Драконья тень - Хэмбли Барбара (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Дженни подумала обо всем, что изучила на юге, и о чем Каэрдин не знал, о прорехах в его знаниях, с которыми она боролась всю свою жизнь. О заклинаниях, которые могли бы спасти жизни, знай она их. Но Пелланор не сделал ей ничего плохого, да и не понимал, поэтому она сказала только: – Да.
И гнев старика был вызван этим древним предательством? задавалась она вопросом, продолжая идти к угловой башне. Под ее прикосновениями грубо обтесанные каменные стены, кое-как оштукатуренные бревна казались обычными – никаких новых заклинаний, которые вделаны внутрь, как тлеющие угольки. Или он злился на нее, потому что у нее самой не было таланта и она родилась всего лишь с посредственными возможностями, тогда как он считал себя достойным наставлять великих?
И в самом ли деле у мастеров тех древних Школ были какие-то способы увеличить небольшие силы, такие, как у нее – и у него – до вершин? Или это была всего лишь какая-то из его собственных фантазий?
Но факт остается фактом – ее сильнейшие возможности пришли после встречи с Драконом Злого Хребта. Эта драконья магия, которую она излучала сейчас, струилась подобно прозрачной голубой вспышке сквозь гору и лес, крышу и черепицу, вслушивалась, как вслушиваются драконы, чуяла и различала заклинания другого волшебника.
Там. Вызов крыс и блох – Боже милостивый, неужели эта недоразвитая колдунья ничего не знает о распространении чумы? Еще одно заклинание-вспышка… Нет, два. Одно под стропилами главного зала. Другое в воздухе над внутренним двором поместья – неподвижность, поджидающая того, кто решит прогуляться. Она прощупала их, создала оболочку Ограничений, намертво их зажала.
Невменяемая. Слабоумная, идиотка. Бандитская магия. Словно сам Балгодорус, которого не заботило, сколько зла он причиняет, пока не получит того, что хотел.
Дженни возобновила руны на башенке и заторопилась туда, где цеплялись заклинания для блох, и ее мягкие башмаки из овчины не производили ни звука на шершавых грязных досках пола.
Они были плохо сработаны, клочья их разносились, рассыпаясь как зерна, по конюшне, по кухонному коридору, что использовали как казарму для солдат Роклис, и по спальне, которая разместилась под арками главной башни. Дженни понадобилось несколько утомительных часов, чтобы сбросить их вниз, обезвредить узлы и выверты голода и случайностей, что перемещали паразитов обратно в рой. В в большинстве случаев им бы не хватило силы, чтобы нанести какой-нибудь реальный вред, но все же они были слишком сильны, чтобы ими пренебречь. В любом случае отвратительный, отдающий мочой запах этих грызунов по поместью был сильнее, чем ей нравилось. Рискованный запах там, где толпилось столько народу.
Или Балгодорус думал, что он невосприимчив к болезням? Он думал, что безропотная магия его прирученной волшебницы усилится, если она будет бороться с чумой во всей своей красе?
Пока она снова и снова чертила Руны, Круги и Призывы на стенах, на полу и на мебели; пока она вызывала силу звезд, земли, воды, лунного света и воздуха; пока она заставляла работать магию из собственной плоти, костей и сосредоточенности, Дженни хотелось стукнуть эту безграмотную, эгоистичную, самонадеянную ведьму бандитов так, чтобы у той зазвенело в ушах. Каковы бы ни были ошибки Каэрдина, свое обучение он начинал с Ограничений. Рассказы старика были полны знатоков, действовавших из лучших побуждений, чья ворожба, которая должна была принести богатство достойным, кончалась смертью их богатых, но, несмотря на это, невиновных родственников, или чьи средства от лихорадки убивали пациентов холодом или шоком.
Короткая летняя ночь почти подходила к концу, когда она закончила. Воины, которые бодрствовали вокруг костра во внутреннем дворе, искали отдыха. Где-то в спальне во сне заплакала девочка, и Дженни услышала шепот второго ребенка, который начал рассказывать историю о странствующем принце в изгнании, чтобы отвлечь сестру и снова дать ей заснуть. Высоко над парапетом стояла четвертинка луны: Сумрачный Бог, магический Бог Высокой Церкви. Дженни прислонилась спиной к каменной арке и подняла глаза на этот аккуратный белый полукруг, пылавший так ярко, что она видела тонкую грань света вокруг остатка бархатистого круга.
