Кукушка - Скирюк Дмитрий Игоревич (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
— Скажи, Жуга, — отстраняясь, сказала она, — тогда, в том доме… Ты мне долго объяснял, почему ты любишь и не любишь… Я не знала, но тогда я думала, что ты меня не любишь. Потом я узнала и подумала, что я нужна только для того, чтоб ты мог освободиться… А теперь, выходит, я опять… — Она вконец запуталась, умолкла и закончила извечным вопросом: — Почему?
— Ты нужна мне, Кукушка, — ответил травник. — А твой вопрос… Просто моя любовь — второе дерево Я долго не мог его разглядеть. Вот и всё, — закончил он и повторил, будто подводил черту: — Вот и всё.
— Почему ты сразу не сказал, что ты жив? Почему ты сразу не пришёл?
— Честно? — В синих глазах травника прыгали лукавые искорки.
— Честно.
— Боялся тебя испугать.
— Ну и напугал бы, что такого?
— Не дури. В твоём положении это… гм… не есть полезно.
Даже сейчас в Жуге говорил прежде всего врач.
Тем временем за спиной у них настойчиво откашлялись, явно привлекая внимание.
— Ну, началось… телячьи нежности… — проворчал знакомый голос. — Вы бы хоть обниматься перестали!
Ялка рассердилась:
— Карел!..
Тот на всякий случай отшагнул назад.
— Ох, ох, уж и сказать нельзя! Лучше бы подумали, что на обед есть будем.
— Пойдём наверх, — предложила девушка. — У нас там целый котёл мясного рагу. Ой… — вдруг опомнилась она. — Наверное, вам туда всё-таки нельзя: там сейчас люди.
— Ну вот, — надулся маленький гном. — Я так и знал! Хоть бы спасибо сказали!
— За что это тебе спасибо-то говорить?
— А кто, по-твоему, взрывал все эти дамбы! — Карел ткнул себя пальцем в грудь. — Мы со старым Севелоном! Или думаешь, это всё время были гёзы? Ха! Да что они понимают в дамбах! Ковырялись на Маасе, ковырялись на Исселе, прорыли две канавы… Ну и цедили по капле! Вода едва дошла до Ландсхейдена. Она у них ещё полгода поднималась бы. А мы…
— Карел, перестань! — рассмеялся травник. — Никто тебя не оговаривает, чтоб так оправдываться. И потом, ты сыт: вы и так сегодня съели за троих, и уж ты свой завтрак точно не отработал… Кстати, как там башмаки?
— Башмаки? — переспросила Ялка. — Какие башмаки? А, башмаки…
— Почти готово, — глухо, в усы, отозвалось существо с молотком. — Ещё пара гвоздиков — и можно забирать.
Ялка удостоверилась в своей догадке — хоть существо и было похоже на её давешнего знакомого Зухеля, это был всё-таки не он.
— Моя вина, — признался травник. — Ведь проклятые попы испугались в том числе и твоих башмаков — уж слишком они были хороши. Они подумали, что это дьявольская работа. Но теперь тебе бояться нечего. Снимай свои обноски и держи вот эти. Это тебе.
Ботинки были лучше прежних — увесистые, с «коровьими» носами. Ялка повертела их в руках, полюбовалась мехом, толстыми подошвами, крепкими завязками, добротной кожей. Приложила один к другому. Совпало идеально. Она искренне поблагодарила маленькое создание и повернулась к Лису.
— Я слышала, будто лепрекон тачает башмаки только на одну ногу, — тихонько сказала она.
— Так и есть, — подтвердил Жуга.
— Как же ты его уговорил сделать разные?
— А я не уговаривал. Просто Зухель тачает на правую ногу, а он, — травник кивнул на мохнатое существо, — на левую. Они братья-близнецы.
Вдруг с моря грохнул пушечный выстрел. Все обернулись.
К острову приближался корабль. Шёл он под вёслами, в бейдевинд, поэтому даже издалека можно было распознать в нём норманнский кнорр старой постройки.
— Яд и пламя… — пробормотал Жуга. — Чтоб мне лопнуть: это Яльмар, это его посудина!
Как будто подтверждая его слова, на носу корабля возникла широкоплечая фигура с длиннющим банником в руке. Банником он измерял глубину, хотя только что, по-видимому, заряжал орудие — торчащий из якорного клюза ствол кулеврины ещё дымился.
— Эхой! — прокричал великан. — Жуга, уж не ты ли это?
— Я, Яльмар, я! Какими судьбами?
Корабль подошёл ближе и стал разворачиваться.
