Купчиха (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (библиотека электронных книг TXT) 📗
С этими словами она указала на Ульриха, который стоял ни жив, ни мёртв, крепко сжимая манжеты рубашки так, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Он прекрасно знал, что Эльза на его стороне, и надеялся, что женщина сумеет разыграть эту карту. Если всё у неё получится, то Мельхиор будет ему больше не страшен. Вилька никогда не пойдёт против сына. Он вернётся в Эгон не побитым щенком, а отцом и мужем. Старой грымзе не просто придётся с ним считаться: он сможет выгнать её раз и навсегда вместе с Хельмутом и бандой стражников. А затем он затеет переговоры с королём: после лет, проведённых среди магов в счастливой Элидиане, меньше всего ему хотелось прозябать в этой глуши. Он уже успел построить пару-другую облачных замков, когда услышал ответ своего сына:
— Мой папа? Он? Как бы не так! Если он папа, то он должен быть мужем мамы и жить вместе с нами. Бабушка Регина всегда говорит, что папы у меня нет, но я могу выбрать его себе, если мама согласится. Она всегда говорит правду. Если мне понадобится папа, я его себе найду. Я маг и сам решу, кто им будет!
От такого заявления Ульрих чуть не упал. Он-то размечтался! Не тут-то было: мальчик не торопится радоваться обретённому отцу. А Эдмон подошёл к нему, ткнул пальцем в ногу (выше он не доставал) и выдал:
— Эй, та тётька, которая меня украла у мамы, говорила: она моя бабушка, мама моего настоящего отца. Я не поверил: моя бабушка — Регина, другая мне не нужна. Эта тётя, — он вежливо махнул подбородком в сторону Эльзы, — она сказала, что ты мой папа. Я тут подумал… Та противная карга из замка — твоя мама?
В первую минуту Ули растрерялся настолько, что не мог выжать из себя ни слова. Зато тело оказалось умнее своего хозяина: опустилось на корточки рядом с мальчиком и положило руку ему на худенькое плечико. Так что когда молодой маг смог наконец сказать слово, он уже находился в довольно выигрышном положении по сравнению с тем, в котором пребывал ещё пару минут назад. Мальчик смотрел на него во все глаза и Ули мог надеяться, что Эди уловил их сходство.
Что же ему сказать? Ах, да, надо ответить на вопрос про Гедвигу.
— Нет, Эдмон, тат противная карга из замка мне не мать. Она — вдова моего отца, поэтому командует здесь. Я её люблю не больше твоего, поверь, поэтому и не живу в Эгоне.
Он говорил практически первое, что приходило в голову, а сам с тревогой наблюдал за сыном. Понимает ли малыш те слова, которые легли Ульриху на язык, или это для него слишком сложно? Вряд ли трёхлетний ребёнок знает, кто такая вдова. Но молчать просто смерти подобно, надо продолжать. И он трещал:
— Нам с тобой та старуха чужая, но ты мне родной, это правда. Посмотри на меня, а потом пойди и посмотри на себя в зеркало. Увидишь: мы очень похожи. Это потому, что я на самом деле твой отец. Мы с твоей мамой очень любили друг друга, но потом нас разлучили… — он глубоко вдохнул и будто в воду нырнул, — обстоятельства. Я даже не знал, что ты родился. Но теперь узнал и счастлив, что у меня растёт такой замечательный сын. Ты говоришь, что твой папа должен быть мужем твоей мамы? Ты прав, Эди, ты совершенно прав. Больше всего на свете я хочу стать мужем твоей мамы и настоящим отцом для тебя. Так что мы с ней поженимся, если ты не против.
Ульрих бросил взгляд на застывшую Виолу. На выразительном лице девушки было будто крупными буквами написано: будь что будет. Такой обречённый взгляд он видел у людей, которым уже прочли смертный приговор. Ничего, это она сейчас так. Потом всё изменится, лишь бы мальчик признал его отцом. Не вышло бы так, что он поторопился! И тут он услышал ответ мальчишки. Ульрих ждал чего угодно, только не насмешливого:
— Ты и впрямь думаешь, что я тебе поверил? Что-то я не вижу, чтобы мама хотела за тебя замуж. Она целуется не с тобой, а с дядей Мельхиором.
Видел, — молнией пронеслось в голове Ульриха, — паршивец видел в окно, как Виола целуется со своим бывшим хозяином. Хитрый маленький засранец.
