"Фантастика 2023-147. Книги 1-28 (СИ) - Большаков Валерий Петрович (мир книг .TXT, .FB2) 📗

Тихомиров громко выругался и открыл глаза. Потом снова из закрыл. Ещё раз открыл. Нет, ошкуренные жерди на потолке со свисающими с них стебельками какой-то травы никуда не пропали, как не пропало крохотное окошко, затянутое чем-то мутным и едва пропускающим свет. Вонючая засаленная овчина на жёсткой деревянной лавке тоже никуда не делась — лежит как лежала, и жутко пахнет.

— Чёрт побери, а где Михалыч? — участковый чётко помнил, что вчера вечером они с Андреем Михайловичем долго сидели за столом, дегустировали слабенькую вишнёвую наливку, и разговаривали о… да много о чём разговаривали. И вроде бы ещё коньяк был и тост за самую заветную мечту. — Какого хрена? Михалыч, ты где? Я куда попал, Михалыч?

Тишина была ответом, только шебуршились мыши в сене на полу, да беззвучно перебирал лапками прилипший к смоляному сучку на стене обыкновенный клоп, пахнущий французским коньяком польского производства. Господи, он здесь откуда взялся? И, мать их, опять блохи кусаются!

Тихомиров сел на покрытой овчиной лавке и огляделся. Какая-то полуземлянка с бревенчатыми стенами, проконопаченными мхом, по центру криво слепленная глиняная печки, не белёная и почему-то без трубы. Закопчённые горшки висят на вбитых в брёвна деревянных колышках. У входа, занавешенного всё той же вездесущей овчиной, в кадушке с водой плавает щербатый ковшик. Ещё две лавки, собранные из расколотых вдоль тонких брёвен. И всё, другой мебели не наблюдается.

Капитан осмотрел себе, и не сказать, что увиденное ему понравилось. Одежда, выданная Самариным после душа, не отличалась изысканностью — застиранные джинсы, на ладонь не доходящие до щиколоток, клетчатая рубашка с аккуратными заплатками на локтях, и толстый банный халат поверх всего. Носки отсутствуют, зато на полу около лавки нашлись розовые китайские сланцы, на вид совсем новые.

Где-то в глубине души зародилась паника, а в желудке громко заурчало. Остальные естественные надобности вдруг тоже во весь голос заявили о себе. Пришлось участковому собрать волю в кулак, надеть тапочки, и двинуться к выходу.

Поднявшись по трём ступенькам, Тихомиров вышел на улицу. Собственно, как таковой улицы не было, кривые и косые полуземлянки, покрытые камышом с глиной, в причудливом беспорядке теснились на небольшой лесной поляне. И самое главное, среди этих строений отсутствовал сортир. Пришлось бежать в заросли орешника, громко хлопая тапочками и матеря на ходу сбывшуюся мечту. Не так оно представлялось… Где верный конь и булатная сабля? Где добротные доспехи и парчовый кафтан с высоким воротником? Где красные сафьяновые сапоги и терем с резным крыльцом? Где, в конце-то концов, хоть какой-нибудь завалящий князь, обязательно награждающий за совершённые подвиги золотой шейной гривной и шубой со своего плеча?

Объятый горькими думами, Виталий пристроился под раскидистым кустом, одновременно отмахиваясь веточкой от полчищ крупных и голодных комаров. Из задумчивого состояния его вывел раздавшийся прямо над ухом женский голос:

— По здорову ли посерил, господине? Подать лопушок подтереться, али как?

Тихомиров резко подскочил, одновременно надевая штаны, и заорал на одетую в грязную мешковину бабу неопределённого возраста, смотревшую с сочувствием и умилением:

— Какого хрена подглядываешь, дура?

Баба на вопрос не ответила, отбросила за спину приготовленный лист лопуха, и поклонилась в пояс:

— Ясти идём, господине!

Как понял Виталик, его зовут на завтрак и признают важным человеком. Что же, это меняет дело… Если и правда осуществилась давняя мечта о попадании в средние века, то начальником здесь быть как-то проще.

— Веди, — милостиво разрешил капитан, пропуская бабу вперёд. — Только подожди чуток, я в порядок себя приведу.

Средневековье средневековьем, но нельзя оставить без внимания отброшенный в траву лопушок. С гигиены всё и начинается. Только где руки мыть?

