Вельтаншаунг. Уровень второй (СИ) - Никора Валентин (читаемые книги читать TXT) 📗
В итоге восемь человек полегло на пороге в библиотеку. Еще четверо остались внутри – я убил их раньше, в воздухе, точно мух.
И это – реальность? Люди не могут быть такими глупыми, потому что вопрос жизни – самый важный для всех.
Значит, шанс выкарабкаться отсюда все же есть!
Я вернулся в читальный зал.
Здесь, по-прежнему, властвовала тишина.
Немцы лежали на полу, вниз лицами подле сломанного граммофона, видимо, зацепили его при падении. И было в этом что-то символичное, будто любой народ, который верит в свою избранность, сначала пытается унизить всех, потом обернуть соседей рабами, но всегда падает, как эти немцы и опрокидывает идеологический механизм, разбивая его вдребезги.
Я поднял рассыпавшиеся пластинки. Надписи на них были и на русском, и на немецком, и еще на каких-то языках: польском или чешском. Я в этом не разбираюсь, просто увидел знакомые буквы и даже слова.
Значит, фашисты ждали гостей, готовились. Не были уверены, что явлюсь именно я. Это хорошо.
Смущает лишь, что они, вообще, ждали шпионов где-то глубоко в тылу, куда и попасть-то нереально.
Блецковича, по легенде, скинули на самолете. Для игры – нормальное объяснение. В реальности, думаю, немцы увидели бы на радарах пересечение своей границы и сбили бы английский самолет за сотни километров от своего мистического замка.
Я – провалился через прореху во времени и пространстве, но они знали, что это произойдет. Они записывали речи на русском языке. Зачем такие сложности?
Выходит, меня втянуло сюда вовсе не случайно, а именно в результате удачных опытов нацистов?
И если так, то современные игры – это не просто «зомбирование», оболванивание нас, школьников, но настоящие замороженные порталы времени, созданные фашистами.
Получается, нацисты и сейчас живут в тайном Четвертом Рейхе где-то в Латинской Америке или в Антарктиде, или даже у черта на куличках, но это именно они руководят мировыми войнами и локальными этническими конфликтами… Кажется бредом. Но другого логического объяснения, в котором факты легко бы сложились в общую мозаику, – я пока не видел.
И вот еще парадокс: если игра – портал, то немцы точно знают, кого и откуда ждать. Почему же они так легко гибнут?
Я подошел к убитым, лежащим на полу читального зала и, преодолевая отвращение, перевернул одного из немцев. Это был парень не старше двадцати лет со шрамом над левым глазом. Юноша был тщательно выбрит, от него пахло чем-то резким, наверное, армейским одеколоном.
Как они, отслужившие пару лет, дали себя убить мальчишке, не державшего автомата в руках? Может, фашисты – не настоящие? Голограммы, оптическая иллюзия?
В конце концов, если фашисты сумели построить портал во времени, то почему бы им не научиться проецировать трехмерные изображения?
Я еще раз оглядел мертвеца. Убитый казался необыкновенно реалистичным. У него была даже родинка на щеке.
Нет, никогда мне не понять, что здесь, на самом деле, твориться! Нужно просто найти отсюда выход!
За зарешеченным окном, каркая, пронеслась ворона.
Это вернуло меня в реальность.
Нельзя думать!
Нужно постоянно двигаться и убивать, все, что шевелиться.
В конце требуется обмануть босса уровня и игры.
За это меня могут вернуть домой.
Если в это не верить, все теряет смысл.
А без нельзя!
Я тряхнул головой и направился к новой двери.
Локация: винтовая лестница
Здесь пахло яблоками.
Я даже вздрогнул от неожиданности.
Да, именно так.
Я протиснулся за дверь и понял, что запах кружит голову, не дает сосредоточиться.
Я оказался внизу узкой винтовой лестницы. Вверх вели крутые ступени. Перил не было и можно было сорваться, если не двигаться вдоль стены башни. Это было немного странно. Немцы все делали основательно, на совесть. А тут создавалось такое впечатление, будто не окончили ремонт.
Да еще этот яблочный аромат – насыщенный, терпкий, словно где-то в подземельях варили самогон. Вот только зачем, если в двух шагах отсюда подвал, заставленный бочками с вином?
