Попутчики (СИ) - Демидова Мария (книги без регистрации полные версии TXT) 📗
Поначалу это было лишь удобной отговоркой, но вскоре Мэй действительно увлеклась. Отгораживаясь от мира, она всё же наблюдала за ним. С одной стороны — любовалась, окидывала жадным взглядом художника-самоучки, чувствуя, как сердце замирает от удивления и восторга. С другой — пыталась понять, искала закономерности, высматривала механизмы, скрытые от поверхностного взгляда. И когда параграфы учебников перестали казаться скучной условностью и обратились ключами к вожделенным тайнам, мир обрёл восхитительную цельность.
Мама считала, что рано или поздно дочь пожалеет о подростковых бунтах и юношеском максимализме, из-за которых осталась в одиночестве. Но Мэй ни о чём не жалела. Отдалившись от конкретных людей, она чувствовала себя наедине с целым миром. Сильной. Свободной. Бесстрашной. Избавленной от чувства вины. За шесть лет она ни разу не усомнилась в правильности выбранного пути, несмотря на то, что этот путь не всегда был лёгким, а в последние полгода и вовсе превратился в развороченный тракторными колёсами просёлок — ухабистый, непредсказуемый и, возможно, опасный.
Впрочем, сейчас думать о коварстве случайных поворотов не хотелось.
Мэй сидела за крайним из трёх сдвинутых вместе столов, почти не прислушиваясь к разноголосому гомону. Всё её существо занимали чувства. Небрежно улыбаясь и коротко отвечая на редкие обращённые в её сторону реплики, будто отбивая примитивные теннисные подачи, Мэй жадно пила беззаботную радость встречи, не омрачённую подготовкой к экзаменам, подогретый хорошей компанией смех, азарт дружеского спора… Ей нравилось, как чужие эмоции сталкиваются и вспыхивают фейерверками, находя отклик. Нравилось, как змеятся по залу, колеблются в такт музыкальному узору незримые нити — обвивают студентов и редких на этом празднике преподавателей, не сковывая, объединяют их общим настроением, оплетают и пронизывают странным, необъяснимым теплом. Словно кто-то уверенно опускает руки на твои плечи и шепчет мягко, но так, что невозможно не поверить: «Ты не один. Ты никогда не будешь один».
Ты не одна. Тебе больше не нужно быть одной.
— Что? — Она встрепенулась проснувшейся птицей, возвращаясь вниманием к разговору. — Здесь так шумно.
— Ещё по одной, говорю, — широко улыбнулся Джо и демонстративно качнул в руке только что открытую бутылку вина. — Будешь?
Мэй неопределённо повела плечами, и сокурсник, посчитав это знаком согласия, наполнил её бокал.
— За стабильный нейрогенез! — провозгласил Джо, и тост поддержали дружным смехом — просто потому, что смеяться сейчас было легко, гораздо проще, чем сохранять серьёзное выражение лица.
Мэй тоже смеялась, чувствуя, как чужое тепло разливается под кожей. Смеялась, когда сидящие за столом по очереди перечисляли ферменты, выпивая глоток вина за каждую запинку. И когда Эбби осушила наполненный до краёв бокал, потому что ей никак не давалась триптофандекарбоксилаза. И когда Сэм ушёл за новой бутылкой, а вернулся почему-то с кувшином воды и вазой, полной абрикосов, винограда и слив, чтобы наглядно продемонстрировать процесс превращения воды в вино с помощью химии, поля и веры в себя.
— Ты совсем не пьёшь, — с деланым осуждением заметил Джо. — Лишаешь себя дополнительной дозы серотонина.
Мэй действительно едва притронулась к бокалу.
— Кто же виноват, что я не ошибаюсь в терминах? — усмехнулась она, хотя подозревала, что хорошая дикция и послушная память — не причина, а следствие алкогольной сдержанности. — Тем более мне завтра на работу.
— Серьёзно?! — Брови Джо картинно взлетели вверх, будто намереваясь коснуться корней волос. — Тебе не дадут выходной после праздника? Это бесчеловечно!
— Людям нужен хороший кофе по утрам, а я всё равно не планировала здесь задерживаться.
Мэй и правда рассчитывала остаться на балу ровно до того момента, как накатит и схлынет эмпатическая волна. По крайней мере, она надеялась, что непредсказуемый дар не оставит её без маленькой порции чужих радостей. И никак не ожидала, что этот праздник продлится долго. Уже больше получаса эмпат купалась в эмоциях, как в море, прогретом солнечными лучами. Алкоголь её не привлекал — чужого опьянения хватало с лихвой.
