Вендия 1. Город у священной реки - Йенсен Брэнт (серия книг .txt) 📗

— И кто же, по-вашему, выступает в качестве заказчика?

— Один из князей. Возможно, родственник повелителя. Больше просто ни у кого не хватило бы денег или влияния, чтобы воплотить в жизнь столь масштабный план. Но сама по себе личность организатора нам мало что даст. Куда важнее отыскать промежуточные звенья. Не сомневаюсь, что механизм к настоящему времени обрел самостоятельность и работа его продолжится и в случае смерти его создателя.

— Что у вас есть на руках, кроме голых подозрений? Как именно вы собирались вести поиски?

— Я хотел найти того человека, — сказал Сатти, поднимая указательный палец, — который разделил личность Хамара.

— Вы говорили, что он обошелся без колдовства, — напомнил Конан.

— Да, так оно и есть, — кивнул кшатрий. — Я думаю, что над Хамаром потрудился травник. Это самый безопасный вариант для организаторов убийств. Тех колдунов, что осматривали туранца, можно было без труда обмануть, но кто мог поручиться, что повелитель не пригласит более умелых магов. От травяной же смеси, приготовленной соответствующим образом, следов в организме не остается.

— И много в Айодхье таких специалистов?

— Пятеро, — Сатти выглядел очень довольным. — За ними всеми следят преданные лично мне люди, не упускают их из вида ни на мгновенье. Рано или поздно виновный, если таковой среди них имеется, выдаст себя. Тот, кто приготовил снадобье разделения сознания, не мог не знать, для чего оно предназначалось. И он понимал, что после того, как последний из семи браминов отправится на Серые Равнины, убийцы придут и за ним, и должен был подготовиться к их визиту. Я надеюсь, что он допустит ошибку и примет моих людей за своих клиентов.

— А если нет?

— Если нет, то эти пятеро не при чем. В принципе, снадобье могли заказать и в Кхитае, где подобных мастеров побольше. Но тогда доверие к травнику было очень большим. Окажись Хамар менее восприимчив к зелью, уже ничего нельзя было бы исправить. Не верю я в это, травник либо местный, либо живет неподалеку от столицы. Сотник, я очень прошу доверить это направление наших с вами поисков целиком и полностью мне. Не хочу вас обидеть, но эти пятеро вам не по зубам.

— Я не обидчивый.

— Вот и хорошо. У меня есть чем вас занять. Думаю, вы обратили внимание, что в дома, где были совершены убийства, не допускали стражников раджи Нараина. Вроде бы понятно, что дело государственного уровня и расследованием должны заниматься люди повелителя. Но почему они сразу же после первого случая взяли поиски в свои руки?! Откуда они могли знать, что убийства продолжатся?! А ведь точно, знали! Резня, конечно, и в первый раз была страшная, но с интересами государства она соотносилась слабо. Такие преступления всегда расследовала столичная стража.

— Я уже обратил на это внимание. Похоже, что правитель и его приближенные знали о готовящихся убийствах или просто ожидали соизмеримого с ними события. И они явно не желали, чтобы на поверхность всплыла вся правда о гибели браминов, для того и отсекли городских стражей от расследования.

— Правильно, Конан. Им есть что скрывать. Мы не знаем и десятой доли того, что известно людям повелителя. Даже я, тысяцкий, и то вынужден довольствоваться слухами.

— Достоверными или не очень?

— Думаю, что достоверными. Надеюсь. Впрочем, я неправильно сделал, употребив множественное число. Слух до меня дошел один-единственный. Нашептали мне на ушко, что не только во дворце Синты были выжившие. В других домах, во всех, кроме первого, также спаслось несколько слуг и охранников. И сейчас они томятся в застенках тайной службы повелителя.

— Похоже на правду, — согласился Конан. — Я больше всего недоумевал, как убийца умудряется не выпускать на волю ни одну из своих жертв. Даже если он их и отсекал неведомым образом от выхода, то всегда можно было спрятаться. Дворцы у покойных браминов гигантские, и найти там тихий уголок – не проблема. Но непонятно тогда, почему выжившие не указали на Хамара, как это сделали охранники Синты.

