Тень Великого Древа (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич (библиотека книг бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
- Нет, помилуй! – вскричала Карен.
- Скажу, терпи. Владыка тебя подозревает – а знаешь, почему? Потому, что ты и есть подозрительная! Темнишь все время, ходишь с задней мыслью, чуть что – брызжешь ядом. У змеи-вдовушки больше прямоты, чем у тебя.
- О, как прелестно…
- Да, ты такая! Вот спросил Адриан: «Обижаешься на моего отца?» - ответила бы: «Да, владыка, обижаюсь, он меня упек ни за что. Но вы хороший, муж вас любит, и я полюблю». Раскрыла бы душу – он бы понял. А ты – нет, все прячешься за спесью! Или с этим Нави, чтоб он трижды пропал. Ты ж знала, где он, - почему не ответила сразу? Сидишь и врешь Адриану в лицо – конечно, он свирепеет!
- Нави – мой друг. Адриан найдет его и вывернет наизнанку. Я не сдаю друзей палачам.
Менсон хлопнул по столу:
- Ага, твой друг! Благодарю, что сказала. Я-то все думал: кто он такой? Теперь уж ясно…
Она нахмурилась:
- К чему ты клонишь?
- Десять лет вы с Нави жили под одной крышей, потом сбежали вместе, потом ты его спасала, как родного. Люди всякое болтают о нем и о тебе.
- Ты думаешь, что я и Нави… Если так, не вижу вины: я считала себя вдовою. Но ты ошибся: ничего не было!
- Да плевать, было ли. Ты мне не доверяешь – вот беда! Этот парень тебе важен, как черте кто, но ты мне о нем не сказала. Я ждал: авось надумаешь, - но нет, молчок. Адриан плохой? Видно, и я такой же, раз ты нам двоим не доверяешь. А мы не любим, когда темнят!
- Вы не любите?.. О, янмэйцы! У вас что, фамильное право: вскрывать людям души?
- Это лучше, чем греть змею на груди.
- Так будьте и сами достойны! Требуете с других – извольте подать пример. Твой любимый владыка сказал тебе, что я жива?
Менсон поперхнулся:
- Конечно, нет! Он же не знал.
- А я полагаю, знал прекрасно. Увидев меня, испытал не удивление, а злость. Я была ему удобна в темнице, не на свободе.
- Да нет же! Он бы мне сказал!
- Ты полагаешь? За ним янмэйское право: спрашивать с других, а самому молчать.
- Это только с чужими. Мы доверяем тем, кто близок.
- А я насколько близка? Разве ты сказал мне… про заговор?
То был весомый удар. Впервые за время ссоры Менсон отвел глаза.
- Я хотел тебя защитить…
- Как видишь, не помогло.
- И то было давным-давно! Стоит ли вспоминать…
- Конечно, давно. Ровно двадцать лет назад. Эти двадцать лет пропали из моей жизни. Не смей оправдываться тем, что украл у меня слишком много!
Он взрыкнул и перешел в наступление:
- А ты не смей переводить стрелки. Чай, не на рельсах служишь! Я спросил про Нави – вот и ответь, тьма сожри! Почему ты о нем не говорила?
Леди Карен проводила глазами огонек чьей-то хижины за окном.
- Что ж, пускай… Ты прав: я темнила. Я не рассказывала о Нави, поскольку ты бы не поверил. Видишь ли, он – бог.
- Гы-гы… - выронил Менсон. Развернул жену к себе, путем придирчивого взгляда убедился, что она не шутит. - Как так – бог?
- Ну, из подземного царства.
- Ах, вот откуда! А я думал, из переулка сапожников. Теперь-то ты объяснила – и я понял!
Карен прокляла себя, что таилась так долго, но так и не подготовилась к разговору.
- Не злись, любимый. Наберись терпения, я все расскажу, только не перебивай…
И она начала повествование. Понемногу, с трудом собрала воедино и выложила всю цепочку событий. Затем добавила и рассуждения, убедившие ее, что Нави – действительно бог.
Надо отдать должное, Менсон слушал внимательно. Затем сказал:
- Ну… пожалуй, на счет бога ты перегнула. Вы, дамы, всегда преувеличиваете, чуть пошла волна – вопите: «Шторм!» Но по всему похоже, этот Нави – талантливый парень и настоящий друг. Теперь я понимаю, за что ты его ценишь.
Карен считала его не просто гением, а именно богом, но решила не настаивать. Она и так многого добилась.
- Я прощена, любимый?