— Хороший кофе и хорошенькая официантка — пожалуй, я бы не отказался от такого утра.
Джо, кстати, тоже был гораздо трезвее, чем хотел казаться. Это Мэй чувствовала достаточно ясно. От его комплиментов, пусть даже отчётливо двусмысленных, веяло не хмельной удалью, а почти наивной искренностью — достаточной для того, чтобы сработал привычный радар.
«Извини, Джо. Никакого утреннего кофе. И общаемся мы в последний раз. Ради твоего же блага».
Но сейчас Мэй не хотелось всерьёз задумываться о чьём-то благе. Сейчас внимание обаятельного отличника было лестным. Заставляло улыбаться, расправлять плечи и чувствовать, как плещут через край торжество, гордость и нежность…
Чужое торжество.
Чужая гордость.
Чужая нежность.
Напротив Мэй счастливо улыбалась Мэнди. Она не обращала внимания на окружающих, поглощённая тихим разговором с Роном — старшекурсником, несколько минут назад подошедшим к столу и преподнёсшим своей даме сердца вафельный рожок с замысловато украшенным мороженым. Рон был высок, голубоглаз, светловолос и, безусловно, романтичен. Пользуясь неизменной популярностью у ровесниц, он предпочёл им скромную второкурсницу и ухаживал за ней обстоятельно, красиво, по-книжному. Мэнди это нравилось. И Мэй дышала этим удовольствием — чуждым, недоступным, запретным.
— Ты не против, если я зайду к тебе завтра? — Джо явно отнёс её улыбку на свой счёт, и его эмоции заиграли решимостью. — В «Гавань», — всё же уточнил он, не желая, чтобы предложение сочли излишне смелым.
«А кто тебе запретит?» — подумала Мэй.
Ей было так хорошо, что даже эта мысль ничуть не тревожила.
Как и то, что из «Тихой гавани» скоро придётся уйти. Она задержалась слишком надолго — достаточно, чтобы её запомнили и начали узнавать, несмотря на частые перемены образа. Ей приветливо улыбались, её называли по имени, не глядя на бейдж, с ней перебрасывались незначительными фразами, как с давней знакомой, а иногда заговаривали о чём-то личном — делились радостью, выплёскивали накопившуюся боль. И Мэй чувствовала себя счастливой, замечая, как разделённая радость становится ярче, а высказанная боль теряет толику своей разрушительной власти. Каждый такой разговор тёплым камешком ложился в её личную копилку чудес. И всё же связать жизнь с «Тихой гаванью» — значило сбиться с пути, который Мэй решительно выбрала шесть лет назад.
«Я хочу, чтобы ты осталась, — сказала однажды Лана, не дожидаясь, когда официантка созреет для тяжёлого разговора. — У меня есть на твой счёт некоторые планы».
И вместо того, чтобы обидеться, Мэй почему-то решила повременить с уходом.
— Выбор кофейни для завтрака — священное право любого свободного человека. — Она улыбнулась сокурснику. — Было бы странно лишать тебя этой возможности.
Неважно. Если настроение будет подходящим, она даже может позволить себе лёгкий флирт. Всё равно финал предопределён: её резкость, его уязвлённость — и взаимное равнодушие. Лучший итог для обоих. Всё всегда заканчивается именно так — правильно и в полном соответствии с её принципами. Исключений нет. Исключений не должно быть.
Мэй вздохнула и откинулась на спинку стула. Задумчиво скользнула подушечками пальцев по краю бокала.
Исключений не должно было быть — и всё же исключение было. Единственное, но от этого почему-то ещё более досадное. Впрочем, стоит ли его считать? В конце концов, Попутчик наверняка уже забыл о её существовании. Разговор в кафе действительно оказался последним. Прекратились письма. Исчезло навязчивое внимание. Он по-прежнему приходил в «Тихую гавань», но официантку не узнавал. Или убедительно притворялся, что не узнаёт. Хотя с чего бы ему притворяться?..
Вот в этих «с чего бы?» и крылась проблема. Зачем ему притворяться? Ради её спокойствия? Но зачем тогда было за ней следить, несмотря на очевидное недовольство? А если у этой слежки была какая-то цель, почему он так легко от неё отказался? И отказался ли на самом деле? И почему не попытался возобновить их странное знакомство, если действительно не хотел его обрывать? Ведь он не обиделся — Мэй знала это абсолютно точно. Её слова его ничуть не задели. Так почему?..
