Песнь Гнева (СИ) - Кадышева Дарья (книга жизни txt) 📗
— Значит, не знала. Раз поверила ему, — произнес Иян. — Бабы — глупые существа.
— Муж желал бы смерти для обоих, да только вот неверную свою он любил до одури. Он сказал, что сами древние боги послалименя восстановить справедливость, — Драгон сделал паузу, чтобы передохнуть. Рассказ отнимал у него слишком много сил. — Я взялся за это дело даже больше не из-за награды, а из жалости к этому мужику. Остальное ты знаешь.
— Мои парни имели право расправиться с тобой на месте, без следствия, но парочке из них показалось странным, что ты — керник.
— Умные у тебя ребята, Иян, — похвалил Драгон.
— Кого зря не набираю, — отозвался Иян. — Один из них узнал тебя. Они тут же послали за мной.
— И быстро же ты добежал.
— Мне было любопытно, не обознались ли они. Если честно, я не поверил. Не думал, что ты будешь резать моих людей.
— Деньги и жалость. Они решили все за меня, — пояснил Драгон.
— Ты мог бы этого не делать. Ты же видел их бригандины. Ты знал, что это миротворцы.
— Мне попросить у тебя прощения? Я выполнял свою работу.
— А я выполню свою, повесив тебя, — Иян прошел до диванчика возле стены и устало рухнул в него.
Он был гораздо моложе Драгона, худощав, но крепок. У него было острое бледное лицо, темные красивые глаза и недлинные волнистые волосы под цвет глаз.
— По крайней мере, так я должен поступить по всем правилам, — Иян поднял взгляд на Драгона. — Но я этого не сделаю. Старые связи бывают сильнее, чем обязательства. Они скрепляют людей, словно цепи. Однако того, кто нанял тебя, я должен наказать.
— Не делай этого. Он ведь поступил…
— Подло, — перебил Иян. — Нанял убийцу, который подкрался во сне. В конце концов, можно было обойтись поединком.
— У кого больше шансов: у молодого парня или уже постаревшего хромого рубаки?
— Постаревшие рубаки бывают даже резвее юношей. Ты оправдываешь его?
— Нет. Но он был мне приятен. Я вполне понял его чувства, — ответил Драгон и лег локтями на стол.
Сейчас его преследовало только одно желание — перекусить чего-нибудь плотного, вроде куска хорошо прожаренной баранины или мясного бульона, и оказаться в теплой постели, а не вести философские беседы с Ияном. Но, надо признаться, он скучал по старому другу и был рад этой встрече.
— Я тоже понял его мотивы. И они не оправдывают его поступка. Я буду его судить.
— Оставишь бедную женщину и без второго мужика.
— Что там до этой вероломной бабы, мне все равно. У меня и так рука на тебя не поднялась. Не могу же оставить все просто так? — Иян стряхнул мелкие пылинки с сиденья дивана. — Что подумают обо мне мои люди? Одного отпустил, второго…
— Будь по-твоему, — сказал Драгон, не став спорить.
— Твоего словесного портрета вполне достаточно, чтобы найти виновника, — Иян встал. — В этом лагере немного солдат, мне приведут его быстро. А там уже и решим, что с ним делать. О, а вот и выпивка.
В комнату вошел стражник с разносом. Он аккуратно расчистил стол от бумаг и поставил разнос перед Драгоном.
— Пошлите людей в лагерь, — приказал стражнику Иян. — Обыщите каждого и найдите мне человека со шрамом над верхней губой. Он лысый, старый и хромой. Если найдете несколько таких, ведите всех. Хотя я сомневаюсь, что все эти приметы сойдутся в более чем одном человеке.
— Будет сделано, — пробасил миротворец и покинул комнату.
Иян взял стул у двери и уселся напротив Драгона.
— Ты легко отделался с этими синяками и царапинами, — произнес он, наливая вино в кружки. — Но не вздумай больше трогать моих людей. Я едва справляюсь с потерями со стороны княжеств, еще и тебя, защитника брошенных мужиков, мне не хватало. В следующий раз я не буду так добр.
— Я это учту, — сказал Драгон и сделал глоток дешевого кислого вина, который показался ему после тюремной каши и тухлой воды напитком царей.
— Сколько мы не виделись? Года четыре, а то и больше, — проговорил Иян, когда они осушили кружки.
— Ты ничуть не изменился, — заметил Драгон. — Все такой же деловитый и язвительный.