— Какими судьбами? — поставив ногу на борт, переспросил норманн. — Ты спрашиваешь: «какими судьбами»? Ха! Клянусь Одином, это была долгая история, тут одним раскладом не отделаешься! Мы же начали всю эту заварушку — взорвали дамбу, если ты не знаешь… Но проклятые испанцы перехватили нас! Пришлось тяжеленько. Но мы прорвались! Покрошили их уйму, сами потеряли шестерых, у меня пуля в бедре — кстати, надо бы вытащить, — но наша взяла!
— А Сигурд? Сигурд жив?
— Сигурд? — удивился Яльмар. — Что ему сделается — его и пушкой не убьёшь. Так. — Он огляделся. — Где здесь удобнее причалить? Где вообще этот чёртов городишко, из-за которого весь сыр-бор? А то мы привезли им селёдку, муку и земляные яблоки, осадка такая, что ватерлинию теряем. Да, есть у меня ещё одно дело — я тут хотел спросить… Эй, кто это с тобой?
Травник крепче обнял девушку за плечи.
— Потом скажу, — ответил он. — Пока причальте здесь: в городе и без вас полно кораблей. Обходите с юга там глубже, там старый канал. Мы сейчас тоже пойдём туда.
— Как скажешь! Только смотри не обмани: если не выпьешь со мной, я тебя пришибу.
— Если не пришибёшь — выпью. Давай причаливай, слово даю — не пожалеешь.
Варяг расхохотался:
— Ты всё такой же, зашиби меня Мьёльнир! Ну, ладно, увидимся. Ульф! Слышал, что сказал тебе мастер Лис? Право на борт, поворачивай к югу! Навались, ребята, навались! Живей, живей! Или снова хотите волочить наш кнорр по мелям, как баржу?
— Яльмар, Яльмар… — занервничал Карел, сгибая и разгибая пухлые пальцы. — Кто такой Яльмар?
— Яльмар? — задумался травник, провожая корабль взглядом. — Это в двух словах не объяснишь. Это — ух! — Он сжал кулак.
— О… Да? Ну, тогда я полетел.
Карел снял башмаки, вынул из них свинцовые пластины, надел опять, потопал и поднялся над землёй.
— Как приземляться будешь?
— Как-нибудь, — ответил он. — Не в первый раз. Ухвачусь за дерево или ещё за что-нибудь. Эх, найти бы город, где побольше высоких домов и всяких башен! Я б на крыше поселился. Ладно! Счастливо оставаться!
Он поднимался всё выше, ветер относил его куда-то на восток. Маленький гном помахал им сверху рукой, и все долго смотрели ему вслед, пока он не превратился в точку в синем небе.
— И мне пора, — засобирался лепрекон. — Засиделся. Ждут меня там. Ага.
Откуда-то взялась сумка, такая же мохнатая, как сам лепрекон, и он сноровисто стал укладывать в неё свои инструменты. Вскинул всё это на плечо, откланялся, скрылся за кустами, прошуршал — и тоже исчез.
Девушка и травник остались одни.
— Зачем ты сделал это? — спросила девушка. — Неужели это было так нужно?!
— Это было так ужасно? — тихо спросил Жуга. Девушку передёрнуло.
— Чудовищно! — призналась она. — Я ни разу не видела, как сжигают людей. Слышала, но вот так… А мне потом сказали — я ещё не видела самого страшного.
— Тогда, надеюсь, ты пожелала, чтоб это кончилось и больше никогда не повторялось.
Ялка крепче прижалась к травнику, неловко повернувшись боком, чтобы не мешал живот.
— Я… спросить хотела, — запинаясь, произнесла она, понимая, что всё равно когда-нибудь спросит его об этом. — Как же ты решишься взять меня такую? Ведь это… не твой ребёнок.
— Зато твой.
— М-да, — сказала Ялка и неловко хихикнула. — Как-то глупо получается… Стою как дура. Наверное, надо броситься тебе на шею… что-нибудь сказать…
— Успеем, — успокоил её травник. — Теперь у нас в запасе много времени. Целая жизнь.
Тут за спиной у них опять откашлялись.
— Ну что ещё? — сердито обернулся травник.
— Это… — сказал лепрекон. — Я извиняюсь, но, кажись, я шило забыл.
И в самом деле — маленькое шило так и торчало в выемке старой коряги.
— Спасибо ещё раз, — сказала Ялка.
— Не за что: мы все перед тобой в долгу.
— За что?
Он вскинул сумку на плечо.
— За то, что помнила о нас.
Ялка растерялась и только потом поняла, что он имеет в виду. Ей вспомнился тот странный ритуал на поляне, в заколдованном лесу, когда лесной народец устроил ей «смотрины». Может быть, уже тогда они всё знали и предвидели, задумав показаться ей и так и этак, чтоб она запомнила их как можно лучше и потом, когда придёт пора, дала им ещё один шанс не исчезнуть?
