пробки… в общем, скопление карет, проехать нельзя. Гарвин, может, время идет скачкообразно? Я как-то очень уж прямо восприняла, что говорил дракон: здесь год, там минута. Пока я была с вами, там прошло… ну, двести минут, но тут не прошло двухсот лет. А пока я была там, тридцать восемь минут не прошло.
– Не уверен я, что не прошло. Ты не умеешь определять время. Нам не понять течения времени в разных мирах. Но дело не в этом. Получается, за двести минут тебя забыли?
– Гарвин, хуже. Забыть могли. Но пусть мама меня забыла, но мои вещи в квартире-то должны были оставаться? У нас телефон в прихожей, а там вешалка с одеждой, плащ мой там, зонтик мой, туфли на каблуке, сумочка… я, конечно, тоже не девочка, но мама-то вовсе старушка, она ни каблуки не носит, ни сумочки… ужасной совершенно, мне ее на работе подарили, а я с ней ходить стеснялась, какая-то она очень уж молодежная, в камушках, в блестках… Не для бабушки. И что, мама, глядя на это все, могла сказать, что у нее никогда не было детей? Что это может означать?
– Тебе всю Книгу Лены пересказывать или на слово поверишь? – усмехнулся Гарвин. – Так и написано. Да и я… тебя там не было. Получается так. Это может означать только одно: Лена Карелина умерла, но родилась Лена. Приносящая надежду.
Король умер, да здравствует король, короче говоря. Ты правда жива? Мне не мерещится? Может, у меня глюки с пережору? Крабберы в этом году удались отменные.
Жива и здорова, Мур.
Я тебя не чувствовал. Как оборвалось… в общем, я знаю, что такой обрыв означает, девочка моя. Как тебе удалось?
Мур, я просто кинула Корина в мой мир и вернулась. Я же несколько раз туда попадала, ты мне сам про парадокс, параллакс и коллапс рассказывал.
Я? Я такой бред нес? Хм… Ну, тебе виднее…
Бред? Кто сказал, что время субъективно?
А коллапс с парадоксом причем? Не, я не спорю, я чего угодно мог болтануть, что в твоей головке находил, а там мог и коллапс заблудиться. Нету коллапса. Парадоксы есть, ну так время вообще штука парадоксальная. Значит, вернулась. Черт. Даже сказать не могу, как я рад. И даже продемонстрировать не могу, потому что у нас эмоции проявляются по-разному, и ты меня просто не поймешь. Ладно. И от остолопа чокнутого избавилась, и сама уцелела. Я начинаю склоняться к мысли, что ты великая женщина… в местном масштабе.
Я тебя люблю, Мур. Для меня прошло всего несколько часов, но я смотрю на них и думаю: столько лет…
Конечно думаешь. Как они без тебя могли столько лет прожить и с тоски не помереть? Знаю я вас, баб. Вот смогли. Хотя едва не померли. Можешь мне поверить. Плохо им было. Эльф, который некромант, вообще чуть с катушек не съехал начисто, как удержался, ума не приложу. А остроухому твоему уж как плохо было… и говорить не буду. Сама понимаешь. Только подумай: дождались. Ладно. Умиляйся их преданности. Потом поговорим. До связи.
– Дракон, – констатировал Милит. – Он тоже тебя не чувствовал. И Кристиан.
– Кристиан был здесь?
– Был. Он сказал, что в нем больше нет Корина, но и тебя найти он не может. Вот мы и…
– Неправда, Милит, – перебил Маркус. – Мы долго еще ждали. Мало ли что там оно не чувствует… это, которое Кристиан. Оно вообще непонятно, что такое. Людей они, видишь, придумали, и эльфов… Трепло какое-то с больной головой. Он пришел-то года через два-три… Лена, мы ждали. Верили. Надеялись. И я сдался первым. За десять-то лет ты бы… Один только шут держался.
