Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
– Назад! – крикнул Скрипач, обернувшись, чтобы сменить пустой арбалет на заряженный, который протянул Бутыл.
Тарр прикрывал обоих. Они отошли в кузницу, перебежали пустой двор, огибая штабеля дров и бревен, перескочили заборчик и оказались в таверне.
Судя по звукам, Буян и его панцирники держали здесь оборону.
Движение по сторонам – возвращались все участник засад. Карак, Корабб, Навроде, Геслер, Балгрид, Увалень. Они перезаряжали арбалеты на бегу.
– Геслер! У Буяна…
– Сам слышу, Скрип! Корабб – отдай клятый самострел Увальню – ты с ним беспомощен. Иди к Тарру. Вы оба в первом ряду.
– Я одного срезал! – обиделся Корабб, но все же передал тяжелый арбалет пехотинцу Хеллиан.
– Рикошетом от мостовой? Не говори, что так и задумывал!
Корабб уже взвешивал в руках подобранное эдурское копье.
Скрипач махнул Тарру – вперед! – как только Корабб оказался с ним рядом. – Идите, вы двое! Быстро, давите всех!
Эдур смог пронзить левое плечо Буяна копьем, только подпрыгнув и повиснув на древке всем телом. Смелое усилие, вознагражденное пальцем в глазнице – углубляющимся все дальше и дальше. Воин завизжал и попытался отвести голову, но рыжебородый капрал схватил его за волосы и вовсе не желал отпускать.
С еще более громким визгом смелый и упорный Эдур высвободил голову, оставив в подарок Буяну кусок скальпа и вымазанный в кровавой слизи палец.
– Не спеши, – сказал капрал странно деловым тоном, прыгая вперед. Оба упали на грязные доски пола таверны – от толчка копье почти вышло из плеча. Буян вытащил тонкий нож и вонзил лезвие в бок Эдур, под ребро, прямо в сердце. Повернул. Кровь хлынула струей.
Буян, пошатываясь и скользя по полу, сумел встать на ноги – копье упало за спиной – и тяжело подковылял к столу с грудой отрезанных голов. Схватил одну и швырнул через всю комнату, в толпу Эдур, в тот момент прорвавшихся внутрь. Оборону держали Острячка и Куб, но копье проткнуло Кубу шею, а Острячку ударили по темечку, сбив шлем – она сейчас лежала на спине и не шевелилась. Мокасины вбегающих Эдур наступали ей на грудь и живот.
Голова ударила одного воина в лицо; он закричал от удивления и боли, покачнулся.
Поденка встала рядом с Буяном. Она получила уже четыре раны – удивительно было, что она еще способна стоять.
– Не умирай, женщина, – прогудел Буян.
Она передала ему меч: – Вот нашла, подумала, тебе пригодится.
Ответить времени не хватило – уже подбежали первые Эдур.
Выскочивший из прохода в кухню – уже свободную от поваров – Корабб увидел атакующих, поспешил напасть на них сбоку – и растянулся, споткнувшись о тело убитого Буяном воина. Однако копья из рук не выпустил. Острие, двигаясь вперед и вниз, вошло в правое бедро ближайшего Эдур, разминулось с костью, выскочило с той стороны и укололо в колено еще одного воина – треугольный наконечник почти сорвал коленную чашечку. Затем острие достигло пола, застряв между двух досок и поставив подножку очередному Эдур, так что тот сам налетел на меч в руке Буяна.
Едва Корабб застыл среди поверженных врагов, подоспел Тарр – он заработал коротким клинком, как будто рубил ветви, прокладывая путь в лесу.
Острячка появилась сзади Эдур, в каждой руке был нож – кетра.
Скрипач с остальными ворвались в дверь, подняв арбалеты – и обнаружил, что Тарр уже зарубил последнего противника. Комната была завалена телами, лишь немногие еще шевелились; из-под двух мертвых Эдур выкарабкивался Корабб Бхилан Зену’алас, кашляя, потому что ненароком глотнул чужой крови.
Увалень подскочил к окну: – Сержант! Новая толпища!
– Арбалетчики вперед!
Хеллиан прищурилась, разглядывая чудной дом на той стороне улицы. Дом фактора, насколько она помнит. Подходящий на вид. Дорогой, безвкусный. Она подняла залитый кровью меч: – Вон там займем оборону.
