Память льда - Эриксон Стивен (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

— Жрец извратил их! Мы идем навстречу собственной смерти.

— Рат’Фэнер ответит за свое преступление. Правда, уже не перед нами.

— Я бы не раздумывая погиб в честном бою. Но служить разменной монетой, которой Рат’Фэнер оплачивает свои мерзкие замыслы…

— Только наша гибель позволит назвать содеянное им преступлением. И лишь тогда он понесет заслуженное наказание.

— Но, смертный меч…

— Друг мой, мы все равно обречены. Мы избрали такой способ умереть. Думаю, это лучше, чем быть растерзанными тенескариями.

— И все-таки… Никак не пойму, чего этот мерзавец добьется, погубив нас? Шутка ли — предать собственного бога… Что он выигрывает?

— Что он выигрывает?.. — мрачно улыбнувшись, переспросил Брухалиан. — Свою жизнь. Я разгадал его замысел. Рат’Фэнер не верит в силу защитной магии. Он надеется, что за эту услугу его пощадят, когда стражи Домина овладеют крепостью и захватят жрецов из Совета масок. Обыкновенная сделка с врагами. Увы, не он первый…

Старый солдат недоверчиво покачал головой:

— Стало быть, Фэнер позволяет возложить на свои слова бремя предательства? Хотелось бы мне взглянуть, сколько благородства будет в его зверином лике, когда он наконец загонит Рат’Фэнера в угол.

— Пойми, Нильбанас, он не сможет наказать предателя. Вероломство Рат’Фэнера уже ослабило нашего бога и даже помутило его разум. Рана глубока, и я не берусь гадать, как скоро он оправится. Увы, сейчас Вепрь Лета уязвим не меньше нашего.

— Но кто же тогда станет нашей карающей десницей? — чуть не плача, спросил Нильбанас.

Мрачная улыбка Брухалиана стала еще более суровой.

— Несокрушимый щит вот-вот очнется. Выслушает донесение вестовой и… поймет, как действовать. Нашей карающей десницей станет Итковиан… Это тебя обнадеживает?

Нильбанас ответил не сразу. Им оставалось всего несколько шагов до площади, что располагалась перед воротами Невольничьей крепости.

— Да, сударь, — умиротворенно произнес старый солдат. — Теперь я спокоен.

Брухалиан ударил мечом по щиту. По лезвию, шипя и потрескивая, разлилось черное пламя.

— Враги окружают площадь. Ну что, поспешим, друг мой?

— Да, командир. С великой радостью, — отозвался Нильбанас.

Смертный меч Тайного ордена Фэнера и четыреста его воинов вступили на площадь. Из прилегающих улиц и переулков, словно по волшебству, появились солдаты Кульпата: урды, бетаклиты и, конечно же, стражи Домина. На крышах показались до поры до времени прятавшиеся там лучники. Но это не остановило «Серых мечей» и не поколебало их решимости. У самых ворот лежали сотни стражей Домина. Издали они и впрямь выглядели убитыми. Но стоило наемникам подойти чуть ближе, как «покойники» дружно ожили и схватились за оружие.

— Устроили тут балаган, — усмехнулся Нильбанас.

Смертный меч громко рассмеялся:

— Видимо, септарх мнит себя великим стратегом.

— А нас считает глупцами, помешанными на чести и верности.

— Здесь, увы, Кульпат прав. Или ты не согласен?

Нильбанас поднял меч и испустил громкий боевой клич. Лезвие сверкнуло у него над головой. Седовласый воин закружился на месте, вспомнив древний обычай танцевать перед боем.

Брухалиан остановился. «Серые мечи» окружили его плотным кольцом. Нильбанас остался за пределами этого кольца, продолжая свою неистовую пляску. На какое-то время он приковал к себе внимание пяти тысяч паннионцев и самого септарха. Дерзость Нильбанаса восхищала и пугала врагов. Казалось, вся площадь сотрясается от его топота и криков.

А затем Кульпат резко взмахнул рукой, решив, что они достаточно уже позабавились пляской сумасшедшего старика… Воздух над площадью почернел от полутора тысяч стрел, выпущенных одновременно.

Итковиан услышал шепот этих стрел. Он открыл глаза, но увидел не комнату, куда его принесли целители, а площадь перед Невольничьей крепостью и на ней — сминаемый овальный строй обороняющихся «Серых мечей». Стрелы летели в них отовсюду. То один, то другой солдат, качнувшись, падал. Ничком, на спину, на бок. Раскинув руки или, наоборот, согнувшись пополам и пытаясь вырвать из тела паннионский гостинец.

