Ловцы душ (ЛП) - Пекара Яцек (полные книги .txt) 📗
Она прыгнула в темноту, и только я её и видел. К счастью, она была настолько любезна, что после каждого своего приёма пищи приносила несколько кусков мяса, которые я мог изжарить на костре. Сама она, впрочем, питалась не только кровью убитых животных. Она с удовольствием ела и обычную еду, хотя, конечно, кровь пробуждала в ней самый большой аппетит. Я завернулся в одеяло и снова заснул, зная, кто, как и всегда, посетит в мой сон, и при этом не имея возможности решить, хочу ли я, чтобы эти сны прекратились, или чтобы они продолжались и дальше.
Мы сделали дневной привал, во время которого я приготовил котелок супа из зайца (мясо, конечно, великодушно принесла моя знакомая, когда высосала всю кровь). Я был зол, потому что у меня закончилась соль, а я терпеть не могу несолёных блюд. Меня утешала только мысль, что в замке Хаустоффера, я, конечно, наемся вкусно и досыта. Я также надеялся, что мне удастся покинуть резиденцию господина барона так же легко, как и попасть в неё. Перед этим визитом я хотел поговорить с девушкой, хотя и понимал, что это может быть нелегко, учитывая её проблемы с поведением и памятью.
Вампирша как раз окунула палец в котёл, облизнула его и скривилась.
– Мордимер, плохо, – постановила она. – Хочешь, я поймаю тебе зайца?
Я понял, что она имеет в виду живое существо, крови которого я мог бы напиться, так что я вежливо отказался. Из двух зол я предпочёл невкусную похлёбку.
– Ты помнишь, что ела, когда была ребёнком?
Она уставилась на меня с непониманием.
– Крыс, кошек, собак, – ответила она через некоторое время.
– Нет, нет. Вспомни, моя дорогая. Погрузись в самые отдалённые времена, которые ты помнишь. Что ты видишь?
– Моя мама... Расчёсывала меня каждое утро. – Она улыбнулась.
У неё теперь были почти обычные зубы. Я заметил, что они становились острыми и длинными, когда она была голодна или раздражена. Это было, несомненно, анатомической загадкой, ибо как человеческая кость может меняться в зависимости от настроения?
– Где ты жила?
– Большой дом. – Она развела руки, чтобы показать, какой он был большой. – И сад. – Она вдруг хлопнула в ладоши.
– А что росло в твоём саду?
– Финики, инжир, оливки, – сказала она мечтательно, но она шептала эти слова так, будто сама слышала их в первый раз.
Финики, инжир, оливки. Всё это были плоды, растущие в землях Юга. В солнечной Италии, в прекрасной Греции и… в Святой Земле.
– Как назывался ваш город? Какой царь им управлял? Какому богу ты молилась?
Я задал слишком много вопросов сразу, и увидел, что она пришла в смятение. Она глубоко втянула воздух ноздрями, будто хотела почувствовать запах дичи и найти предлог, чтобы исчезнуть в лесу.
– Извини. – Я взял её за руку. – Слишком много вопросов, правда?
Я погладил её, и под влиянием этого прикосновения она явно успокоилась.
– Город. Много людей, дома, шум, толкотня. Помнишь?
– Воняло. – Она сморщила нос. – Там, среди домов.
Вопрос о имени правителя был идиотским, поэтому я решил его не повторять. Но ведь она должна была помнить бога, которому молилась. В тот момент, когда она стала вампиром, ей должно было быть по крайней мере лет семнадцать, а в этом возрасте люди уже могут рассказать о своей религии и участвуют в связанных с верой таинствах.
– Какому богу вы молились? Ты и твои близкие?
– Адонай, – ответила она, и на её лице отразилось восхищение. – О, Адонай!
Адонай было именем, которым благочестивые евреи заменяли имя Яхве, читая слова Писания. Ибо слова «Яхве» нельзя было произносить никому, кроме священников иерусалимского храма, и даже тогда они старались, чтобы их заглушала молитва верных. Итак, она была еврейкой!
– Ты видела Его? – Решил я рискнуть. – Ты видела, как Он поднимался на гору с крестом на плечах?
Она прикрыла глаза.
– У него на голове был венец из тёрна, его спина истекала кровью. Скажи, ты видела Его?
