Неприятности по обмену (СИ) - Бахтиярова Анна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
— Ничего! — прошипела девочка, захлопнув дверь ледника. — Узнаю, как тут пользоваться колдовством, всё припомню! А воду морскую переводить на тебя не стану. Не велика птица!
Во втором пункте шла речь о включении плиты — деле хлопотном и нервном, но решаемом. В справочнике Виктория объяснила: главное, чтобы в квартиру не пошёл газ — страшный невидимый дым.
— Зажечь спичку, — проговорила Мика, беря коробочку, поразившую в первый день в Обыкновении.
Достала тоненькую палочку и, сжав от напряжения зубы, чиркнула по коробочке. Получилось шестой попытки. Но получилось же! Теперь важно не медлить. Что там у нас? Ага! Повернуть крайний левый рычажок на четверть оборота и поднести огненную палочку к кружочку на плите.
— Крабы вас облепи! — возмутилась Мика.
Правильный круг огня загорелся, но опять обожгло пальцы. Без этой неприятности включение плиты не обходилось. Но, как любил повторять магистр Том: главное практика!
С остальными пунктами девочка справилась быстро. Взгромоздила сковороду на огонь, налила на дно масло, разбила четыре яйца, сохранившихся после «битвы» с ледником. Что ещё? Точно! Соль! Она, к счастью, не требовала хранения в холоде и лежала в шкафу.
— Уф! — выдохнула гордая собой Мика.
Из коридора послышалось жизнеутверждающее мычание. Николас напевал гимн Лесовии без слов. Это стало утренней традицией.
Мика вышла к отцу. Он стоял перед зеркалом и расчесывал спутанные волосы — слишком короткие по меркам родного мира. Бабушка Анфиса, правда, считала иначе и не уставала повторять, что шевелюру не помешает ещё остричь.
— Ты знаешь слова песни? — спросила Мика, прислоняясь к стене.
Николас грустно покачал головой.
— Я тоже, — призналась дочь.
Она читала текст гимна соседней страны в книге, которую давал магистр Том, но наизусть не заучивала. Чему удивляться? Она и гимн Моревии не считала нужным запоминать. И вообще особым прилежанием не отличалась.
— Ты помнишь Тома? Томаса Франка?
Рассказ Виктории об учителе не давал покоя.
Отец растерянно посмотрел на отражение и задумался.
— Ник не говорил о Томе, — произнёс он после паузы. — Не говорил.
— Конечно, говорил, — заверила Мика. — Как бы ещё я о нём узнала? Я же не умею читать чужие мысли.
— Не умеешь, — закивал Николас и засмеялся по-мальчишески.
Девочка с трудом сдержала раздражение. Нельзя злиться. Нельзя! Папа заколдован и беспомощен. Надо просто найти к нему подход.
— Тому можно доверять? — задала Мика новый вопрос.
Николас отложил расчёску, так и не приведя шевелюру в порядок.
— Доверять нельзя никому, — проговорил он тоном здорового колдуна.
— Почему?
Но отец занервничал. Закрутился на месте, испуганно повторяя:
— Ник не знает! Ник не знает! Ник не знает, почему оно шипит!
— Кто шипит?
Мика прислушалась и вытаращила глаза.
Звук шёл из кухни! Ох ты, бездна!
В коридор вбежала бабушка Анфиса.
— Почему пахнет горелым? — вскричала она и заохала, сообразив, что к чему.
Внучке-самозванке ничего не оставалось, как стоять в дверях кухни и смотреть сквозь густой дым на сковородку с подгоревшим завтраком в раковине. Бабушка включила рычажок, и остатки яичницы залила вода.
— Сил с тобой нет! — в сердцах объявила старушка.
Мика задохнулась от обиды. Она так старалась!
— Я всё сделала правильно.
— Неужели? — не поверила бабушка Анфиса. — Ты оставила сковороду на сильном огне и ушла в коридор.
Мика охнула. Точно! В инструкции был ещё один пункт: «снова повернуть рычажок на четверть оборота».
— Вот, кентавр лохматый, — прошептала кухарка-неудачница.
Бабушка Анфиса слов не разобрала. Зато их отлично расслышал Николас.
— Кентавр! — обрадовался он, заливаясь хохотом. — Ой, не могу! Кентавр! Лохматый!
Для старушки это стало последней каплей.
— Вон оба с моей кухни! — потребовала она и запустила в Ника мокрую тряпку.