Завтрак был накрыт в другой землянке, пропахшей дымом от недавно протопленной по-чёрному печки. И, честно сказать, экологически чистые яства Виталика разочаровали. Перед ним на стол поставили косопузый горшок с чем-то горячим, положили деревянную ложку со следами вчерашнего ужина, и отдельно, на полотенце из грубого домотканого холста, небольшую краюху ржаного хлеба, по виду напоминающую пластилин. Впрочем, как выяснилось чуть позже, по вкусу и запаху различий тоже не наблюдалось.

В горшке парила нарезанная крупными кусками репа. Обыкновенная такая репа без соли, специй и без малейших признаков хоть какого-нибудь жира. Разве что муки добавили для густоты и сытости.

— Это что за помои? — строго спросил капитан после снятия пробы. — Ты у свиней хлёбово отняла?

Баба не поняла вопроса и пожала печами в интернациональном жесте. Желудок тоже ничего не понял, и настоятельно потребовал забить его хоть чем-нибудь. Тяжело вздохнув, Тихомиров принялся за трапезу, с трудом преодолевая отвращение. Потом, немного подумав, повеселел. Ведь всем же известно, что в старину люди были ближе к природе, соответственно и питались более правильно. На завтрак, значит, полезные овощи, а на обед, вне всяких сомнений, мясо и рыба. Традиции, не хрен собачий!

За ногу опять кто-то больно укусил и Виталик, машинально хлопнув по голой щиколотке, поймал маленькую чёрную блоху. Отсутствующий аппетит пропал окончательно.

— Пойду я на свежий воздух, — объяснил он молчаливой бабе.

Та снова поклонилась и промолчала. Капитан на всякий случай сурово нахмурился и пошёл осматривать доставшееся ему селение — под лежачий камень вода не течёт, и сидя на печи в князья не выбьешься. Кстати, не начать ли улучшение жизни аборигенов с постройки нормальных кирпичных печей? С трубой, как и полагается приличной печке.

Селение пустовало. Было видно, что живут в нём люди, но куда-то временно запропастились. На охоту ушли, что ли? Только с десяток босоногих детишек обоего пола бегали как угорелые в драных длинных рубахах из домотканного полотна, да две бабы копошились по хозяйству, провожая Виталика низкими поклонами. На любые вопросы они отвечали неопределённым пожатием плеч, и упоминанием какого-то филина. Скорее всего, решил Тихомиров, попал он в дохристианские времена, а птица является тотемным животным племени и объектом поклонения.

Догадку о древности косвенно подтверждало почти полное отсутствие железных инструментов и кухонной утвари, вроде ухватов, котелков и сковородок. Видел один нож на всё селение, да и тот сточен до тонкой полоски. Вилы около крайней землянки стоят, но тоже деревянные. И ведь никого не спросишь какой нынче год от Рождества Христова!

Чуть позже из леса появились ещё несколько женщин, на этот раз с плетёными лыковыми коробами, полными лисичек и крупных червивых маслят. Виталик сделал в памяти пометку не есть грибные блюда, как бы аппетитно они не выглядели. Хоть насильно пихать будут, хоть под угрозой голодной смерти…

Тихомиров долго слонялся по деревне, не зная чем себя занять, и совсем было взвыл волком от безделья, но тут к обеду появились мужики под предводительством местного старосты, прячущего хитрую улыбку в густой сивой бороде. Вот он и оказался тем самым филином, только не птицей, а человеком по имени Филин. С ним удалось поговорить на более-менее понятном языке и многое выяснить. И главное, что понял Виталик — это не его прошлое, а какой-то параллельный мир, где на Руси правит кесарь Иван, но Москва почему-то захвачена князем Иудой Искариотом про прозвищу Окаянный. Сам кесарь сейчас в Нижнем Новгороде, где пирует с казанским императором и собирается отправиться на войну против турецкого султана.

— Деревня ваша как называется? — на всякий случай уточнил капитан.

— Любимовка, знамо дело, — староста самодовольно погладил бороду. — Вольные люди под рукой князя Беловодского.

В генеалогии русских князей Тихомиров не разбирался, поэтому спросил:

— Из Рюриковичей?

— Худородны Рюриковичи противу нашего князя!

Смелое и опасное заявление, за которое вполне можно лишиться головы. Впрочем, если сейчас на Руси правит другая династия, то нормально. Могли же в параллельном мире обойтись без призвания Рюрика?