Нильбанас напоминал большого окровавленного ежа. Из старого солдата торчало не меньше сотни стрел, щедро поливаемых его кровью. Он успел в последний раз взмахнуть мечом и рухнул, сопровождаемый фонтаном алых брызг.

Обстрел прекратился, и на площадь со всех сторон устремились паннионские пехотинцы. Уцелевшие «Серые мечи» тщетно пытались залатать бреши в своей обороне. Замысел паннионцев был прост: вклиниться, разделить солдат Брухалиана на небольшие кучки, оттеснив их подальше друг от друга, а потом уничтожать поодиночке, не считаясь с собственными потерями. При таком соотношении сил сражение быстро и неотвратимо превращалось в бойню.

Брухалиана ранило несколькими стрелами, однако его меч, пылающий яростным черным огнем, продолжал разить нападавших. Он стоял будто великан, окруженный толпой обезумевших детей.

Паннионцы сменили тактику. Подобравшись к смертному мечу, они вонзили в него дюжину пик и подняли великана в воздух. Он успел перерубить все древки и упал среди корчащихся тел.

Новое видение заставило Итковиана зажмуриться, однако страшная картина не пропала… Над поднимающимся Брухалианом взметнулся обоюдоострый топор и отсек смертному мечу левую руку по самое плечо. Из раны хлынула кровь. Отрубленная рука вместе с тяжелым щитом отлетела в сторону.

Могучий воин повалился на правый бок. Паннионцы пытались добить его пиками. Но правая рука Брухалиана еще крепко сжимала священный меч Фэнера, а черный огонь пожирал и воспламенял все, с чем соприкасался. Пехотинцы с криками попятились.

И тогда за дело принялись урды, вооруженные короткими тяжелыми мечами и такими же тяжелыми топорами. Чей-то клинок пропорол Брухалиану живот, и оттуда окровавленной змеей выползли кишки. Топор рассек ему шлем, а затем — лицо и череп.

Пылающий меч взорвался. Раскаленные осколки убили и тяжело ранили около дюжины паннионцев.

Почти обезглавленный, смертный меч еще некоторое время держался на ногах. Потом он стал медленно оседать, сгорбив спину. Стрелы и пики, торчавшие отовсюду, делали его похожим на чучело, с какими на плацу упражняются солдаты, осваивая боевое ремесло.

Однако тело Брухалиана не упало. Оно осталось стоять на коленях. Паннионцы молча отступили. Их воинственный пыл угас, сменившись неподдельным ужасом… Перед изуродованным трупом смертного меча возникла высокая призрачная фигура в черном плаще. Лицо скрывал глубокий капюшон, руки были спрятаны в широких складках истлевших рукавов.

«Да это же сам Худ! Король Высокого дома Смерти явился лично встретить душу Брухалиана… Но почему?»

Фигура пропала. Паннионцы не смели пошевелиться. С неба одна за другой упали тяжелые капли. А затем хлынул ливень. Глухой, беспросветный.

Струи дождя катились по черным доспехам Брухалиана. Звенья его кольчуги блестели от воды и крови.

Итковиан был не единственным, кто мысленным взором наблюдал страшную картину уничтожения «Серых мечей» и их командира. За побоищем на площади следила также и пара других глаз. Знакомых глаз, даже слишком знакомых. Несокрушимый щит почувствовал странное удовлетворение, не окрашенное никакими иными чувствами. Холодное, ледяное удовлетворение.

«Вот мы и встретились, Рат’Фэнер, — мысленно произнес он, зная, что его слова будут услышаны. — Мы встретились, предатель. И тебе не уйти от возмездия».

Дождевые тучи прошивали воздух крупными стежками тяжелых капель. Капли били по перьям одинокого ястреба-перепелятника и по раструбу его хвоста. Внизу, между обгоревшими домами и пепелищами, вспыхивали отсветы неяркого пламени.

День близился к концу, однако ужас не оставлял Бьюка, принявшего облик одиночника. От увиденного нынче его разум оцепенел, а между тем острые глаза хищной птицы подмечали все новые и новые страшные подробности.

Обернувшись ястребом, Бьюк поначалу долго кружил над домом Бошелена и Корбала Броша. Когда утром сотни тенескариев снесли ворота и хлынули во двор, Бошелен встретил захватчиков волнами смертоносной магии, которая обуглила их тела, покрыла трещинами, а затем начала обращать в прах. Нападавшие давно уже были мертвы, но заклинания, сотворенные Бошеленом, продолжали свое дело, пока камни не исчезли под густым слоем человеческого пепла.