Иян улыбнулся.
— Приятно слышать. Да и ты по-прежнему пытаешься острить, но лицо у тебя такое, что мне хочется выдавить слезу сочувствия.
— Да, внешний вид не вяжется с речью.
— В точку, — Иян плеснул еще вина в кружку. — Рассказывай, как у тебя дела. Как твоя подопечная?
— Выросла. И совсем отбилась от рук.
— Еще бы. Знаешь, сколько легенд ходят и по нашим землям о потерянном детеныше прославленного Медведя?
Драгон поднял на него взгляд и нахмурился.
— Что ты насупился? — хмыкнул Иян. — Да, и в Раздолье эта история обросла всякими невиданными подробностями. Кто-то говорил, что ребенок мертв или его убила сама мать. От Марилюр-то можно было ожидать чего угодно. Кто-то: что его спрятал от чужих глаз сам Дометриан. А кто-то пустил слух о том, что ребенка и не было, и что вообще это все хитроумный план, заговор чей-то.
— Я-то видел, как она родилась, — тихо проговорил Драгон.
— В любом случае в тот злополучный год она себя раскрыла. И весь мир узнал, что она жива и одна из твоих. Стражей.
— Это лучшая для нее защита. Послушай… — Драгон выдохнул. — А, да плевать. Теперьона моя дочь.
— Ты вырастил себе достойную замену.
— Я не выращивал себе замену. Да и то, что произошло в Суариве… Это было давно. Все стихло.
— А я даже ни разу не видел ее.
— И не надо, — отрезал Драгон.
— Почему?
— Я и так посвятил тебя в эту тайну. А ее знают не два человека и даже не три. Я не хочу, чтобы это уплыло куда не надо, и ее начали искать. После Суаривы мы вынуждены постоянно менять место жительство. Так что лучше тебе ее хотя бы не видеть, — отрывисто произнес Драгон. — Ты сам вспомнил о той славе, которую она обрела. Скрывать ее все тяжелее.
— Красивая? — спросил Иян, приподняв бровь.
— Вот на кой черт она тебе сдалась? Есть еще куча тем для обсуждения.
Иян продолжал упорно смотреть на Драгона. Тот скоро сдался.
— Красивая, — ответил он и выпил еще вина.
Голова закружилась.
— Как твоя Мари, должно быть? Значит, это еще одна причина, почему ты ее прячешь. Ну, а что с другим твоим воспитанником? Этот уже наверное взрослый детина.
— Взрослый, это да, и хорошо, что годы мозгов ему все же прибавляют. Раньше с ним было тяжело, — сказал Драгон. — А какие новости у тебя? Я вижу, восстание крепнет.
— Да надоело уже это все, — Иян с громким стуком поставил кружку на разнос. — Князь упорно не хочет оставлять нас в покое. Вдобавок рядом с солдатами с некоторых пор гнездятся молодцы из Братства Зари.
— О, Церкви разрешили разгуляться?
— Ты сам знаешь, неслучайно это все. Моя страна всегда была верна древним богам, которых мы почитали еще с начала времен. А как пришли эти фанатики с криками о том, что какая-то Матерь Света нас всех, грешников, покарает, так все. Началось. Как мы не склонились перед Твердоликом, так и не будем прогибаться под лживой богиней.
— Меня религиозные вопросы мало интересуют, — протянул Драгон. — Но меня заботит то, что эти здоровяки Братства на службе у Церкви пользуются методами… ну, мягко говоря, не очень приятными.
— Они ненавидят людей с другой верой. А еще эльфов. Гномов. Все нечеловеческое. Слепые верующие, — бросил Иян и грязно выругался.
— Видимо, Братство приносит тебе больше проблем, чем солдаты?
— Солдаты в большинстве своем есть трусливое отребье, которое боится наказания за неподчинение приказу. Редко кто из них идет в бой по причине того, что они не согласны с политикой раздольцев, — Иян сделал глоток вина. — Вот Братство — другое дело. Они нас просто ненавидят. Князь Твердолик знает, какими способами досадить нашей стране. Но у моего короля много терпения и сил.
— У тебя тоже.
— Я столько лет отдал этой войне. Я ненавижу княжества и готов бороться с этими вымесками, покуда смерть сама меня не найдет, — Иян ударил себя кулаком в грудь. — Но иной раз хочется вкусить мирной жизни. Хотя бы месяц прожить без кровопролития и борьбы.
