Колдун 2 (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович (библиотека электронных книг .txt) 📗
— Чего уж тут не понять — вздохнул я, и не выдержав, спросил — Откуда ты знаешь про мороженое? Кладбище-то старое! В твое время небось только смолу жевали, да мед лесной. Да и разговариваешь ты как-то…ну…современно. А должен бы говорить что-то вроде: «Не лепо ли ны бяшет братие начати старые словесы…» — ну и все такое прочее. А ты какой-то подозрительный тип! Ты точно Кладбищенский?
— Ха ха ха! Да ты забавный, колдун! И глупый! Ха ха ха! Последний раз здесь хоронили знаешь когда? Сорок лет назад! Эй, Олька, подь сюда! Быстро!
Прошелестели ветки кустов, на меня пахнуло сырой землей и холодок пробежал по коже. Рядом с Кладбищенским стояла девушка — молодая, стройная, в белой рубашке до пят. Она была бледной, как мел, но в остальном — девушка, как девушка. Глаза ее следили за мной внимательно, не отрываясь, и было видно — я ее заинтересовал.
— Люблю сладкий ликер! — объявила она, и улыбнулась — да и рому бы хряпнула! И мороженого! Мороженого! Папочка, пусть побольше мороженого притаранит! Небось не рассыплется!
— Да хватит — ухмыльнулся Кладбищенский — Я все мороженое тебе отдам, и весь ликер. Будешь с подружками пить. И колечко тебе — глянь, принес парнишка.
— Фи! Бижутерия! — наморщила носик девушка и вдруг кардинально изменила облик, сменив белую рубашку на лифчик, как от купальника, коротенькие шорты и туфли на невероятно высоком каблуке. Выглядела она отпадно, но…как-то…хмм…старомодно. Так ходили в семидесятые годы — я видел картинки. Коротенькие юбочки, глуповатенькие прически и дурацкая «боевая» раскраска. Вот и сейчас эта девчонка была ужасно похожа на тех, с картинок, из семидесятых годов!
— Папочка, пусть принесет настоящее золото! — сморщила носик девчонка — Мне западло носить эту бижу!
— Фи! Какие слова! — сморщился Кладбищенский — Сколько раз тебе говорить, что нельзя выражаться как шпана! Хватит с парня. Никакого тебе золота!
— Папочка? — снова не выдержал я — Она что, ваша дочь?
— Нет, конечно. Подружка! — усмехнулся Кладбищенский — Утонула спьяну, вот ее здесь и похоронили. Тогда здесь на кладбище еще хоронили.
— Постой… — не унимался я — То есть как это подружка? Вы с ней что…сексом занимаетесь? Как?! Она же призрак!
— Ну да, призрак…но можно заниматься сексом и с призраком…если знать — как! — Кладбищенский довольно усмехнулся — в мое время таких раскрепощенных девушек не было. Олька сущая бестия в этом деле! И ведь всего двадцать лет — и где всему научилась?
— Чего это — не было? — слева вдруг нарисовалась еще одна фигура. Женщина лет тридцати в старинном платье — Если ты не нашел себе настоящую женщину, так что — это значит, все женщины нашего времени были совсем дикими? Ничего не понимали в постельных утехах? Ты оскорбляешь наших женщин!
— Ты оскорбляешь нас! Оскорбляешь!
Целая толпа женских призраков — штук десять — собрались возле Кладбищенского, и начали кричать, перебивая друг друга и указывая пальцем на довольную, улыбающуюся Ольку. А та принимала позу за позой, и каждая из новых поз была более вызывающей, чем предыдущая.
За женщинами возникли еще несколько персонажей — мужчины в крестьянских одеяниях и в одеждах разного вида и времени, начиная с дореволюционных лет и заканчивая восьмидесятыми годами (если не ошибаюсь в датировке, конечно)
— Цыц! — грозно взревел Кладбищенский, и на поляну вновь опустилась тишина — Видал бабье?! Во все времена одно и то же! Ничего не меняется! Ну-ка, по могилам! Разбежались! И ты, детка, вали! Ишь, вырядилась! Ты бы еще голышом вышла!
Олька недовольно фыркнула, и вдруг осталась совсем нагой. Постояла так секунды три и растаяла в воздухе, как облачко пара.
— Фаворитка моя… — признался Кладбищенский, укоризненно помотав головой — Нравится она мне! Надоест — прогоню. А пока…пусть тешится.
— Почему они все здесь молодые? — не давал мне покою пыл исследователя вселенной — И почему они не в Нави?
