Серебряный медведь - Русанов Владислав Адольфович (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Желтый Гром тем временем развел костер. Мол, хоть на пустое брюхо, зато согреемся.
Выстроившись вдоль берега старицы, словно гвардейцы на параде, орали лягушки.
Алели бугристые полосы облаков на западе. Длинные тени поползли от леса к воде, обволакивая беглецов осенней прохладой. Антоло почувствовал озноб, снял рубаху и штаны, растянул одежду на воткнутых в землю ветках. Сел спиной к огню.
– Я так озверел от голода, что готов украсть… – пробормотал он, обхватывая плечи руками.
– У кого? – как обычно немногословно отозвался кентавр.
– Ну… У кого-нибудь… И что-нибудь…
– Как это говорят у людей… Что плохо лежит?
– Да. Точно, – тщетно пытаясь сдержать перестук зубов, кивнул парень. – Хотелось бы, чтобы плохо лежал окорок, но соглашусь и на ковригу хлеба. – Он сглотнул. Замолчал, прислушиваясь к желудочным спазмам.
– Люди разводят таких птиц… Я видел в поселках. Они плохо летают и гребут пыль ногами…
– Куры, что ли?
– Наверное. Их можно легко поймать… – Желтый Гром говорил медленно, с натугой. Глаза его из-под полуприкрытых век следили за извивающимися язычками огня. Когда на лопатку кентавра приземлился толстый темно-зеленый жук, он даже не попытался взмахнуть рукой. Дернул кожей, как это делают обычные лошади, прогоняя слепней.
– А честь воина? – Антоло спросил не ради издевки. Ему самому возможное воровство претило. Хотя умирать голодной смертью не хотелось. Но и попасться крестьянам на горячем казалось ужасно постыдным. В общем, как сказали бы на факультете, философская проблема. Да уж… Такая философия выходит… Всем философиям философия…
– А что честь? – отвечал конечеловек. – Я не предаю. Не трушу.
– Но ведь воровство…
– Лучше умереть?
– Нет. Конечно, не лучше.
Антоло вздохнул и звучно хлестнул ладонью себя по плечу. Ну и комары тут, в Тельбии. Звери, а не комары!
– Все равно разговор без смысла, – сказал он, поворачиваясь к костру боком. – Чтобы украсть курицу, ее нужно хотя бы видеть. А мы…
Кентавр дернул головой, словно услышав непонятный звук. Или, наоборот, понятный, а потому сулящий опасность.
– Что там? Желтый Гром, что ты…
– Тихо! – Конечеловек потянулся за мечом, глядя Антоло за спину. Туда, где плотная стена зеленовато-коричневого очерета смыкалась с опушкой грабняка.
Мускулы на плечах кентавра вздулись, задние ноги напряглись, готовясь выбросить тело вверх в прыжке. Пусть даже этот прыжок будет для степняка последним.
Табалец медленно обернулся.
Нисколько не скрываясь, к их костру шла девчонка. Самая обыкновенная. С первого взгляда видно, что из бедноты: ноги босые, в потеках грязи и расчесанных комариных укусах; юбка до колен старенькая и не раз латалась; рубаха из домотканого полотна, небеленая и явно с чужого плеча. Лицо загорелое, курносое и веснушчатое. Хорошенькая, но не красавица. Хотя, если отмыть грязные разводы и полосы пота со щек и лба… Две косы скручены «бубликом» и уложены вокруг головы по местному обычаю.
Что же в ней страшного?
Антоло прищурился – может, не одна? Да нет. Вроде бы никто следом не идет.
Девчонка шла смело. Можно сказать, отчаянно смело. Все-таки не к старым знакомым у огонька погреться, а к двум совершенно незнакомым бродягам. Возможно, разбойникам. Да один из них еще и не человек. Но у странной гостьи не скользнула по лицу даже тень удивления. Будто девчонка из глухого хутора (или деревушки, или выселок) тельбийской глубинки могла где-то видеть кентавра.
Другая бы уже удирала со всех ног. Или застыла, выпучив глаза. Или визжала бы, как недорезанный поросенок. А эта шла, помахивала прутиком и шевелила губами, словно напевала песенку.
В недоумении Антоло оглянулся на кентавра.
И вновь поразился.
Напряженное лицо Желтого Грома разгладилось. Встопорщившаяся было грива улеглась. Плечи расслабленно опустились.
В отчет на вопросительный взгляд человека он сказал, едва ли не с почтением:
– Она говорит с духами.