Мика вернулась в спальню сестры и хмуро посмотрела на часы. Пора собираться на работу — в торговый центр. Таня и Тёма обещали ждать у крыльца полдесятого утра. То есть, возле подъезда. Ох, с названиями постоянно выходили казусы. Мика все-таки завела словарик, но это мало помогало.
Продолжала доставлять неудобства и местная мода. В джинсах девочка чувствовала себя глупо. Но не могла не признать: собираться в Обыкновении получалось быстрее. Посторонняя помощь не требовалась. Переодевшись, Мика застегнула на шее кулон-капельку, заново наполненный морской водой. Бутыль девочка спрятала в дальнем углу шкафа — за коробками с обувью.
— Бутерброд возьми! — окликнула в коридоре бабушка Анфиса.
— Я не голодная, — заверила Мика, но бабушка не захотела ничего слышать.
Пришлось жевать хлеб с маслом и сыром в подъезде. Не рассказывать же о съестных запасах в шкафу. Самозванка не забыла первые голодные сутки в Обыкновении и предусмотрительно прятала печенья и сухарики. Вот и сегодня успела залезть в тайник.
— Опаздываешь, — попеняла Таня. — Когда бабушка тебе мобилку купит? А то ждешь-ждешь, а ты, может, дрыхнешь.
— Никогда, — усмехнулся Тёма. — Старушки боятся техники без проводов.
— Что купит? — не поняла Мика.
Неосторожный вопрос Лавровы, к счастью, не услышали.
— Поторопитесь, нам ещё в клоунские наряды облачаться, — проворчала Таня, ускоряя шаг.
Она не обрадовалась идее брата работать промоутерами, но отнеслась к новым обязанностям с юмором. Тёма веселился от души, бродя по торговому центру в шутовском одеянии, которое выпросил вместо костюма гнома. Мике друзья сестры понравились. Особенно самостоятельная Таня. При всей рассудительности, иногда она превращалась в задиру. Вчера по дороге домой запустила камешком в спину Славе Сидорову — брату мерзкой Светы. Тот в ответ погрозил кулаком, но в одиночку дать сдачи не решился.
С Тёмой Мика общалась меньше. Стеснялась, плохо представляла, на какие темы разговаривать с мальчиками в Обыкновении. В Моревии — в гостях у соседей — достаточно поддержать за столом разговор взрослых о конях-летунах и полётах над морем. И всё, юные господа взирают с уважением. Девчонка, а управляет лучшим жеребцом из бабушкиной конюшни. Тёме о летающих лошадях не расскажешь. За сумасшедшую примет.
Мика и без разговоров о крылатых животных ловила недоуменные взгляды брата и сестры. Позавчера она сильно удивилась, услышав, что Лавровы не бывали на море. Вчера подпрыгнула с громким криком, увидев игрушечную железную карету, которая ехала по полу сама и грозно жужжала. Перепугавшись, Мика умудрилась спросить у Тани, что такое батарейки. Конспирация трещала по швам. Ещё чуть-чуть, и придётся, как Вика, врать о частичной потере памяти.
— Сидят, — проворчала Таня, когда троица подошла к торговому центру.
Мика тоже заметила неприятелей. Света и её гадкая свита каждое утро поджидали на скамейке неподалеку от входа. Два дня назад они подкараулили Мику внутри. Выждали, пока останется одна. Но неладное вовремя заметила Полина, и наглецам пришлось самим спасаться бегством.
— Отлупить бы их хорошенько, — мечтательно протянула Таня.
— А лучше заколдовать, — брякнула Мика.
— Точно! — похвалила рыжая подруга. — Светка бы отлично смотрелась со свиным пятачком вместо длинного носа!
Тёма идею не одобрил.
— Колдовство — это неинтересно.
— Почему? — изумилась Мика. Она сходила с ума из-за невозможности колдовать.
— Колдуны — беспомощные лентяи. Взмахнули волшебной палочкой и живут на всём готовом. А если она сломается? Что тогда?
— Купят другую, — пошутила Таня, подмигивая подруге.
Мика посмотрела на Тёму с уважением. Мальчик ничего не знал о колдовском мире, а понял больше, чем она за четырнадцать лет. В Моревии и Лесовии не существовало волшебных палочек из сказок Обыкновении. Но теперь Мика на собственном опыте выяснила, что случается, если у колдунов пропадают способности.