Блецкович не был в этой башне. А в другой, похожей, он обнаружил картину, за которой скрывался тайник. Наверняка, здесь тоже что-то спрятано. Хорошо бы пирожок или стакан сока, а то от всепроникающего запаха я испытал чувство настоящего голода. Словно оказался в школе на перемене перед шестым уроком, а столовка – уже закрыта.
Я взбежал на уровень первого пролета. Тишина. Ни окриков, ни фашистов, ни боссов в противогазах.
И в чем подвох?
В нише висел парадный портрет Гитлера. Взгляд у фюрера был какой-то романтически-одухотворенный, словно фашист смотрел в прекрасное будущее и видел, как весь мир обожает его, как толпы пресмыкаются перед ним. И все же в этих зрачках было что-то сумасшедшее. Как будто это и не глаза настоящего человека.
Может быть, так и есть? Ну, немцы, боялись порчи или сглаза, вот в портретах прописывали не глаза своего вождя, а нечто абстрактное – магическое зеркало, грозную свастику, ну или еще что-нибудь из своего мистически-истеричного арсенала. Кто станет разглядывать глаза лидера? Фанатик или враг. И тот и другой опасен. Для него и нужно создать ловушку. Остальные воспринимают фюрера как символ.
Точно!
Я подошел к портрету и, неожиданно даже для себя, выткнул ему глаза, чтобы не смотрел на меня со своей спесивой гордостью, чтобы не насмехался, козел с челкой!
И в тот же миг заскрипел скрытый механизм. Сердце у меня упало в пятки.
Портрет медленно уплыл в стену, обнажая тайник. Внутри лежало устройство, подозрительно напоминавшее смартфон. Черная матовая поверхность экрана, единственная кнопка.
Вот только во время Второй мировой сотовых телефонов не существовало. Я точно помню: связисты тянули провода между штабами и ставкой. Телефон в кармане был тогда недостижимой мечтой. Тогда что же это?
Немцы не успели создать ядерную бомбу. Значит, это не пульт, запускающий с космодрома крылатые ракеты. Но особой уверенности в этом не было.
В игре, наверняка, не было никаких подобных спрятанных электронных устройств. Или были, да я их просто никогда не мог обнаружить?
Я повертел в руках телефон. Запустить или нет?
Если это игра – включить нужно непременно. Появится какой-нибудь бонус: временная защита от пуль в форме силового поля.
Если реальность: что-нибудь где-нибудь может взорваться. И не факт, что я этому обрадуюсь.
Я сунул найденное устройство в карман и продолжил подъем.
Еще пролет, еще, еще.
Остальные портреты ничего не скрывали, хотя глаза я им всем выцарапывал очень даже усердно, с нескрываемым удовольствием. Я еще подумал, что в наше время всякие умники в такие картины с той стороны могли подключать прослушку или даже устанавливать веб-камеры.
Третий и четвертый портреты я сорвал со стены, растоптал и швырнул вниз. Все-таки, в уничтожении изображений всяческих злодеев есть особый род удовольствия. Мне заметно полегчало, точно я, и в самом деле, поколотил этого чертового Гитлера. Теперь понятно, зачем девчонки рвут фотки своих «бывших». Они знают, что это приносит освобождение.
Вот, наконец, и дверь над головой, ведущая на чердак. Но она заперта, хотя нет ни замков, ни защелок.
Я скис.
Вот всегда так: идешь к мечте, а когда до победы – рукой подать, всегда возникает нечто непреодолимое и опрокидывает тебя назад, в точку первого шага!
Да еще этот запах, от которого кружится голова!
Я огляделся. Слева от лестницы, ведущей к двери, торчал рычаг. Как же я его сразу не заметил?
Конечно, все гениальное – просто.
Я рванул ручку вниз, но вместо скрежета петель услышал безумный хохот.
Отреагировать я не успел, просто растерялся. Я вовсе не ожидал от немцев детсадовских шуточек.
Стена рядом с рычагом резко отодвинулась и из тайника выскочила механическая рука в боксерской перчатке и двинула мне по лицу – блямс!
