Наследники Слизерина (СИ) - Широбокова Елена (прочитать книгу .txt) 📗
— Даже не знаю, — пожала она плечами, — уж больно парнишка надрывается. Я думаю, все-таки стоило дать ему высказаться.
Больше Беллатриса ничего не слышала, потому что вышла в коридор.
— Да не убегаю я! — панически взвизгнула она и вжалась в стену, видя неторопливо подплывающего к ней дементора.
Следом вывели уже почти несопротивляющегося Крауча.
— Он же мой отец! Как он мог! — бормотал тот заплетающимся от слабости языком.
У Беллы возникло стойкое желание врезать другу промеж глаз, но добивать «лежачего» она все же сочла негуманным.
«Что ж, по крайней мере, мы живы, а, значит, еще не все потеряно» — думала она, стараясь максимально сконцентрироваться на этой мысли, но все равно чувствовала, как отчаяние вновь подкатывает с разных сторон, испытывая на прочность ее защитную оболочку.
Всю обратную дорогу Крауч сидел молча, тупо уставившись на свои ботинки. Остальные тоже выглядели совершенно опустошенными. Казалось, что даже на то, чтобы разговаривать, ни у кого не осталось сил.
«Возможно, я вижу их всех последний раз, — вдруг с ужасом подумала Беллатриса, чувствуя, что теряет контроль надо собой. — Возможно, я проведу остаток своих дней в одиночестве, отчаянно пытаясь не сойти с ума, но в итоге все равно сойду, потому что несколько месяцев я, возможно, и продержусь, а вот несколько лет вряд ли.
От этой мысли ей стало так невыносимо тоскливо, что захотелось бить себя в грудь и рвать волосы.
«Ну как моя жизнь могла так быстро и так бесславно закончиться!»
«Не будет этого! Он вернется! Он нас освободит!» — вертелась тихая мысль где-то поблизости, но уже не удавалось за нее ухватиться так же прочно, как прежде.
«Я сдалась? Это конец?» — подумала она.
Вот уже на горизонте показался мрачный остров с треугольной башней, а где-то под ней должны были быть маленькие могильные холмики...
«Ну не может же все быть так! Не может быть, чтобы обстоятельства были сильнее человека! На то мы и волшебники, чтобы быть выше всего: и живого, и неживого, чтобы побеждать там, где победить невозможно. Иначе, зачем нам даны чувства, разум, магия?»
«Что ж, будь что будет, но все не может закончиться так!» — решила Белла и подсела к Краучу.
— Барти, — заговорила она, стараясь придать голосу спокойное и твердое звучание. — Почему ты ведешь себя как слабак? Ведь ты один из самых сильных волшебников, которых я знаю.
— Не ври, — пробормотал он, не выходя из ступора, но Беллатриса уже почувствовала, что нащупала верный путь.
— Это ты не ври! — возмутилась она. — Ты окончил школу лучше всех! Ты владеешь нереальным количеством заклинаний! И Темный Лорд никогда бы не приблизил тебя и не сделал своим учеником, если бы не разглядел в тебе огромный потенциал!
— Тебя он обучал гораздо больше, — педантично заметил Крауч.
— Это потому, что мне приходилось несколько раз объяснять и показывать то, что у тебя получалось с ходу! Ты гений, и очень жаль, если ты этого не понимаешь. За твой талант тебе прощается очень многое. Никто из нас не может таким похвастаться.
Комплименты подействовали на Крауча лучше шоколада. Он поднял голову, и, наконец, посмотрел на собеседницу.
Беллатриса взяла друга за руку и, пристально глядя ему прямо в глаза, продолжила.
— Барти, ты не слабак. Не каждый может вынести то, что на нас свалилось, но мы это выдержим. И Темный Лорд вернется. Ты знаешь, что он вернется. Если дело затянулось, это не значит, что мы должны отчаиваться! Мы не отчаемся и не сойдем с ума, мы встретим его в здравом рассудке и готовые к борьбе. Он непременно воздаст нам за все наши страдания. Мы станем первейшими его сторонниками. Только подумай, какую власть мы получим! И тогда мы уничтожим всех своих врагов. Сможем сделать с ними все что угодно! Убить или отдать дементорам. Они на своей шкуре почувствуют все, что нам пришлось из-за них пережить!
— Но ты же сама всегда считала меня слабаком! — не унимался Крауч.
— Барти, я не вожусь со слабаками! — категорично возразила Белла. — Но ты мой друг, и я тебя люблю! Какие еще доказательства тебе нужны?!
В усталых и потухших глазах Крауча что-то шевельнулось.
— Но он ведь узнает о том, что я просил пощады!
— Не узнает! А если и узнает, что с того? Это дементоры тебя довели, но на самом деле ты не такой! В душе ты герой, Барти! И ты еще совершишь свой подвиг! Я это точно знаю!
Крауч был явно тронут.
— Спасибо за эти слова, Белла — прошептал он со слезами на глазах и крепко ее обнял. — Прости, что обвинил тебя во всем. Я же понимаю, что это не так…
— Забудь, — твердо заявила она. — Я забыла, и ты забудь!