– Я не уверена, что сумела бы верить и ждать даже десять лет, а уж столько – и подавно, – призналась Лена. – Простите. Я не думала, что это займет так много времени. Корин заставил меня сойти с места, за горло начал хватать… Милит, его там и без тебя побили, к тому же люди, что для него особенно больно. Ему там будет очень плохо. Очень. Вы только представьте себе: иметь магию – но не иметь возможности ее использовать. Без всякого браслета или клетки. Что он может: с кулаками кидаться? Побьют. Или пристрелят. А еще там экология плохая… то есть воздух, вода и прочее. Я сказала, что он проживет долго, а теперь вот думаю: вряд ли. Я там прожила… тридцать восемь лет, казалось бы, привыкла, но едва не задохнулась в этот раз. Ужас просто. Ну и еда…
– Помню я, как ты жрала самый простой сыр, – ухмыльнулся Маркус. Конечно, жрала. Ни тебе сои, ни тебе лецитина, ни тебе эмульгаторов, сплошное молоко после термической обработки. Ну, травки еще какие-то, соль. И никакой химии. Таблицы Менделеева здесь не придумали даже эльфы, владеющие магией преобразования. За ненадобностью. А вот как Корин станет жрать резиноподобный сыр? Или колбасу, в которой лишь иногда попадается мясо? Или сосиски, в которых самое вкусное – целлофан, в который они завернуты?
Он не сумеет там прижиться. Тот мир ему просто чужд. Другие законы, и вовсе не такие простые и понятные, как здесь. Что он может – маг, лишившийся возможности пользоваться магией? Как поведет себя магия, которой нет применения, не начнет ли она выжигать Корина изнутри?
Нашла кого жалеть, дура.
Они долго молчали. Лена не могла налюбоваться на их лица. Нельзя сказать, чтоб на них доминировало ликование или поросячий восторг. Облегчение? Словно исчез тяжелый груз или подействовал анальгетик и что-то перестало болеть. Одну ее руку не выпускал шут, вторую она опустила на голову Гарвина. Милит вдруг встал, обошел кресло и начал разминать ей шею и плечи, а делать это он умел как никто другой. Маркус тоже сообразил: ловко содрал с нее туфли, положил ее ноги себе на колени и взялся массировать ступни. Гару, перестав ощущать ее, обиженно скульнул и начал тыкаться носом куда придется. Лиасс улыбался так, как никогда не улыбался Владыка эльфов. Ну что ж, мама не помнит дочери, папа, наверное, тоже – все к лучшему… хотя малость обидно: такая ты была никчемная и ненужная, что даже самые родные люди сумели забыть тебя всего за несколько часов. То, что сама ты благополучно научилась не думать о доме ну очень быстро, почему-то не обидно. Даже память о тебе исчезла из старого мира. Ну что ж. Родителям так, бесспорно, легче, чем дожидаться пропавшую дочь или выслушать сбивчивое объяснение «ах, мама, я начала новую жизнь, не ищи меня, я счастлива, а ты как хочешь». А что бы сказала-то? О чем думала, прося у Витьки мобильник? Мама ответила, узнала – и что, именно так: я счастлива, прощай? То-то весело стало бы старушке…
Удивительно по-голливудски получилось. Настоящий хеппи-энд. То есть не энд, упаси боже, столько еще впереди – даже представлять себе не хочется, но проблема решилась безболезненно. Главное – для родителей. Покусывало это Лену. Не то чтоб терзало денно и нощно, но накатывало иногда. Но и для нее – хорошо, потому что она успела привыкнуть к тому, что прошлое осталось в прошлом. Не помнила, что было, не думала, что будет. Резко – и все. Есть такое замечательное настоящее, где ее, никчемную и бесполезную, так любят. Вон, народное гуляние устроили. Поют, хохочут, фейерверки запускают, менестрели солируют, а остальные хором подпевают. И вино ведь рекой льется. Эльфы и гулять умеют не хуже русских, с одним только ограничением: до беспамятства напиваются очень редко, потому что за это попадают на ковер перед Владыкой.
