ЛЮДИ КРОВИ - Троуп Алан (книга бесплатный формат .txt) 📗
Но там, внизу, должна быть рация. А мне вовсе не нужно, чтобы она послала сигнал о помощи. Поэтому я с большой неохотой отрываюсь от еды, карабкаюсь, вернее, взлетаю на мачту. Перекусив провод, бросаю ненужную теперь антенну в море. На палубе я вновь возвращаюсь к своей добыче, не обращая внимания на вопли женщины, которая все еще надеется докричаться до кого-нибудь по рации. Чувствую, с ней надо что-то делать. Нельзя оставлять ее одну на яхте. Вдруг кто-нибудь обнаружит ее. Отец всегда говорил мне, что неосторожный охотник легко может стать дичью.
Женщина сама облегчает мне задачу, вновь заявившись на палубу и наставив на меня блестящее пневматическое ружье двенадцатого калибра. Истошно вопя, она палит по мне. Дробь отскакивает от моей чешуи, и я, самодовольно усмехаясь, дожидаюсь, когда она закончит, потом бросаюсь на нее и… весь ужас для нее заканчивается. Ее жирное мясо вкуснее, чем мясо мужчины. Я съедаю ее всю и бросаю кости обоих за борт. Перед тем как улететь, с сожалением качаю головой: мне жаль топить такую красивую яхту.
До восхода солнца я нахожу «Большого Бэнкса», спускаюсь в каюту и сплю почти весь день.
Такой у меня и устанавливается распорядок по пути на Каймановы острова: днем сплю, а ночью охочусь. Я не одеваюсь, не ем за столом, не встаю к штурвалу – разве что в случае острой необходимости. Брожу по палубе, смотрю на море, думаю о ней. Мое свободное время заполняют голод и желание. Чтобы не волновать зря власти, я каждую ночь охочусь в разных местах: то ужинаю одиноким мужчиной, прогуливающимся по берегу Бимини, то насыщаюсь кубинским фермером в окрестностях Гуантанамо. На яхты больше не нападаю, довольствуясь плотами беженцев с Кубы или гаитянскими контрабандистами. Мои аппетиты растут. Понимаю, что продолжать в том же духе рискованно, но поведения своего не меняю.
Воспоминания о запахе корицы и мускуса пересиливают все мысли об осторожности. Чем ближе я к ней, тем больше тоскует по ней мое естество, тем чаще меня тянет в воздух. Только ночная охота приносит мне облегчение. Выслеживая добычу, я на время забываю о ней. Убивая, я даже себя не помню. Потом, насытившись свежим мясом и теплой кровью, я быстро засыпаю.
Когда на горизонте показывается остров Большой Кайман, я сначала подумываю пристать к нему, но потом решаю пройти мимо и остановиться на острове поменьше под названием Кайман Брак. Бросив якорь в уютной бухточке, я говорю себе, что больше никуда не двинусь, пока не найду девушку.
Продолжаю жить в том же режиме: днем сплю, а с наступлением темноты отправляюсь на охоту. Иногда я проверяю, как далеко могу улететь за ночь: описываю широкую дугу между Ямайкой и Гаити. Все надеюсь уловить в воздухе ее запах. Проходят дни, вечера, ночи. Я сплю, летаю, охочусь. Я ищу. И снова сплю.
Когда проходит июль, а от нее по-прежнему ни слуху ни духу, я начинаю волноваться. А вдруг я просчитался? «Может быть,- думаю я,- следовало сосредоточиться на Кюрасао. Или надо было сидеть и спокойно ждать в Майами».
Потом начинается шторм, и три долгих дня я мечусь по каюте и не могу думать ни о чем, кроме нее. Наконец небо светлеет. Как только солнце садится, я немедленно взлетаю. Вокруг меня струится воздух, свежий и чистый после дождя. И вo мне вновь воскресает надежда. Лечу на юг, потом возвращаюсь обратно, и так несколько раз… Ничего. Поднимаюсь выше и повторяю маршрут. И вдруг, в самой южной точке кривой что-то щекочет мне ноздри – даже не запах, скорее намек на запах, слабый аромат корицы. Я вдыхаю его снова и снова, кружа по спирали. Потом опять ничего.
Я увеличиваю амплитуду и то спускаюсь к воде, то взмываю вверх. Корица и мускус! Вот они! У меня вырывается крик восторга, а через несколько минут – рев разочарования: я снова потерял этот запах! Раскручиваю спираль, надеясь на одном из витков поймать его, отчаянно принюхиваясь.