Менсон обнял ее:
- Уффф… Ты-то да, теперь давай обо мне… Этот чертов заговор, будь он неладен. Пойми: Телуриан был редким козлом. Но он же – мой брат, а не твой. Чья проблема, если брат - козел? Только моя личная, мне и решать. А на любимую взваливать было неловко…
Карен прижала палец к губам:
- Шшш! Милый мой, это действительно очень давняя история. Мне хватило времени, чтобы понять и простить… И снова обозлиться, и перегореть, и простить заново – на сей раз взаправду. Я давно тебя ни в чем не виню.
- Тогда за каким чертом ты подняла эту тему?
- Я простила лишь тебя, но не твою семью. Сам говоришь: Телуриан – козел. Адриан – сын своего отца. Я боюсь его. Если знаешь, чем унять мой страх, - скажи.
- Начни говорить с ним открыто, как со мной. Увидишь: все наладится.
- Не проси, не могу. Для меня это – как сунуть руку в пасть медведя.
- Тогда подумай, сколько в нем хорошего! Умный, благородный, упорный, храбрый…
- Я вижу иные оттенки: хитрый, заносчивый, упрямый, злобный. Растопчет любого, кто встанет на пути. Или – покажется, что встал.
- Адриан желает всем добра! Люди боятся перемен, вот и приходится тащить насильно.
- Он слишком отличен от меня. Его добро может стать мне худшим из зол. Если б он хотя бы сказал наперед…
- Он покажет! – подмигнул Менсон.
- Прости, покажет – что?
- Не знаю.
- Сюрприз от Адриана?.. Вот уж радость!..
Менсон широко улыбнулся:
- Хороший сюрприз, клянусь. Он везет с собой Священные Предметы, а еще один думает получить в Солтауне. Адриан обещает: с помощью пленного шавана он всем нам покажет чудо.
- Какое еще чудо?..
- Тайну мироздания! Сейчас мы ничего не знаем – а после чуда узнаем все! Прозреем, как Йозеф-Слепец, которого исцелила Сьюзен!
Карен вздохнула:
- Ох, святые боги…
Когда прибыли в Солтаун, лил холодный дождь, мокрые листья липли к стеклу. Карен думала о чертовом адриановом чуде; Менсон – о чем-то своем, тоже мрачном. Грешным делом Карен понадеялась на битву: авось тут, в Солтауне, одном из крупнейших портов, кайры дадут бой Адриану... Однако поезд, как и всюду, въехал в город без препятствий. Вдоль платформы уже стоял почетный караул: алые искровики и белоснежные южане. Воины мокли, вельможи прятались под пестрыми зонтами, дудели фанфары, гарцевали офицерские кони. С горечью Карен поняла: ее не ждет ничего, кроме нового праздника.
И вдруг обнаружилась приятность. Кто-то просчитался: машинист или организатор встречи, - и возле самой знатной группы лордов на платформе остановился не владыческий вагон, а шутовской. Не успев понять ошибку, лакеи распахнули двери – и на перрон повалили толпой менестрели, арфистки, дудочники, фокусники с картами, факир со змеей. Вышло так, будто чванливые вельможи встречают братию артистов!
Менсон и Карен задержались на выходе. Форлемей укладывал багаж, а Карен давала ценные советы, после которых все приходилось перекладывать заново. Так что они вышли последними, пропустив вперед себя даже дрессировщика собачек. Толпа на перроне быстро редела: разбежались менестрели, прикрывая лютни от дождя, факир уволок мешок со змеями – и супруги оказались на чистом пятачке, пред ликами встречающих вельмож. Тогда один из лордов, заметный своею благородной сединою, шагнул прямо к Карен и воскликнул:
- Святые боги, какая встреча! Звезда дома Лайтхарт, лучшая красавица Надежды! Тучи растаяли над моей головой!..
Впервые – впервые, тьма сожри! – ее узнали сразу. Карен даже не смогла ответить: до того сдавило горло. А вельможа склонился к ее руке, задержал в своей, как великую ценность. Потом обернулся к Менсону и хлопнул по плечу:
- Рад видеть на свободе, подзащитный.
Менсон стиснул его в объятиях:
- Франциск-Илиан, старый пройдоха! Ты мне задолжал!
Шиммерийский король, Первый из Пяти, богатейший из богачей, обернулся к своей свите:
- Судари, как вы смеете стоять под зонтами, пока мокнут мои лучшие друзья?
Спустя вдох над головою Карен уже раскрылась ткань, на плечи упала теплая накидка, багаж подхватили крепкие мужские руки. Вместе с королем и принцем, в окружении золоченой южной знати она подошла к вагону Адриана.