— С чего вы взяли, сотник, что они молчали? — поинтересовался Сатти. — Вполне возможно, что люди повелителя узнали от них, кто убийца, просто ловить его они не спешили. Что если стражи занимались не тем, что расследовали преступление, а тем, что контролировали результаты, прибирались за убийцей?

— В Вендии возможно и такое, — мрачно произнес Конан.

— Я хочу, чтобы вы разобрались с тем, чем на самом деле занималась стража повелителя. Мне они никогда ничего не расскажут. Я из городских, из тех, что служат в первую очередь радже Нараину и лишь во вторую – повелителю.

— Не верю, что у вас, Сатти, нет знакомых в тайной службе или гвардии Вендии.

— Есть знакомые, даже друзья. Но для них преданность повелителю стоит выше дружбы. Они помогут мне, только если будут уверены, что это не пойдет вразрез с интересами их службы. А сейчас совсем не та ситуация, мы играем разными фигурами. Вы же, Конан, человек для них нейтральный. Если вы сумеете их заинтересовать, то вас могут попытаться привлечь на свою сторону.

— Считаете, что такое возможно?

— Вполне! Правитель не откажется заполучить в свои ряды туранского сотника, который по возвращении в Аграпур наверняка будет повышен до тысяцкого. С прямым предложением к вам, разумеется, никто не полезет, но постараться аккуратно подвести к нужному решению могут. И ваша задача – не зевать.

— Я посмотрю, что получится сделать.

— Отлично! — хлопнул в ладоши Сатти. — Нам осталось только решить, как поддерживать связь. О сегодняшней нашей встрече всем заинтересованным людям уже известно, но я не вижу в этом ничего страшного. Рано или поздно Телида должна была нас свести.

— Есть предложения? — Конан уже успел изучить манеру общения тысяцкого. Тот без наводящего вопроса или напоминания мог сто лет ходить вокруг да около.

— Разумеется, — сказал вендиец. — Вы завтра собираетесь к Телиде?

— А надо?

— Надо! Вам по статусу положено у нее бывать. Ничего подозрительного в этом нет. Так же, как и в моих визитах к ней. Мы с вдовой старые приятели. Я буду оставлять вам у нее сообщения о местах будущих встреч. В их надежности можете не сомневаться.

— Я и не собирался, — улыбнулся Конан. — Если нам больше нечего обсудить, то я пойду.

— Конечно же! Я помню, что вы торопились, — сказал Сатти. — Прошу простить, что задержал вас. Доброй дороги, Конан. Вы идите, а я посижу здесь еще немного, полюбуюсь на звезды и подумаю.

— Счастливо оставаться!

За разговором Конан и не заметил, как сады погрузились во тьму.

Мир вокруг киммерийца наполнился птичьими голосами. Северянин был настолько погружен в разговор, что не замечал происходящих вокруг него метаморфоз. Переход к новой обстановке оказался столь скорым, что киммерийцу на миг показалось, что он не в столице Вендии, а в самом сердце джунглей, где человек – существо лишнее и постороннее.

Конан тряхнул головой, гоня прочь образы, рожденные его воображением.

Но не так-то просто было с ними справиться.

Сотник точно знал, что находится в садах повелителя Вендии, но инстинкты во весь голос кричали об обратном, убеждая его, что он в диких местах и опасность где-то рядом, за следующим поворотом. Киммериец, сам того не замечая, начал ступать мягко, словно кошка. Так постепенно он превращался в ночного хищника, исконного обитателя этих мест. Сознание сотника было свободно от страхов и жажды крови, но тело его было телом зверя, готового в любой момент ринуться на врага.

Пока все было спокойно, сознание и инстинкты существовали независимо друг от друга, но вдруг нечто заставило Конана прислушаться к своему звериному чутью. Опасность мнимая начала обретать очертания опасности реальной. Что-то в окружающей обстановке было не так, неправильно, что-то не принадлежало миру садов. Киммериец осматривался, но никак не мог понять, что именно привлекло его внимание. Деревья, кусты, птицы — всё как обычно. Только вместо солнца полная луна.

— Кром порази этого Сатти! — выругался киммериец. — После всех этих разговоров о заговорах собственной тени бояться начинаю.