— А они в Нави. Но могут прилетать и сюда. На время. Или когда я их вызову. Все, кто здесь упокоен — подчиняются мне. Захочу — вызову. Не захочу — будут вечно скитаться по загробному миру. Только я не могу уйти в Навь и отдохнуть от хлопот насущных. Пока кладбище цело, пока кости его обитателей не потревожены, лежат на месте — и я буду здесь. Молодые? А в Нави все молодые. Такими они себя видят, молодыми и красивыми. Они любят сюда прилетать.
— Постой! А как же ад и рай?! Разве души не отправляются туда?
— Рай и ад здесь, на Земле…разве ты этого до сих пор не понял? — Кладбищенский коротко хохотнул — Души отправляются в Навь, а потом возрождаются в новом теле, чтобы пройти новый цикл. Они ничего не помнят! Пока снова не умрут. Я здесь давно, парень…очень давно. Мне отказано в перерождении…за мои грехи. Поразбойничал, душ много загубил, вот теперь и стерегу это кладбище, пока последняя косточка не рассыплется в прах. Скорее всего— еще тысячи лет буду здесь сидеть. Но и тут можно найти развлечения! Почему бы и нет? Надоест Олька — возьму какую-нибудь барыньку из прежних — они тоже хороши. Чувствую, ты разбираешься в женщинах, так что меня понимаешь.
— Понимаю — вздохнул я — иногда и сам бы вызвал какого-нибудь…призрака вроде Ольки, давно уже без женщины…
Почему я это сказал? Даже не знаю. Просто ляпнул не подумав, да и все тут! А Кладбищенский оживился, если можно так сказать о древнем покойнике:
— За чем же дело стало? Давай! Уступлю тебе Ольку на пару часов! На могильном холмике очень удобно женщин пользовать, земля мягкая! Только добавишь еще пару бутылок рому — ну так, для порядка. И мороженого Ольке. Надо со всего выгоду иметь! Да и девчонку задобрить, хотя она и так не против будет — давно у нее живых не было, с тех пор, как заблудившийся грибник сюда не забрел. Его тогда всю ночь девки пользовали, он к утру даже поседел! Лет двадцать у него отняли! А что ты хочешь? Кувыркаться с покойницами — даром не проходит. Хошь, не хошь, а жизнь у тебя вытянут! Тебе-то это не грозит, ты колдун, а у колдунов призраки не могут жизнь выпить, тем боле что ты помечен Чернобогом, так что давай, дерзай! Могу еще парочку-тройку дам предоставить! Хочешь? Не стесняйся, я ведь тоже мужчина…был, прекрасно тебя понимаю. Мужчинам без женщин нельзя, без женщин они с ума сходят.
— Предложение очень лестное, но вынужден отказаться — с внешним сожалением и внутренним содроганием сказал я (не хватало мне еще с покойницами оргии устраивать!) Дело, есть дело. Мандрагор нужен! Итак, мы договорились? Все перечисленное я принесу в течение недели. Обещаю!
— Договорились. Проходи! — довольно кивнул Кладбищенский, и я без всяких усилий сделал шаг вперед, по направлению к дубу. Остановился, посмотрел вокруг, пожал плечами:
— Как ты так легко меня остановил-то? Это что, у тебя такая сильная магия? Получается, ты тоже колдун?
— Неет…я не был колдуном. Просто разбойник, и все тут. А когда очнулся здесь, Кладбищенским, тогда магия и появилась. Но тут ведь как — я вроде и Силантий Душегуб, а вроде и не он. У меня есть его воспоминания, я могу принимать его облик, но…я не он. Я дух кладбища. А магия у меня своя, у колдунов такой нет. Вы по-своему колдуете, я по своему. Вы можете вызывать духов, и я могу вызывать — но мы все это делаем иначе, понимаешь? У мертвых своя магия. Сейчас ты меня не поймешь, а вот умрешь…кто знаешь, может и ты очнешься Кладбишенским. Вы, колдуны, много грешите, много творите черных дел — кому, как не вам надзирать за покойниками? Иди, копай твой мандрагор. Кстати, дозволяю тебе взять земли с могил — в запас, пригодится. А вон там одолень-трава выросла, на могиле девственницы, тоже можешь сорвать. Дозволяю! Хороший ты парень, интересно было с тобой пообщаться. И зря ты от моих женщин отказался — эх, и хороши! Я могу ведь тут и палаты вызвать — застеленные коврами, с фонтанами и бассейнами. Не только на могиле кувыркаться! Хотя мне вот больше нравится на могиле — я запах земли люблю, травы, и чтобы ветерок обдувал. Силантий лес любил, вот и я люблю. На самом деле конечно палат никаких не будет, это все иллюзии, но ты никогда бы не смог отличить иллюзию от настоящего. А если не можешь отличить — какая разница, иллюзия это, или нет?
