Зюзя (СИ) - Булаев Вадим (е книги txt) 📗
Насмотревшись, я аккуратно сложил бумаги обратно в сейф, закрыл дверцу и ключ положил на прежнее место. Прав был Дима — это не должно пропасть втуне. Обязательно пристрою знания из сейфа в хорошие руки, вот только когда это будет?
Нашёл и запасец патронов, и продовольствие, весьма обалдев от его количества. Мой внутренний хомяк плакал кровавыми слезами и всерьёз размышлял о суициде при одной мысли, что почти всё это придется бросить тут. Не сразу, кое как с ним договорился, пообещав никому и никогда не рассказывать про этот схрон. Пусть будет мой личный золотой запас. Ну а что, я ведь прав по всем пунктам. Кому придёт в голову болтать о таком счастье, да и зачем? В лучшем случае обзовут лгуном и физиономию расквасят, в худшем — заставят показать, а потом на ленточки порежут, чтобы больше лишнего языком не молол. Как ни крути, везде клин, а молчание — наше всё. Поэтому дверь в хранилище была заперта, завалена от души мусором, ключ же припрятан в надёжном месте. Даже если случайно кто и найдёт — не вдруг откроет. Попотеть придётся знатно.
Крест я, как и обещал, поставил на следующий день. Может и не самый красивый, но уж добротный точно. На поперечине ножом выцарапал фамилию и инициалы усопшего да в изголовье посадил небольшой кустик весьма приятных глазу цветов, что выкопал неподалёку. Не знаю, может какие погребальные обычаи я и нарушил, но сделал это зато от чистого сердца.
Так же обнаружились в стороне ещё две могилы. Как я и думал, в них лежали Адольф и Ирма. Крестов не было, лишь камни обозначали последнее пристанище оставшихся верными до конца доберманов. Там я тоже посадил по кустику. Зюзя не возражала, специально уточнил. Наоборот, с каждым днем она всё меньше дичилась меня и всё больше была где-то рядом.
По вечерам мы читали, причем по несколько часов. Ближе к закату она без каких-либо намёков с моей стороны приносила очередную книжку и молча укладывалась возле рядом, ожидая новую историю про волшебство или приключения. Я честно читал, сколько мог. Причём даже старался голосом выделять диалоги, как в радиоспектаклях из моего детства.
Литературы в ангаре было полно. Видимо, тогда солдатики вывезли вообще всё, до чего смогли дотянуться в деревне. На некоторых экземплярах были штампы с аббревиатурой «ДК им. ЛКом», другие обходились без них. Подавляющее большинство книг, вдобавок, были напечатаны ещё в незабвенном СССР, исключение составляли лишь так любимые доберманом сказки. Большие, на толстой бумаге с яркими иллюстрациями, они сохранились весьма прилично. Было видно, что во время чтения ей нравится рассматривать картинки, поэтому я нарочно растягивал паузы между предложениями, чтобы она насладилась яркими изображениями ёжиков, лисичек и прочих героев.
Но всё же, не смотря на всю эту идиллию, некий червячок сомнений меня грыз. Зюзя меня ни о чём не спрашивала. На мои вопросы отвечала без проблем, но сама в разговор не вступала. Я никак не мог понять — почему?
Загадка непонятного поведения местной обитательницы разрешилась просто. В день, когда я решил покинуть это место, она ко мне не подошла. Просто лежала в тени и безучастно смотрела на мои сборы. Да какие там сборы, одни громкие слова. Так, затолкал в заплечный мешок несколько банок тушёнки, спирт, галеты, пачку патронов и новые портянки вырезал из тряпки почище. Больше мне было ничего не нужно. Подошел к ней проститься и… не нашёл правильных слов для расставания. Так и стоял молча, мучаясь от собственного смятения.
— Иди. Я не мешать.
Всё так же бессловесно я развернулся и потопал к калитке. Тяжко давались шаги, словно виновен перед тварью в чём-то. Да кому я вру! Не хочу её тут бросать, не хочу и всё! Ээээх! Будь что будет, сем бед — один ответ!
— Чего разлеглась? — зычно рявкнул я, — Мне тебя долго ждать?! Я уже вон, собрался давно. Идти пора, или ты до ночи копаться будешь?
… Оказалось, что слова про собачьи сборы — это не шутка. Зюзя из неведомых мне закоулков принесла два старых ошейника, брезентовый поводок, намордник. Ну и про книгу ёжиков с миской не забыла. На все мои убеждения, что эта сбруя в наши дни не актуальна, она отвечала удивительным упрямством и требовала однозначно взять с собой. Думаю, дело здесь заключалось не в собачьей прихоти. Просто это было всё её имущество. Всё, что связывало её с прошлым. Сокровища, одним словом.