Урб что-то проворчал и сплюнул красным – может, бетель жует? Некоторые люди занимаются подобным, если тело просит утешения. Сама она только что полным ртом отхлебнула местного пойла. Похоже на бамбук, настоянный на собачьей моче. Но забористо. Она взмахнула рукой.
За Урбом последовали остальные, кроме Замазки и Тавоса Понда – обоих изрубили в капусту во время обороны переулка. – Я в арьергарде, – объяснила она, когда шестеро морпехов прошли мимо. – Построились в линию, быстро! Смотрите у меня!
Еще один глоток. Хуже пошло. И какой дурак пьет подобное?
Она двинулась последней. На середине пути до дома – или на трети пути? – не меньше сотни Тисте Эдур появилось с главной улицы. Она отбросила глиняный жбан и встала в оборонительную позицию. За ней ведь арьергард, верно? Сдержать их…
Первая шеренга Эдур остановилась. Поднялись копья.
– Так нечестно! – выкрикнула Хеллиан, поднимая щит и готовясь присесть – но это был вовсе не щит, а крышка жбана. Она уставилась на ручку: – Нет, это не для боя сделано…
Три дня и три ночи беспрерывного броска от берега реки – и вот теперь звуки боя впереди. Он потерял капрала две ночи назад – дурак упал в заброшенный колодец – вот только что был рядом, и нет его. Пробил сплетение корней – почти до самой воды – ударился головой, шея громко щелкнула – ну разве не забавно, что Худ записался в морскую пехоту и все время рядом – вот, устроил капралу повешение одновременно с утоплением. Бадан Грук потерял капрала и теперь таскает рядом Досаду – не официальное повышение, Досада не особенно годится – но у нее холодный глаз – когда не занята пожиранием всего съедобного, что попало в руки.
И вот она, легка на помине – присела рядом с Баданом Груком, сержантом Пятого взвода Третьей роты Восьмого легиона, подняла бледное круглое лицо, показав холодно-серые глаза. – Мы типа устали, сержант.
Бадан Грук был дальхонезцем, но происходил не из племен северных саванн. Он рожден в джунглях юга, в половине дня пути к берегу. Кожа черная, как у Тисте Анди, и складка эпиканта в уголках глаз такая выраженная, что почти не видно белков. Неразговорчивый человек. Он больше всего любит безлунные ночи, хотя Накипь вечно жалуется – сержант пропадает с глаз именно тогда, когда особо нужен.
Но сейчас разгар солнечного дня. Как сержант Грук тоскует о полумраке дождевых лесов родины! – Стой здесь, Досада, – приказал он, повернулся и подполз к сержанту Чопору, возглавлявшего остальных морпехов. В его Десятом взводе тоже недостает одного солдата; а вот в Четвертом взводе не хватает уже двоих, в том числе сержанта Смолу. Эта мысль вызвала у Грука болезненный спазм. Она была из родного племени. Проклятие! Она стала причиной, по которой он записался в армию. За ней и в походе шагать было легче.
Бадан Грук подобрался еще ближе, позвал к себе Чопора и его капрала Ловчего. Все трое уселись в отдалении от солдат. – Итак, – выдохнул Бадан, – мы их обойдем?
Сухое вытянутое лицо Чопора стало кислым – так всегда бывало, когда кто-нибудь обращался к нему. Бадан не знал подробностей его прошлой жизни, кроме очевидного – Чопор сделал что-то дурное, достаточно дурное, чтобы пуститься в бега, бросив все имущество (он из Квона, из благородной фамилии). Хорошо, что и благородные замашки он тоже бросил.
Услышав тихий вопрос Бадана, капрал Ловчий хмыкнул и отвел глаза.
– Ты здесь, – сказал картулианцу Бадан, – значит, принимай участие.
Ловчий пожал плечами: – Мы бежим от самой реки, сержант. Мы петляли и пригибались, пока все три наших мага не выдохлись. Похожи на ходячих мертвецов. – Он кивнул в сторону севера: – Там морская пехота, и она дерется. У нас всего один панцирник и один сапер…
– Один сержант и один капрал, – закончил за него Бадан.
– Всего нас семнадцать. Да, я видел, на что способны твои тяжелые. И я сам, и сержант Чопор скажем, что Оглянись, Спешка и Мелоч не хуже Релико и Больше Некуда. У Мёда все еще есть три долбашки и половина запаса жульков – остальные Целуй-Сюда истратила, когда они со Смолой пошли и…
