Тьма сгущается - Тертлдав Гарри Норман (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
— Отвезем лучше госпожу Пекку в «Княжество» — не волнуйтесь, милая моя, по счетам платят семь князей — и поможем обустроиться, чтобы к завтрашнему опыту она могла приступить с ясной головой.
Чародеи благородно дотащили до кареты ее чемоданы, хотя Пекка годилась в дочки им обоим. Извозчик ждал у самых дверей вокзала. Если бы кучер заскучал еще сильней, то преставился бы с тоски. Даже лошадь в упряжке засыпала на ходу, медленно и неохотно волоча карету в сторону гостиницы — лучшей гостиницы Илихармы.
Пекка разглядывала столичные улицы в окошко кареты. Илихарма хотя и превосходила размерами ее родной Каяни, не могла сравниться блеском с Трапани или Сетубалом. Но крепость на столичном холме возывшалась еще в те века, когда о прочих городах и слышно не было.
Большинство прохожих внешне походили на Пекку и ее спутников-чародеев. Иные, однако, были выше ростом и светлей лицами, кое-кто мог похвалиться острым носом или рыжими кудрями — признаками лагоанской крови. В Сетубале тоже можно было встретить невысоких темноволосых жителей в толпе тощих и рыжих.
Прибыв в «Княжество», Пекка первым делом разобрала чемоданы, потом попарилась в бане и нырнула в холодную ванну — все при номере, затем заказала ужин и, вытащив тарелки из подъемника, с удовольствием изничтожила тушенного с укропом лосося. Если уж она лезет в карман к семи князьям, можно не экономить.
Она пожалела, что не может активировать хрустальный шар в номере и поболтать с оставшимся дома мужем. Но опытный чародей в силах уловить отдаленные колебания эфира, а Куусамо находилось в состоянии войны с Альгарве. Лейно поймет, почему жена не дала о себе знать. Он знает, что такое государственная тайна.
И Пекка углубилась в работу. Большую часть теоретических расчетов для завтрашнего опыта делал Ильмаринен, а все, что выходило из-под его пера, приходилось изучать внимательно. Сиунтио, которому Пекка старалась подражать по мере сил, рассуждал всегда последовательно и четко; мысль Ильмаринена же билась, как гадюка с перебитым хребтом — и так же легко могла впиться ядовитым зубом, когда этого меньше всего ждешь.
Пекка проверяла и перепроверяла, рассчитывала и повторяла расчеты. Чародей, который проводит магический опыт без предварительной подготовки, просто дурак. А чародей, который без подготовки попытается добыть энергию из тех глубин бытия, где сходятся законы сродства и подобия, легко может оказаться мертвым дураком. Пекка осознавала, что гибель может настигнуть ее в любом случае: такова плата за проникновение в неведомое. Но она намеревалась по возможности уменьшить риск.
Заработавшись, она легла спать поздней, чем собиралась. Большая кружка чая с медом и булочки на завтрак помогли развеять сонливость. Решив, что вполне готова, чародейка спустилась вниз, где обнаружила, что карета ее ждет.
— В университет, не так ли? — поинтересовался кучер.
— О да! — воскликнула Пекка.
Не хотела бы она проводить этот опыт во дворце семи князей. Если опыт выйдет из-под контроля на территории университета, то, по крайней мере, не погубит всех повелителей Куусамо разом. Во всяком случае, чародейка на это надеялась.
Ильмаринен и Сиунтио тепло приветствовали ее.
— Добро пожаловать в мою берлогу! — заявил Ильмаринен с ухмылкой, обнажив кривые зубы. — Теперь посмотрим… если будет на что смотреть.
— Будет, — с полнейшей уверенностью заявил Сиунтио. — Как можем мы, воспользовавшись твоими блистательными расчетами и вдохновенными опытами госпожи Пекки, не вырвать истину из цепких лап природы?
— Можно подумать, что вы к этому опыту не имеете никакого отношения, магистр Сиунтио! — воскликнула Пекка. — Вы приложили больше усилий — плодотворных усилий — к разработке теории двух законов и соотношения между ними, чем любой другой. Вся честь должна по праву принадлежать вам.
Ильмаринен, похоже, готов был поспорить с этим, но промолвил только:
— Или бремя вины.
— Именно так, — невозмутимо ответил Сиунтио. — Сила — любая сила — сама по себе не является злом, но может быть ко злу обращена.
Сей кроткий ответ отчего-то взбесил Ильмаринена еще больше.
— Для того мы и проводим опыт, — пробормотал он. — Чтобы выяснить, как можем мы не вырвать истину из лап природы.
Пекка, тщательно проверявшая подопытных крыс в клетках, старалась не обращать внимания на их перебранку, хотя получалось скверно: Ильмаринен требовал не меньше внимания к себе, чем ее сын Уто, и добивался его столь же бесстыдным образом. Чародейка выбрала пару клеток с крысами: одна зверушка, если верить этикеткам, приходилась другой внучкой. Если опыт пройдет как задумано, эти крысы станут не менее знаменитыми, чем те, с которыми она проводила опыты в Каяни. Пекка покачала головой. Знаменитыми они станут, но насладиться славой уже не смогут. А вот чародейка — собиралась. Если повезет…
Пекка упрямо отбросила незваную мысль или, по крайней мере, затолкала на задворки сознания. То была кульминация всей ее карьеры. Если удастся получить магическую энергию, сочетая законы сродства и подобия, она докажет, что от теоретического чародейства может проистекать практическая польза. А если возникнут трудности, кто, как не Сиунтио с Ильмариненом, в силах разделаться с ними?
«А если никто не в силах?» Но эту мысль Пекка тоже запихала на задворки.
— Мы готовы? — спросила она, обернувшись к старшим коллегам.
Сиунтио кивнул. Ильмаринен ухмыльнулся. Чародейка решила считать и то и другое согласием.
— Тогда я начинаю, — промолвила она, поклонившись в ответ обоим.
«Только не ошибись», — сказала она себе, как всякий раз, переходя от письменного стола к лабораторному. Что бы там ни утверждал Сиунтио, Пекка знала, что в первую очередь она теоретик и только во вторую — экспериментатор. Возможно, поэтому она действовала осторожней, чем другой волшебник на ее месте, не вылезающий из лабораторий. Или так она надеялась.
По мере того, как Пекка произносила слово за словом тщательно выверенное заклинание, совершала пасс за пассом, в сердце у нее затеплилась уверенность. Краем глаза она видела, как поощрительно улыбается ей довольный Сиунтио. Возможно, уверенность она черпала от него. Хотя какая разница — откуда. Главное — чтобы не дрожали руки.