Я уступил Зюзиным требованиям. В конце концов вес не большой и это не принципиальный момент в нашем общении. Упаковав собачьи ценности, обошёл ещё раз территорию базы. Убедился, что все двери заперты и ничего не упущено, и только тогда двинул к выходу. У самой калитки она меня неожиданно спросила:
— Как ты имя?
И вот тут я понял. Она не заговаривала со мной потому, что боялась сблизиться. Боялась снова остаться одна, боялась новой холодной зимы, боялась больше вечером не услышать очередной занятный рассказ про так любимых ею сказочных персонажей.
Не надо бояться, все будет хорошо. Я улыбнулся, присел, взглянул в антрацитово-чёрные глаза, и ответил:
— Меня Виктор зовут, ну или Витя — как тебе удобней. Так что будем знакомы.
… Я нашёл своё оружие в целости и сохранности, сложенное в придорожной канаве, под кустом, как Зюзя и говорила. Порадовался, что дождя не было — было бы весело приводить его в порядок после грязевой ванны. Нож по привычке сунул за голенище сапога, ружье забросил на плечо, а арбалет прицепил на грудь. Вот зачем я этот стреломёт долбанный, как ослик поклажу, таскаю? Сам себе ответить не могу. Нашел его в двух деревнях назад, когда обшаривал дом с виду побогаче. Он висел на стене, весь такой матовый, красивый, опасный. Сам к рукам прилип. А толку-то? Носить на себе в моём случае не удобно — ни упасть, ни наклониться. В комплекте всего два болта, на ложе в специальных креплениях зафиксированы, больше ничего нет. Все комнаты с сараями тогда с энтузиазмом обшарил — пусто. Наверное, бывшему хозяину эту приспособу на юбилей подарили, согласно принципу «подарок должен быть дорогой и ненужный». Потому на стенке он и висел в качестве украшения. Попробовал стрелять — мажу безбожно. В общем, не моё это оружие. Продам или сменяю непременно, при первой возможности.
Убедившись, что ничего не забыл, я махнул своей попутчице:
— Ну что, пошли? Ночлег сам к нам не придет.
Она взглянула мне в глаза, слегка кивнула головой и лёгкой походкой скрылась в кустах.
Тут, наверное, надо объясниться. Пока мы шли от базы сюда, Зюзя буквально забросала меня вопросами. Ей было интересно всё. И кто я, и откуда, и куда, и зачем, и почему. Я честно отвечал, как мог и попутно ставил некоторые эксперименты, чтобы понять и её и свои возможности.
Самым первым удалось выяснить, что общаться мыслеречью мы можем только в зоне прямой видимости, причем ей всё равно, с какой стороны от меня находиться — что спереди, что сзади. Расстояние при этом особой роли также не играет и на качество слышимости не влияет. Главное, ей надо меня видеть. Если визуальный контакт отсутствует, то остаётся стандартный способ поговорить — я ору, она в ответ лает.
Второе открытие стало откровенно странным. Оказалось, что эта собака не умела охотиться. Вообще. При всех её возможностях в виде бешеной скорости, отличнейшего обоняния и совсем не животной соображалки, Зюзя могла добыть себе пропитание в одном случае из двадцати. Потому и такая худая была. Я чуть не заплакал, когда у неё прямо из-под лап выпорхнули два здоровенных, жирных фазана. А у меня и ружья нет! Не сдержавшись, высказал ей в сердцах всё, что думаю, и сразу же пожалел об этом. Ушастой было стыдно за такое неумение и без моей брани, а тут ещё я масла в огонь подлил. Из её оправданий и несвязный слов удалось понять только то, что добычу ей найти весьма легко, а вот подкрадываться она не умеет. Если бы не последние мешки с сухим кормом, что удалось сберечь для неё Дмитрием, зимой бы точно околела. Успокоившись и обдумав эту информацию, я повеселел. Умеет найти дичь — и хорошо, а застрелить — это дело техники. Патроны с дробью не зря же ношу с собой. По любому полегче мясо добывать станет, а то как вспомню, что перед встречей с ней почти две недели один пустой рис лопал. Бррр… Обо всём этом я сообщил своей спутнице и получил горячее одобрение идеи совместной охоты, подкреплённое мыслеобразом о нескольких вкусных заячьих тушках.