Оставив Крауча, она пересела к Рабастану, решив, что его тоже надо, во что бы то ни стало, вывести из ступора, иначе, в противном случае, он сойдет с ума быстрее, чем Барти.
— Рабас, — осторожно начала она, — после смерти Милы мы почти перестали общаться. И я понимаю, что, возможно, ты не хочешь видеть меня, потому что сразу же вспоминаешь о том, что случилось. Хотя ты знаешь, я не собиралась ее убивать. Я выполняла приказ. Но у тебя все равно есть право до конца жизни меня ненавидеть. В любом случае, я хочу, чтобы ты знал. Я не забыла о том, что мы с тобой семь лет просидели за одной партой. Возможно, ты удивишься, но я в курсе, какой у меня ужасный характер, а ты ни разу меня не упрекнул, всегда выслушивал и помогал. Я очень это ценю, и для меня ты навсегда останешься самым близким и самым верным другом!
Рабастан слушал ее молча и глядя в пол, но в конце речи вдруг обернулся и изо всех сил стиснул в объятиях.
— Я никогда не ненавидел тебя! — с жаром проговорил он ей в ухо. — Ты была, есть и останешься моим лучшим другом, что бы ни случилось!
Едва он сказал это, лодку тряхнуло, потому что она причалила к берегу. Узники медленно вышли, подгоняемые стражами.
— Руди! — воскликнула Беллатриса, вцепившись в его руку и понимая, что остались считанные секунды до того, как дементоры схватят их, чтобы развести по камерам. — Хоть иногда мне и кажется, что ты хочешь меня извести, но каждый раз, когда я вижу твое лицо, мне так хорошо и легко становится на душе. Наверное, это значит, что я очень удачно вышла замуж!
Рудольфус проницательно посмотрел на нее, затем улыбнулся своей коронной улыбкой, и, схватив жену в охапку, жадно поцеловал ее в совершенно неподдельном порыве. Белла еще никогда не испытывала ничего подобного. Она комкала мантию у него на спине, чувствуя, как голова кружится, а земля уходит из-под ног. Приговор, тюрьма, исчезновение Темного Лорда — все это на какое-то мгновение перестало для нее существовать. Даже прикосновение дементора не сразу вернуло ее в реальность.
— Когда все закончится, мы с тобой возьмем отпуск и поедем на море, во Францию! — восторженно крикнула она, когда стражи Азкабана все же растащили супругов в разные стороны.
— Нет, — возразил Рудольфус. — Лучше в Италию! Там мы еще не были!
— Заметано! — согласилась Беллатриса, отдаляясь все дальше и дальше и, чувствуя, как мир неумолимо погружается в ледяную тьму.
Четырнадцать лет
Беллатриса делала все, чтобы не расставаться с теми светлыми эмоциями, которые подарила ей последняя встреча с друзьями. Она понимала, что единственный способ выжить — это постоянно поддерживать в себе надежду на освобождение.
«Он вернется. Он вернется. Он скоро вернется», — без конца повторяла она и вслух, и про себя, концентрируясь изо всех сил, боясь, что если какая-нибудь другая мысль проникнет в ее сознание, она может незаметно перейти в негативное русло, и тогда в защите образуется брешь, через которую отчаяние хлынет мощным потоком, и ему невозможно будет противостоять.
Вскоре Белле удалось настолько зациклиться на этой фразе, что в ее голове не осталось никаких прочих мыслей. Кошмары перестали одолевать ее как наяву, так и во сне. Просыпаясь, она решительно ничего не помнила, да и в целом ее психологическое состояние стремительно улучшалось. Через несколько дней узница вдруг ощутила, что черные стены, холод и полумрак тюремной камеры ее нисколько не раздражают. Она внезапно испытала покой и даже какое-то подобие радости, точно в ее голове что-то перещелкнуло, перечеркнув прежние представления о красоте и уродстве, о комфорте и неудобстве, о норме и отклонении. Это не было похоже на галлюцинации, все выглядело точно так же, как и прежде, только ощущалось по-другому. Волшебница все еще слышала душераздирающие крики других заключенных, чувствовала холод, сырость и колючую солому, впивающуюся ей в спину, но теперь все это ее не угнетало. Появилось чувство абсолютного умиротворения, легкости и почему-то любопытства. Не вставая со своей импровизированной постели, Белла стала изучать форму камней, составляющих стены, и сколы на них, размышляя о том, как порода изменялась под воздействием климата и времени. Каждая особенность окружающей действительности, каждый ее дефект внезапно показались волшебнице прекрасными. Она подумала, что ни одно живое существо, ни один предмет, ни одно явление в этом мире не может быть уродливым, просто потому, что оно есть, что оно часть огромного и великого мироздания. Зачем вообще делить все на красивое и некрасивое, на полезное и бесполезное, на приятное и неприятное, на плохое и хорошее, на правильное и неправильное? Все является одинаковым и равным, все имеет свой смысл и, вместе с тем, бессмысленно.
