Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
Сендалат подтащила его к себе.
Вифал говорит. Его голос полон потрясения. Он очень убедителен.
Но Сендалат смотрит в глаза Нимандера. – Так, Нимандер? Она сделала это?
«Сделала что? Вылетела из окна вверх тормашками? О да!»
Теперь крики донеслись с улицы. Ветер и плеск дождя почти заглушили их. Лостара Ииль подошла к окну и выглянула наружу. Еще мгновение – и она отвернулась. Лицо стало печальным. – Сломана шея. Я сочувствую, Сендалат. Но появляются вопросы…
Чья-то мать и жена, а ныне любовница Вифала всё смотрит в глаза Нимандера – и можно разглядеть в этом взгляде, как осознание потери отделяется от темноты, занимает в уме место любви к супругу, к человеку с таким невинным лицом. Он понимал, что его ответ может уничтожить еще две жизни. «Сделала? Что? Через окно? Она… умерла?»
Нимандер кивнул. – Да, – сказал он.
В его разуме закричала другая мертвая женщина. Он чуть не зашатался. Мертвые глаза, пожирающие всякую любовь… – «Ты солгал, Нимандер!»
«Да. Чтобы спасти Вифала. Спасти Сендалат Друкорлат…»
– «Спасти себя!»
«Да».
– «Любимый, что с тобой?»
«Я слышал звук разрыва. Шепот обещания… видишь ли, мы можем остаться здесь. Должны. Андарист выбрал меня. Он знал, что скоро умрет. Знал, что ни Аномандер Рейк, ни Сильхас Руин – никакой герой славного прошлого не явится, чтобы спасти нас и позаботиться о нас. Что остался только я.
Любимая! Вести – значит нести бремя. Как несли его герои древности с чистыми взорами…
Она глядит мне в глаза, любимая. Видишь это бремя? И, словно герой древности…»
Сендалат снова коснулась его длинными пальцами. Не чтобы обхватить лицо – просто стереть капли дождя со щек.
«С чистыми взорами…
Мы останемся здесь, на острове – мы вглядимся в трясов, различая тонкую нить андийской крови, и выведем их из варварства. Исправим искажение памяти.
Мы покажем им берег. Настоящий берег.
Бремя, любимая. Вот что такое – жить, когда твоя любовь мертва».
Сендалат, не обращая внимания на расспросы Лостары Ииль, отступила на шаг – соединила руки с руками мужа…
Вифал искоса поглядел на Нимандера.
Снаружи визжал ветер.
«Да, любимая. Взгляни ему в глаза. Увидь, что я сделал ради Вифала. Потому что не успел…»
Буря прошлой ночи начисто отмыла город, сделав его наружность почти приятной для глаза. Яни Товис, Полутьма, стояла на набережной и наблюдала, как иноземные корабли выходят из гавани. Рядом стоял ее полубрат Йедан Дерриг, Дозорный.
– Рад увидеть их уход, – произнес он.
– Ты в этом не одинок.
– Брюллиг до сих пор мертв для мира. Было это празднование или траур по самому себе?
Яни пожала плечами.
– На заре, – продолжил после повисшего было между ними молчания Йедан, – наши темнокожие родственнички отправятся копать могилу. – Борода задергалась, послышался скрип зубов. Он закончил: – Я девушку только раз встречал. Грустная, всё глаза отводила.
– Руки у нее сломались не при падении, – сказала Яни. – Слишком много синяков. Следы пальцев. К тому же она упала на голову – даже язык начисто откусила.
– В той комнате что-то случилось. Что-то гадкое.
– Я рада думать, что мы не унаследовали таких черт характера.
Он едва слышно хмыкнул.
Яни Товис вздохнула. – Стяжка и Сквиш, похоже, решили сделать целью своего существования преследовать меня и толкать под руку.
– Ведьмы выбрали их своими представительницами. Ваше правление начинается с дурных знамений.
– Есть вещи и похуже. Город кишит бывшими заключенными. Беглые Должники, убийцы. Брюллигу удавалось их сдерживать, потому что он казался самой злой гадюкой в гадючьей яме. На меня смотрят и видят Атрипреду имперской Армии – еще одного надзирателя. А ты, Йедан, кажешься им финедом с крепкими кулаками. До Королевы каких-то треклятых трясов им нет дела.
– Вот причина, по которой вам нужны ведьмы.
– Знаю. Особенно меня злит, что они тоже это понимают.
