Назад в Лабиринт - Уэйс Маргарет (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗
Чтобы облегчить передачу ценного оружия, члены Братства обязаны хранить его в простом черном ящике. Его обычно называет “Черным Сундуком”. Неудивительно, что склад для хранения оружия в крепости Братства тоже стали называть “Черный Сундук”.
Если кому-то из членов Братства нужно воспользоваться оружием, хранящимся в Черном Сундуке, он или она должны подробно объяснить, зачем им это нужно, и заплатить сумму, соответствующую силе оружия. Кому какое оружие выдавать и какую плату с него брать, окончательно решает Сианг.
Остановившись перед дверью Черного Сундука, Сианг вставила железный ключ в скважину и повернула его.
Замок щелкнул.
Взявшись за ручку тяжелой железной двери, она потянула ее на себя. Хаг был готов помочь ей, если она этого попросит, но дверь на бесшумных петлях легко подалась от первого же прикосновения. За ней царила тьма.
— Принеси лампу, — приказала Сианг.
Повинуясь, Хаг схватил со столика у двери светолитную лампу, возможно, оставленную там именно для таких случаев. Он зажег ее, и они вошли хранилище.
Первый раз в жизни Хаг Рука попал в Черный Сундук. Раньше он всегда гордился тем, что умел обходиться без магического оружия. И удивлялся, почему его решили удостоить этой чести сейчас. Очень немногим членам Братства позволялось входить внутрь. Когда нужно было взять какое-то оружие, Сианг сама ходила за ним или посылала Старца.
Хаг с бьющимся сердцем, но твердым шагом переступил порог огромного, облицованного камнем хранилища. Лампа отбросила тьму в глубь помещения, но не смогла полностью разогнать ее. Даже сотни ламп, ярких, как Соларус, не смогли бы справиться с мраком, царившим здесь. Сами орудия смерти порождали мрак.
Их здесь было несметное количество. Оружие располагалось на столах, стояло прислоненным к стенам, хранилось на застекленных полках. Невозможно было сразу охватить его взглядом.
Отблески света играли на лезвиях ножей и кинжалов всевозможных форм и размеров, разложенных широким и постоянно все более расширяющимся кругом, напоминавшим солнце с металлическими лучами. Копья, алебарды и дротики часовыми стояли вдоль стен. Длинные луки и короткие луки располагались в строгом порядке, каждый с колчаном стрел, несомненно, тех самых эльфийских взрывающихся стрел, наводящих ужас на людей. Длинные ряды стеллажей были уставлены бутылками и флаконами, большими и маленькими, с магическими зельями и ядами, каждый с аккуратным ярлычком.
Хаг прошел мимо ящика, наполненного одними только перстнями и кольцами — с ядом, со “змеиными зубами” (они имели крошечную иголочку со змеиным ядом на конце) и просто всевозможными магическими кольцами: от заклинающих (они дают владельцу власть над своей жертвой) до защищающих (эти предохраняют владельца от действия заклинающих колец).
Каждый предмет Черного Сундука был зарегистрирован, имел ярлычок, написанный как на человеческом, так и на эльфийском языке (а в некоторых редких случаях и на языке гномов). Слова магических заклинаний — если таковые требовались — тоже были записаны. Ценность всего этого богатства невозможно было измерить. Разум Хага отказывался ее воспринимать. Здесь хранились подлинные сокровища Братства, стоящие много больше, чем все деньги и драгоценности королевских сокровищниц людей и эльфов вместе. Здесь была смерть и средства борьбы с ней. Здесь был страх. Здесь была власть.
Сианг направилась через лабиринт полок, стеллажей, шкафов и ящиков к ничем не примечательному на вид столу, задвинутому в дальний угол зала. На нем располагался только один предмет, покрытый тканью, которая, возможно, была когда-то черной, но сейчас, под слоем пыли, выглядела серой. Казалось, что стол прикреплен к стене густой паутиной.
Давно, очень давно никто не приближался к нему.
— Поставь лампу, — сказала Сианг.
Хаг послушно поставил лампу на ящик с целой коллекцией взрывающихся стрел. Он с любопытством взглянул на покрытый тканью предмет, уловив в нем что-то странное, но еще не понимая что.
— Посмотри на него внимательнее, — приказала Сианг, вторя его мыслям.
