Братья. Книга 3. Завтрашний царь. Том 2 - - (книги бесплатно без txt, fb2) 📗
– Тадга занят одной наукой, а я несу бремена царедворца, – вздохнул Ознобиша. – Впервые входя в Книжницу, я был уверен, что от меня потребуется лишь знание судебников, лествиц, дееписаний…
– Каждый был когда-то молод и глуп, – хмыкнул Цепир.
– Я прошёл сходный путь, – улыбнулся Нерыба. – Сейчас я отделяю ветхие книги и возвращаю им жизнь и сам этим живу. А когда-то мечтал углубляться в старые летописи, отыскивать удивительные притчи, ведомые немногим, и забавлять людей пересказом. Вот, примером, кто теперь знает, что Первоцарь…
– Даже не помышляй! – Цепир резко подался вперёд, тут же дёрнувшись от боли в ноге. – Забудь и не вспоминай больше!
Он ничего не стал объяснять, лишь губы сошлись одной белёсой чертой. «В чём дело? – тревожно задумался Ознобиша. – В Первоцаре или в сказах, навеянных притчами древности?»
Ни он, ни хранитель так и не дерзнули спросить. Смущённый Нерыба что-то бормотнул, смолк, отвернулся. Цепир смотрел перед собой и… что он видел сквозь сумрак и толщу древнего камня? Ознобише его вспышка словно приоткрыла дверцу, таившую неведомое, жуткое… толком не зажившее, как и покалеченная нога…
Нерыба тяжело смотрел в сторону.
Ознобиша поклонился и отошёл от скамьи. Тадга наконец поставил своё сооружение, как считал нужным, и с бесконечными предосторожностями вынул из глиняного шара заглушку. В отверстии, достаточно широком для руки, виднелась площадочка, укреплённая на оси. Короткие втулки позволяли шару вращаться. Тадга сунул в отверстие зажжённый огарок и вскинул на Ознобишу воспалённые глаза:
– Погаси светильники!
Трое учеников Невдахи некогда ходили на равных. Ардван с Тадгой были даже постарше – и летами, и сроками обучения. Теперь Ознобиша звался государевым райцей, а они бегали на посылках. Однако в голосе счислителя звучала власть превыше всяких мирских чинов. Ознобиша приподнял стёклышко ближайшего стенного светильника, задул огонёк. Ардван, спохватившись, бросился ко второму, служка с охранницей – к третьему…
Топтама, стоявший у входа, с любопытством наблюдал за беготнёй.
В срединной хоромине стало непривычно темно…
…А потом на своде, выглаженном древними каменотёсами, разгорелись звёзды. Маленькое пламя подрагивало внутри шара, отчего звёзды мерцали, как настоящие.
Свод же отдалился, растаял, обернулся распахнутым небом…
Точки света переливались в безбрежной тьме, колеблемые божественным дуновением. Вот Ковш, вот Три Царя, вот Парус…
Тадга тронул шар, звёзды дрогнули и поплыли по извечному кругу. Со свода на стены, угасая возле самого пола… вновь восходя с другой стороны. Лебедь, Башня, Венец…
Лишь взволнованное дыхание нарушало тишину.
Люди, которым слово было хлеб и отрада, впервые не находили слов.
Торцы бочек ломали плавность движения, становилось заметно, что звёзды не Божьи, а рукотворные.
– А я говорил, чтобы разбили эти глупые бочки! – Голос Тадги звенел почти слёзной обидой.
– Эти бочки двести лет здесь стоят, – почему-то шёпотом возразил Нерыба.
– А звёзды светят от рождения мира!
«Я вправду считал, что моё разыскание о мнимой измене Эдарга станет самоцветом в науке? – спросил себя Ознобиша. – Гневался, зачем не ко времени явились хасины, возбранили покрасоваться! Я самотный дурак, а вот Тадга, лишённый милостей, в самом деле прыгнул выше многих голов…»
«Вот бы я ему… ну хоть печь для обжига раздувал…» – тоскливо маялся Ардван.
– Надо позвать сюда предводителя гончаров, – помолчав, сказал Ознобиша. – Почтенный делатель должен узнать, на что был нужен столь необычный и тщательный труд.
– Приблизилась гибель учёности! – раздался очень знакомый старческий голос, и в устье одного из ходов вспыхнул фонарь. Звёзды Тадги сразу померкли, словно истёрлись. Пышная борода Ваана тряслась от негодования. – Среди драгоценных книг, ценой крови спасённых в Беду, бродят площадные тати… безумные поругатели запретов… дикие хасины… Мы дождёмся, чтобы завтра сюда зачастили ещё и скудельники, измазанные перстью?! Вонючие кожемяки?..