– Вам недостает влияния.
– Какой ты умный.
– Даже ребенком вы были склонны к сарказму.
– Извини.
– Думаю, ответом могут стать Тисте Анди.
Она искоса поглядела на него: – Это как?
– Кто знает о прошлом нашего народа больше, чем ведьмы? Для кого прошлое ясно и просто? Кто не был исковеркан поколениями вырожденцев, привыкших к беспамятству и удобной лжи?
– У тебя язычок остер.
– Опять сарказм.
– Нет. Я впечатлена.
Челюсть задвигалась. Он молча глядел на Яни.
Она засмеялась. Невольно. – Ох, брат. Пойдем. Чужаки убрались и, наверное, никогда не возвратятся.
– На всех парусах к гибели?
– А ты что думаешь?
– Я не уверен, Полутьма. Девочка – волшебница, Синн…
– Может, ты прав. Услышав, что она уплывает, Сквиш и Стяжка пустились в пляс.
– Она разрушила полосу плотного льда длиной в половину Фентской Косы. Я бы не сбрасывал наших малазан со счета.
– Адъюнкт меня не впечатлила.
– Возможно, она не нуждалась в этом.
Полутьма обдумала это предположение. Потом обдумала его еще раз.
Они, не договариваясь, отвернулись от блистающей воды залива и уходящих в иноземных дымку кораблей.
Утреннее солнце начинало пригревать – еще одно, самое ясное доказательство гибели льдов. Угроза миновала, Остров выживет.
Первый ночной горшок опрокинулся над чистой мостовой, вывалив всё содержимое. Прохожие разбежались по сторонам.
– Народ приветствует свою Королеву.
– Да ладно, Йедан.
Капитан Добряк встал у фальшборта, поглядел через покрытую рябью воду на «Силанду». Солдаты обоих размещенных на проклятом корабле взводов вышли на палубу. Почти все собрались за игрой в кости – или в какую непотребную игру они там играют? – а весла рыхлят воду, поддерживая быстрый ритм. Мазан Гилани стоит около рулевого весла, рядом с ней виден сержант Корд.
«Счастливый ублюдок этот Корд». Лейтенант Прыщ, что стоял справа от Добряка, оперся руками о поручень, напряженно вглядываясь в Мазан (он полагал, что этим же заняты почти все люди во флоте, кроме занятых на вантах).
– Лейтенант.
– Сэр?
– Как вы думаете, чем вы заняты?
– Гм… ничем, сэр.
– Вы оперлись о планшир. Расслабьтесь. Мне что, все время придется говорить вам «расслабьтесь», лейтенант?
Прыщ выпрямился. – Извините, сэр.
– Эту женщину нужно упомянуть в рапорте.
– Так точно. Она немногое на себя надела, не так ли?
– Одета не по уставу.
– Чертовски отвлекает. Да, сэр?
– Вы, конечно, имели в виду – раздражает.
– Ах да, именно это слово я и искал. Спасибо, сэр.
– Трясы делают совершенно необыкновенные гребни, – продолжал Добряк. – Из панцирей черепах.
– Впечатляет, сэр.
– Дорогая покупка, но стоящая, смею утверждать.
– Так точно, сэр. Уже опробовали?
– Лейтенант, вы считаете – это смешно?
– Сэр? Конечно нет!
– Поскольку, как это ясно любому, лейтенант, ваш непосредственный командир почти лишен волос.
– Если вы имели в виду свою голову, сэр… да, это ясно любому, сэр.
– Или я поражен вшами и должен вычесывать их изо всех иных мест тела, лейтенант?
– Не могу знать, сэр… То есть никак нет, сэр!
– Лейтенант, приказываю пойди в мою каюту и приготовить дисциплинарный рапорт на этого солдата.
– Но, сэр, она моряк. Морской пехотинец.
– Каковой рапорт будет передан Кулаку Кенебу, как только представится возможность. Ну, почему вы еще здесь? Вон с глаз моих! И не хромать!
– Хромота давно прошла, сэр!
Прыщ отдал честь и поспешил прочь, стараясь не хромать. У него была проблема: он снова начинал хромать, едва завидев Добряка. Какая-то жалкая попытка вызвать сочувствие. Тем более жалкая, что капитан Добряк лишен сочувствия напрочь. У него и друзей нет. Кроме гребней. – Зубья у них есть, да кусать нечего, – пробормотал он, спускаясь в каюту Добряка. – Черепашьи панцири, хо!