Хаг так и сделал, осторожно наклонившись к столу. Он достаточно знал о магическом оружии, чтобы с почтением относиться к этому предмету. И он никогда бы не притронулся к нему или к чему-то, связанному с ним, не получив самых подробных объяснений о его применении — и эта была одна из причин, почему Хаг Рука всегда предпочитал обходиться без магического оружия. Хороший стальной клинок, твердый и острый — вот на что можно положиться.
Хаг выпрямился, хмурясь и подергивая себя за косички, свисающие с подбородка.
— Что скажешь? — спросила Сианг, словно бы проверяя его наблюдательность.
— Пыль и паутина везде, кроме самого предмета. На нем пыли и паутины нет, — ответил Хаг.
Сианг чуть слышно вздохнула и почти с грустью посмотрела на него.
— Нет, таких, как ты, еще поискать, Хаг Рука. Быстрый глаз, быстрая рука. Но, увы… — холодно закончила она.
Хаг промолчал. Он ничего не мог сказать себе в оправдание, и к тому же знал, что оправданий от него не ждут. Он пристально вгляделся в предмет под тканью и смог различить его форму, потому что пыль лежала вокруг, но не на нем — кинжал с необычно длинным лезвием.
— Дотронься, — сказала Сианг и добавила, заметив, как сверкнули глаза Хага: — Это вполне безопасно.
Хаг осторожно приблизил руку к предмету. Он не боялся, но ему было неприятно, как бывает неприятно притронуться к змее или волосатому пауку. Убеждая себя, что это всего лишь нож (и все же недоумевая, почему он прикрыт черной тканью), Хаг коснулся его кончиками пальцев. Но тут же, пораженный, отдернул руку, с изумлением глядя на Сианг.
— Он шевелится!
Она невозмутимо кивнула.
— Да, подрагивает. Как живой. Едва заметно, но достаточно сильно, чтобы стряхивать с себя вековую пыль и сгонять пауков с их паутиной. Но он все же не живой, в чем ты сейчас убедишься. Не живой в том смысле, как мы привыкли понимать жизнь, — уточнила она.
Сианг сдернула черное покрывало. Пыль, скопившаяся по краям, поднялась в воздух, образуя удушливое облако, что заставило их обоих попятиться назад, стирая с лица и рук грязь и отвратительную липкую паутину.
Под покрывалом оказался обычный металлический кинжал. Руке доводилось видеть гораздо более искусно сделанное оружие. Он был чересчур грубым. Такой кинжал мог бы сделать сын кузнеца, который еще только учится отцовскому ремеслу. Рукоятка и крестовина были выкованы из железа, которое, судя по виду, обрабатывали, когда оно уже остывало. Следы от каждого удара молотка были хорошо заметны и на рукоятке, и на крестовине.
Гладкое лезвие, вероятно, сделанное из стали, было светлым и блестящим в отличие от темной матовой поверхности рукоятки. Оно присоединялось к рукоятке расплавленным металлом, и следы сварки были ясно видны. Единственное, что было примечательного в этом кинжале, это странные символы, выгравированные на лезвии. Эти значки не были точно такими, как нанесенный на грудь Хага, однако очень напоминали его.
— Рунная магия, — сказала Сианг, и ее костлявый палец завис над лезвием, предусмотрительно не притрагиваясь к нему.
— Что может эта штуковина? — спросил Хаг с пренебрежением и отвращением в голосе.
— Мы не знаем. — ответила Сианг. Подняв брови, Хаг вопросительно посмотрел на нее. Она пожала плечами.
— Последний наш брат, использовавший его, погиб.
— Нетрудно догадаться, почему, — проворчал Хаг. — Попытался убить свою жертву с помощью этой детской игрушки.
Сианг покачала головой.
— Ты не понимаешь, — она подняла на него свои раскосые глаза, и опять в них мелькнул этот странный огонек. — Он умер от шока. — Она помолчала, посмотрела на кинжал и добавила как бы между прочим: — У него выросло две пары рук…
У Хага отвисла челюсть. Он захлопнул рот, откашлялся.
— Ты мне не веришь. Я не виню тебя за это. Сначала я и сама не могла в это поверить. Пока не увидела своими глазами.
Сианг разглядывала паутину, будто она была соткана из времени.