И вот он опять пронзает меня! Мои ноздри трепещут. Он необыкновенно силен, он притягивает меня, как наркотик. Я лечу по следу запаха, сердце мое бешено колотится, я весь дрожу от желания, паря в бездонной черной ночи, и чем дальше я лечу, тем сильнее становится аромат.
Внизу загораются огни города, и я понимаю, что добрался до суши. Думаю, это Ямайка. До Гаити я не долетел бы так быстро. Потом земля подо мной темнеет, никаких огней не остается – только звезды и серп луны освещают окрестности.
К этому времени я уже обезумел от желания и теряю всякую осторожность. Только бы найти эту женщину и овладеть ею, взять ее и наслаждаться ею, пока не кончатся силы! Запах все крепчает. Нет, я не выдержу! Что-то мелькает в воздухе – где-то надо мною, вернее, позади меня,- и чудесный смех, похожий на звон колокольчиков, наполняет мое сознание.
– Где ты? – беззвучно зову я.
– Посмотри вниз, – отвечает она, и ее прохладные мысли нежно касаются моих.
Я смотрю вниз и вижу большую тень над землей. Внезапно тень поворачивается, и в лунном свете я вижу ее бледный, нежно-кремовый живот. У меня перехватывает дыхание. Я понимаю, что она летит на спине, чтобы показать мне всю себя. Радость моя почти непереносима.
– Тебе нравится? – спрашивает она.
Звон серебряных колокольчиков опять наполняет мою голову. Я складываю крылья и спускаюсь к ней.
Она вдруг поворачивается и ускользает в сторону, пролетев между двумя холмами, потом между другими двумя. Каждый из них похож на выросшее из земли гигантское яйцо. Она пропадает из виду. Я спускаюсь все ниже и ниже, пока не начинаю задевать животом верхушки деревьев. Я следую за ней, но не вижу ее. Меня ведет лишь запах.
– Где ты? – спрашиваю, вновь набирая высоту. – Где ты?
Нет ответа. И серебристого смеха больше нет. Только воздух, напоенный ее ароматом. Я продолжаю поиски, напрягаю глаза, вглядываюсь в неправильные очертания теней над равниной подо мною, не замечая, что творится у меня под носом.
Что-то твердое и тяжелое обрушивается на меня сверху, обхватывает меня, заставляет сложить крылья. Застигнутый врасплох этим ударом, стараюсь, прежде всего, высвободить крылья. Не могу понять, почему они не разворачиваются. Я извиваюсь, кричу, стремительно падаю. Из последних сил пытаюсь освободиться.
Мне отвечает густой рев: тот, кто на меня напал, – тоже из наших. Он почти оседлал меня и плотно прижал своими крыльями мои. Теперь мы вместе стремительно падаем.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Из-за нее, – беззвучно отвечает он.
– Но ведь ты тоже умрешь.
Он смеется и только крепче обхватывает меня:
– Это вряд ли, – говорит он, держит меня еще несколько мгновений, а потом вдруг отпускает и шарахается в сторону.
Я лихорадочно пытаюсь расправить крылья и все же ударяюсь о ближайшее дерево. Судорожно хватая ртом воздух, я свертываюсь клубком, чтобы пораниться меньше, и пытаюсь думать только о ее серебряном смехе и нежно-кремовом животе, который я увидел на фоне черного звездного неба.
8
Шлепнувшись на землю, я с удивлением обнаруживаю, что она трескается подо мною, как яичная скорлупа. Я падаю в какой-то подземный бассейн глубиной не менее двадцати футов.
Сознание снова наполняют серебряные колокольчики ее смеха. Я смотрю на дыру, проделанную моим телом, и вижу сквозь нее лунное небо. Нежный живот незнакомки проплывает в нескольких сотнях футов надо мной.
– Мы в Стране Дыр, – беззвучно сообщает мне она. – Земля здесь не такая твердая, как обычно.
– Понятно,- отвечаю я, расправляю крылья, бью по воде лапами и хвостом.
Кажется, ничего не сломал, хотя все болит. Я вытягиваюсь, делаю несколько глубоких вдохов, заставляя свое сердце биться быстрее. Хочу, чтобы оно гнало насыщенную кислородом кровь к поврежденным органам моего тела, чтобы больные клетки получали усиленное питание и восстанавливались. После того как проходит первый, довольно болезненный этап заживления, я даю волю своему гневу.
– Кто твой друг? – спрашиваю я.
– Я его не знаю. Как и тебя. Думаю, он где-то рядом: ждет, пока ты снова взлетишь.