— Я маг, — завёл свою волынку Эди, — мой папа может быть только магом. Вот дядя Мельхиор — маг, поэтому я не против того, чтобы он был моим папой.
Стоявшая столбом Виола при этих словах всхлипнула, повернулась к Мельхиору и спрятала лицо у него на груди. Эльза вскрикнула и ретировалась в дом. Малыш победно посмотрел на Ульриха.
— Я тоже маг, — с трудом сохраняя спокойный вид, сказал тот, — Очень сильный маг, хотя пока ещё молодой. Именно от меня ты унаследовал свои способности и я надеюсь, что в будущем, мой мальчик, ты окажешься ещё сильнее меня.
Произнеся эти слова, он с радостью увидел, что каменная стена дала трещину. Эди теперь смотрел на него иначе. Недоверие никуда не делось, но вместо холодного неприятия в глазах мальчика плескалась надежда пополам с радостью.
Глава 20
* * *
Виола смотрела на происходящее и не знала, что ей делать. Надо как-то остановить Ули, а то он боги знает до чего может договориться. Заморочит ребёнку голову и испортит им всем жизнь. Если бы встреча отца с сыном произошла три года назад, когда Эди только родился, она бы рыдала от счастья и вприпрыжку побежала бы с графом в храм доброй матери. Но сейчас чувства перегорели, остался один пепел. Она больше не могла смотреть на Ульриха восторженным взором влюблённой дурочки и отлично видела: им не надо быть вместе, они не подходят друг другу.
Что ей делать, если он всё же сумеет уболтать маленького Эдмона, убедит мальчика, что нужен ему? Пойти на поводу у сына и навек отказаться от надежды жить по своей воле и разумению? Очень бы не хотелось. При этом Виола знала точно: если Эди признает Ульриха папой и потребует, чтобы мама осталась с ним, она так и сделает, несмотря на то, что с её стороны это будет глупость несусветная.
Мысли носились в её голове как вспугнутые птицы, метались из стороны в сторону и никак не могли улечься хоть в каком-нибудь порядке. Поэтому она так и стояла столбом возле Мельхиора, пока граф у неё на глазах пытался окучить их общего сына.
К счастью, кроме впавшей в ступор Виолы у Эдмона был ещё дедушка. Теодор поначалу не вмешивался, полагая, что это дело дочери, но тут увидел, что с ней что-то не то, и поспешил на помощь. Сказал громко, чтобы все слышали:
— Эй, вы вообще умываться и завтракать собираетесь? А то время идёт, а мы ни с места. Ули, чтоб ты знал: детей сначала умывают, затем кормят, а уж потом всё им объясняют. Это правило такое и его нельзя нарушать. Так что поговорите потом, а сейчас завтракать!
Виола посмотрела на Тео с благодарностью, подхватила сына и повела к колодцу, говоря:
— Дедушка Теодор всё правильно сказал. Сейчас умоемся и пойдём в дом. Там тётя Эльза приготовила такие вкусные сырники!
Но Эди упирался. Он не хотел уходить, не прояснив для себя всё до конца. Поэтому не сделал ни шагу, пока не спросил:
— Мама, а он правду сказал? Он действительно мой папа и маг?
Вот что тут ответить? Солгать? Но у Виолы было твёрдое правило: не врать своим, говорить только правду. Что делать, если эта правда пока не по зубам малышу, в правиле ничего не говорилось.
— Эди, — вздохнула Виола, — это непростой вопрос. Давай отложим его на после завтрака. Пойдём вдвоём куда-нибудь в укромный уголок и поговорим без свидетелей.
Мальчик на мгновение задумался, а затем кротко поплёлся к колодцу. Он знал: если мама что-то обещала, то обязательно сделает. А вот перечить ей в такие моменты не стоит, можно не получить вообще ничего из желаемого. Развернётся и уйдёт, а дедушка Тео ещё час будет объяснять, как надо слушаться маму. Так что придётся потерпеть и съесть этот дурацкий завтрак.
Ульрих же почувствовал, что желанную победу выхватили у него из рук тогда, когда он был к ней совсем близко. Он рванулся вслед за Виолой, чтобы продолжить разговор, но Мельхиор заступил ему дорогу.
— Послушай, граф, — сказал он, — не лезь между матерью и сыном. Ты уже всё сказал, дальше будешь отвечать на вопросы, если они возникнут. Решение примут Виола с мальчиком, это их право.