– С какими еще духами?! – возмутился Антоло, ощущая в душе всплеск праведного гнева просвещенной личности, столкнувшейся с проявлением дремучего невежества.
Вместо ответа Желтый Гром поднял глаза к быстро темнеющему небу. А потом кивнул на развешенную одежду.
Охнув, парень бросился к штанам. Как всегда бывает в суматохе, попал двумя ногами в одну штанину, упал. Кое-как освободился, а когда повернулся, завязывая гашник, девушка уже сидела у костра, а суровый Желтый Гром следил за каждым ее движением, будто верный кот за хозяином.
– Доброго вечера, сааген, [21] – обратился конечеловек к гостье. Антоло почему-то подумал, что «сааген» это что-то вроде «госпожа», так мягко прозвучал обычно резкий голос кентавра. – Мягкой тебе травы под ногами, ласкового дождя на склоне дня…
Девчонка расправила юбку на коленях жестом, достойным особы королевской крови. Благосклонно кивнула.
– Ты откуда здесь? – взял быка за рога Антоло. Он страшно злился, что его вынудили скакать на одной ноге, с голой задницей, а потому телячьего восторга кентавра не разделял. – Зачем пришла?
– Пришла… – Девушка – на вид ей запросто можно было дать семнадцать-восемнадцать лет – дурашливо улыбнулась. Не в своем уме, что ли?
– Я вижу, что пришла! – Молодой человек с беспричинной злостью сунул голову в ворот рубахи. Ткань просохла только с одной стороны. К спине она прильнула влажная и холодная, как прикосновение мертвеца. Аж мурашки побежали между лопаток. – Зачем, спрашиваю?
– Ходим-бродим в огороде… – задумчиво произнесла гостья. – Кто в чащобе заплутает, тот отгадки не узнает…
– Что ты болтаешь?! – возмутился табалец. – Какие отгадки? Какой огород? Ты сюда что, загадки загадывать пришла? Скажи лучше…
– Погоди, Антоло из местечка Да-Вилья, – слабым, но решительным голосом вмешался кентавр. – Не гневи духов!
– Каких еще духов? – Человек повернулся к товарищу и услышал, как за его спиной девчонка запела незатейливую песенку без слов. Так, просто деревенская мелодия. Но слух у нее оказался отличный, да и голос ничего.
– Она немножко не от нашего мира, – терпеливо пояснил кентавр. – У нас таких называют «разговаривающий с духами». Наши старейшины верят, что они могут прорицать будущее, видеть истинное лицо собеседника… Их уважают. Каждый степной воин почитает за честь пригласить разговаривающего с духами к костру, обогреть, накормить, поделиться последним.
– Ну, если честь… – Антоло наконец-то сообразил, о чем ему толкует конечеловек. В людском мире к сумасшедшим относились гораздо проще. Жалели? Да. Терпели? Случалось. Но чтобы поклоняться, словно жрецам? Счастье еще, если не пинают и не гонят прочь из дому. Кстати, может, и ее прогнали родные? Да нет, не похоже. И не выживет девочка одна в лесу – звери-то не склонны помогать «разговаривающему с духами». Сцапают, и вся недолга. Одни косточки где-нибудь под кустом останутся. Скорее всего, неподалеку деревня, откуда она и пришла. А родные отпускают спокойно. Не переживают. Подумаешь, сожрет медведь или кот. Одним ртом в семье меньше будет.
– Да. Честь, – твердо проговорил Желтый Гром. – Прошу простить меня, сааген. У нас нечем тебя угостить.
– Точно, – Антоло развел руками. – Сами с голода помираем.
Девчонка глянула неожиданно серьезно. Просто удивительно, как менялось ее лицо: от простоты к мудрости, от беспечности к собранности, от веселья к грусти.
– Голодные?
– Ну, так уж вышло… – пожал плечами молодой человек.
– В лесу – и голодные? – Девчонка рассмеялась заливистым колокольчиком. – Глупые!
– Ну уж… – насупился Антоло, но захлопнул рот под тяжелым взглядом кентавра. Ладно. Если у него такие понятия о чести, помолчим. Невелика радость – со слабоумной пререкаться.
– Прости моего друга, сааген. Молодость склонна рубить с плеча…
«На себя поглядел бы! Небось, упился до полусмерти и фургоны маркитантов переворачивал по зрелому размышлению… А я, значит, сопляк, головой думать не привык, а семь лет в университете за здорово живешь штаны протирал?»