Пока трое учёных думали над ответом, в дело встрял невозмутимый Топтама.
– Правдивый Мартхе… – сказал он, не пряча горского выговора. – Сильномогучий будет счастлив увезти с собой такой шар, ибо в его глине пребывают память и благоговение. Думается, разыскатель, вернувший нам звёзды, заслуживает великой награды. А уж тот, кто солнце вернёт…
Ознобиша живо повернулся к нему:
– Как, и у вас слышали о пророчестве?..
– На долгом пути нам не встретилось народа, обойдённого предсказанием о герое, рождённом разорвать тучи. В Хур-Зэх эту весть принесла ясновидица с повязанными глазами, вышедшая из скалы…
Ваан всё не унимался:
– Ремесленник расскажет своей бабе, та выболтает в портомойне товаркам!.. Подлый народишко повалит смотреть на тень от свечи! Разворуют… загадят… если не зеваки, то порядчики, призванные усмирять чернь!
Ткнул в спину внука, и тот пошёл вдоль стены, послушно зажигая светильники.
– Убью, ерпыль королобый!.. – заорал Тадга.
Небесные огоньки блёкли на своде, становились неразличимыми. «Кто-то зажигает нам звёзды, кто-то спешит погасить…» – подумалось Ознобише.
– Мы не входим в тонкости твоих трудов, умудрённый Ваан, – каким-то серым голосом наконец ответил Цепир. – И тебе незачем утруждаться, заботясь о наших.
Такое противостояние было Ознобише в новинку. Окольные праведных жили примером своих государей. На людях старались держать единую руку, а если ссорились за углом – людям про то знать было не нужно. Райца с лёгкостью представил, какая слава расползётся по Книжнице, а оттуда по городу. Он сказал:
– Почтенные, мы лишь извлекаем на свет забвенное и сокрытое. Суд о пользе найденного принадлежит не нам, но государям. Счислитель, явивший нам звёзды, трудится ради праведного Эрелиса. Пусть Тадга поднесёт третьему сыну дело своих рук и ума, как недавно довелось мне, и выслушает его приговор.
Ваан закатил глаза. Помню, мол, как ты срамился, нуждаясь в бесконечных поправках!
– Кому поднести, расщеколда? – опять взвился Тадга. – Я только вчерне!.. Лишь ярчайшие, да и то… безрукий горшечник сделал Хвост Лебедя ярче Ока… и как явить Гвоздь, ещё поди знай… а блудные звёзды… Месяц, Солнце…
Ваан стукнул посохом и величественно удалился. В сумерки подземного хода, в обжитую камору, где за бархатной дверницей ждало мягкое кресло, никем не понукаемая работа… корзина с лакомствами и подушки.
Ознобиша вернулся к Нерыбе, наклонился, спросил почти шёпотом:
– Что такого ты выведал про Первоцаря? Вопрошаю во имя своего долга райцы. Если это весть тайная и опасная, пускай станет щитом и оружием в моей руке, не в чужой!
Цепир до белых костяшек стиснул кулак, но хранитель книг улыбнулся:
– Мне попалась запись, что праотец государей всем лакомствам предпочитал ячменную кашу.
Малое имя
Там же, в срединной хоромине Книжницы, определилась ближайшая участь Сизаря. Ознобиша оставил мазилу служить Тадге, крепко подозревая, что несовершенство звёздных шаров происходило от несовершенства рисунков, представленных гончару. Вчерашний уличник оторопело поглядывал на нескладного юношу чуть старше себя, творившего чудеса и спорившего с великими.
– Твой ответ будет, чтобы счислитель царевича не забывал умываться и есть, – строго приказал райца. – С утра будешь ходить к благородному хранителю Нерыбе, его трудники наставят тебя в обращении с кистью и пером. Пополудни же господин счислитель будет ждать твоей помощи в росписи и рисовании звёзд.
– Без негораздков обойдусь… – заворчал Тадга, снимая шар с вертела.
– Я поверен от государя брать учеников и назирать над их учением, – перебил Ознобиша. – Не позволим себе забыть, что мы читаем книги, принадлежащие праведным и с их разрешения.
Тадга выпрямился с шаром в руках. Зло сунул его Сизарю – тот от неожиданности едва успел подхватить.
– За мной неси! Если уронишь…