Слушая, как слушали драконы, она чувствовала людей Балгодорусова лагеря на расстоянии примерно мили от пояса гор, размытых Ручейком Гана. Души, похожие на грязное белье, вымазанное жиром и испускающее вонь, что скопилась за недолгую жизнь, полную жестокости, злобы и жадности. Она чуяла кровь лагерных лошадей и собак.
Так же как звездные птицы чувствовали запах крови Джона, когда он ехал встретиться с ними.
Может, Ян уехал за Джоном?
Должно быть. Она видела в кристалле Джона и Маффла, по крайней мере, пока бандиты не напали снова и ей не пришлось оставить картину этой борьбы и вернуться к собственному сражению. Спотыкаясь от изнеможения, она вернулась вовремя, чтобы увидеть запутанное зрелище огня и крови – настоящую битву. Будь там Ян, она бы ничего не увидела. Только чем он занимался? Было чудом, что Адрик не нашел способа и самому попасть в беду.
Так что же случилось?
Она в тревоге мысленно вернулась к картине, в которой видела Джона всего несколько часов назад. Джон в своем залатанном красном халате из потертого бархата, который надевал после ванной, снова сидел в своем кабинете, вокруг свалены все книги о драконах и драконоборцах, что у него были, за спиной неслышно тикают и кружатся во мраке эти смешные часы. Ей показалось, он читал с сосредоточенной, отчаянной энергий, раньше она замечала, что он так читает, пытаясь ухватить какой-нибудь полузабытый ключ к разгадке, что метался по сорочьему гнезду его памяти.
Пытаясь что-то найти, пока не стало слишком поздно.
И напоследок, уже когда она дала видению померкнуть, он отложил свои очки и сел, согнув голову: на неподвижном лице – усталость, отчаяние и пугающее знание.
Что бы он ни искал, он нашел это.
Дождись меня.
Она открыла глаза. В голове стучало, но сегодня вечером нужно было сделать еще кое-что.
Она слышала дыхание солдат Балгодоруса Черного Ножа, невидимых в туманной завесе лесов. Чувствовала запах их крови, как дракон. Но в этот мертвый час ночи маг бандитов, кто бы это ни был, скорее всего спал.
Дженни натянула пледы на плечи и снова взобралась по лестнице на парапет.
Пелланор возвращался из собственного обхода, его резкие черты лица исказились от переутомления. Дженни не знала, когда этот человек спал последний раз. Он помог ей вытащить веревки и намотать их на столб, пока она чертила знаки силы в воздухе и на каменной кладке и сплетала вокруг себя и веревок символы Не-замечай-этого. Даже другой волшебник легко мог потерять ее. Еще оплетая себя мысленно серебристыми сетями, она подтянула свои вылинявшие голубые юбки и перебралась через стену.
Она несла два кинжала, длинный и короткий, за спиной была подвешена алебарда: висела также маленькая арфа, неудобная по сравнению с этим оружием, она позаимствовала ее у Пелланора. – Будьте осторожны, – прошептал Пелланор, хотя она знала, ему хочется сказать Возвращайтесь скорее. В ее отсутствие могло случиться все, что угодно.
Но это нужно сделать.
Пересечь ров было легко. Бандиты за эти недели натаскали в него булыжники и землю, сломанные деревья и брусья, чтобы обеспечить опору своим приставным лестницам. Проходя под лесными деревьями, которые в данный момент притащили ближе к стене, она проследовала между двумя наблюдателями, мужчиной и женщиной, отвратительными грубыми животными, которые припали к земле, словно волки, поджидавшие жертву у воды. Даже если бы у нее не было магических способностей, подумала она, она учуяла бы в темноте их запах. Однажды ночью она прогулялась к краю лагеря Балгодоруса, это мили примерно полторы по сильно наклоненной почве. Видела мерцание знаков защиты и эльфова огня, что огораживали это место, защищая его, как ее собственные защищали стены Палмогрина.
Поляна, которую она искала сегодня ночью, была в полумиле от лагеря бандитов и долго ею изучалась. На ней стояло обожженное дерево, развалившееся от старости, единственное, уцелевшее от какого-то давнего пожара. Скала, на которой оно росло, казалась естественной, до тех пор, пока не глянешь на нее под определенным углом и осознаешь, что она высечена в форме припавшей к земле свиньи. На вершине было углубление, в котором скапливалась роса. Вокруг этого углубления Дженни пальцами начертила круг, а ее глаза, скользнувшие по нему, были полузакрыты.