– Да, – прошептала она не открывая глаз. – Я бежала рядом с ним. – Она надолго замолчала, но я спокойно ждал дальнейших слов. – Я дала ему выпить воды и отёрла ему лицо платком. Он посмотрел на меня. – Она вздрогнула и вдруг заплакала.
Я прижал её к себе, и она зарыдала на моём плече.
– Он был такой грустный и так страдал. Мне было его очень жалко!
Если она говорила правду, это означало, что она была хорошей девушкой, а её печаль могла угодить Господу. Почему же она должна была быть наказана? А может, это была не кара, а лишь дар, который она не смогла использовать должным образом? Она всхлипывала ещё какое-то время.
– Ты шла с Ним до самого конца? До вершины холма? Ты видела, как он страдает на кресте? – Она хотела покивать головой, но только ткнулась кончиком носа в мою шею.
– Это мы, сотканные из света. Он обещал нам! – Воскликнула она с отчаянием.
Я почувствовал, как она впивается ногтями в мои плечи. Когда я взглянул, то увидел, что она разорвала мне и рубашку, и тело, и её пальцы окрасились красным.
– Перестань! – Я с трудом оторвал её от себя и оттолкнул.
Она посмотрела на меня взглядом испуганного животного, которому кто-то, кому оно безгранично доверяло, нанёс незаслуженную обиду. Но вдруг её взгляд упал на мои разодранные плечи, потом она посмотрела на свои окровавленные руки.
– Я не хотела! Мордимер! Я не хотела! – Закричала она, и в её голосе я услышал одновременно и страх, и отчаяние. – Я не сделала тебе больно? Правда? Мордимер? Не сделала?
Я протянул руки и снова прижал её к себе. Я лишь надеялся, что запах крови, текущей из порезов, не вызовет у неё внезапного прилива аппетита, перед которым рушатся все плотины и исчезают все барьеры. Я не сомневался, что она искренне горевала бы о моей смерти, но я также знал, что она может сделать это быстрее, чем подумает. Плохой это был бы конец для инквизитора, умереть от рук существа, в существование которого до недавнего времени не верил.
– Сотканы из света? Я не понимаю. Что это значит? – Я гладил её по спине, чтобы она успокоилась.
– Это мы сотканы из света, – зашептала она. – Избраны…
– Избраны для чего?
Она долго молчала, но не потому, что не хотела говорить, видимо, она искала правильные мысли и правильные слова.
– Чтобы нести Его слово, – ответила она неуверенно и как будто полувопросительно. Но так сильно акцентируя слово «Его», что у меня не было сомнений, о ком идёт речь.
Итак, по словам моей спутницы, люди, преображённые в вампиров, должны были стать кем-то вроде апостолов Иисуса, наделённых необычайной силой! Но почему они потеряли память о своём призвании? Почему они одержимы жаждой человеческой крови? Почему Христос, сойдя с креста мучений и страдания, не воспользовался их помощью во время похода своей армии на Рим? Почему Он забыл о них или счёл бесполезными и предоставил самим себе?
– Расскажи, что случилось, – попросил я ласково. – Постарайся, моя дорогая. Вспомни. Что ты делала, когда Его прибивали к кресту?
– Я стояла. Смотрела. Мне было так грустно, – произнесла она глухо, словно извлекая воспоминания, которые давно утонули во мраке забвения, и до которых она дотянулась со страхом и удивлением.
– Он посмотрел на меня и улыбнулся, – добавила она. – Он выбрал меня. Я знала. Не только меня...
– Откуда ты знаешь?
На этот вопрос она уже не смогла ответить. Я почувствовал только, что она пожимает плечами.
– И что было потом?
– Он умер, – вздохнула она.
– Кто умер? – Не понял я.
– Он, – ответила она.
Ну что ж, мы хорошо знаем, что Иисус Христос не умер на кресте. Да, я встречал когда-то ересь, последователи которой именно так и утверждали, но я не допускал, чтобы вампирша когда-либо имела контакт с проклятыми богохульниками. По-видимому, мгновенный обморок она приняла за смерть, ибо было хорошо известно, что наш Господь висел на кресте в течение многих часов, прежде чем решил сойти во славе и покарать своих гонителей.
