Загнанный. Мир Tornscape - Мортенсон Алдвин Альтендатский (читать книги онлайн без сокращений TXT, FB2) 📗
На следующее утро (а если уж говорить честно, то ближе к полудню), Гоззо поднялся с постели и понял, что сделал это зря. Сколько он вчера выпил в компании нового не то знакомого, не то уже друга, Гоззо не мог припомнить. Кажется, угощал собеседник, и потому попойка не так уж сильно сказалась на кармане инженера. Да и усиленное питание позволит сэкономить на продуктах, что тоже неплохо, если уж разобраться. К тому же рядом с койкой Гоззо обнаружил кувшин пива, а ведь нет ничего лучше похмельным утром, чем пара глотков разбавленного пива. Гоззо вылакал почти весь кувшин, ему полегчало и полтора пустых дня перестали выглядеть такой уж мрачной перспективой.
Новый знакомец (хотя и странно так говорить о человеке, чьего имени не знаешь) повстречал Гоззо, когда тот шагал за продуктами. Рынок в Вальдене был довольно большой, надёжно укрытый куполом от перипетий местной погоды. Одно из редких мест в городе, где можно было ходить без надоевшей накидки. Поэтому он стал ещё и частым местом встреч. Влюблённые парочки назначали свидания у цветочных рядов (да, в Вальдене торговали цветами, ибо ничто человеческое не чуждо юношам и девушкам, даже в Кригмарке). Деловые партнёры, у кого не было собственной конторы, предпочитали встречаться среди представителей своей профессии – оружейников, краснодеревщиков или хотя бы магазинов готового платья или обувных. Ну а все остальные, у кого не было особой цели для посещения рынка, кроме собственно покупок, встречались как правило там, где торговали мясом, овощами и все тем, без чего обычно человек вроде и может прожить, но чего ему всегда так хочется.
Гоззо отправился на рынок за сладким. Очень уж запали ему в память бумажные кульки с красными свекольными конфетами, которые распределяли накануне. К тому же, как уверял сам себя Гоззо, после обильных возлияний надо подлечить печень, и сладкое для этого подходит как нельзя лучше. Свободных денег ему хватило на весьма скромный кулёк, ведь вместо красных свекольных, Гоззо решил разориться на настоящие, из очищенного сахара и политые мёдом. Не стал приносить качество в жертву количеству. И потому умял почти половину, прежде чем покинул крытый рынок.
Вот тут-то его и перехватил новый знакомец. Они не отравились пить – всё же не настолько опустился Гоззо, чтобы так проводить в пивной всё свободное время. Приятель только посетовал, что инженер с оборонительного завода может позволить себе лишь такую малость, чтобы порадовать себя. На этом и разошлись, однако слова приятеля запали Гоззо в душу.
Они снова встретились в пивной почти неделю спустя. Гоззо как раз закончил ненавистную смену на фабрике смерти, и решил, что с него довольно. Завтра выйдет на работу с больной головой, но лучше так, чем вовсе не спать или кричать от кошмаров. А уж кошмары работа у некро-алхимиков ему гарантировала, тут можно не сомневаться. Вновь приятели пили сначала пиво, а после принялись добавлять в него шапс, лишь такие ударные дозы спиртного могли гарантировать хоть какой-то сон после смены на фабрике смерти.
– Я вообще не понимаю, как они жить могут, – делился с другом Гоззо, теперь уже точно другом, и то, что они до сих пор не знакомы его совершенно не смущало. – Они ж мёртвых людей препарируют. – Заплетающийся язык с трудом справился со сложноватым словечком. – А после творят с покойниками такое… Волосы дыбом, Аботом клянусь.
Гоззо хотелось как можно скорее забыться и забыть то, что он видел на фабрике смерти, и потому призывал божество Забвения.
– Как и ты они работают на благо Кригмарка, – пожал плечами друг. – Что им ещё остаётся? Без возвратившихся и прочих кадавров мы бы давно проиграли войну… Примерно всем. Бабы столько рожать не успевают, сколько гибнет в сражениях.
– Да я понимаю, дружище, – кивал Гоззо, – и мы трудимся ради блага родины. Но у нас – машины, пушки, оружие, а там… Одно слово фабрики смерти.
– У нас нет выбора, друг мой, – проникновенно ответил собеседник. – Живых людей не хватает, а значит, как в песне: раз не осталось живых, значит, мёртвые – встать. 2 Нас довели до крайности, понимаешь. Когда живые сражаются плечом к плечу с покойниками, а инженеры вынуждены работать подсобниками на фабриках смерти. Это путь в никуда, друг мой, вот в чём беда. И мы несёмся по нему словно повозка со взбесившимися конями и отказавшим тормозом.
Гоззо отлично знал о том, как вербуют людей. С инженерами раз в неделю проводили беседу сотрудники заводской контрразведки, заставляя зубрить основные методы вербовки. Напоминали и о врагах Кригмарка, как внешних, вроде ангельнских шпионов, или кастильских фанатиков-диверсантов, так и о внутренних. Фрайкриг – подпольная партия недовольных режимом и вообще всем, что творится в Кригмарке. Они называли себя по имени гильдии наёмников, основанной кригмаркскими дезертирами далеко на востоке, в вольном городе Галиате. Говорят, фрайкриговцы внутри королевства были как-то связаны с гильдией, однако очень уж сомнительно, что они могут как-то поддерживать связь на таком расстоянии.
Никакие познания не помогли ему. Всё происходило словно само по себе. Он встречался с новым, да что там, единственным своим другом, и как-то так выходило после их бесед, что все неудачи Гоззо получали объяснение. Прежде он никогда не роптал на судьбу, не пытался обвинить своих коллег или начальство, однако разговоры с новым другом наводили его на мысли, что у всех его невзгод есть конкретные виновники. Коллеги не так уж сильно уважали его, ведь никто не звал Гоззо вечером последнего рабочего дня выпить вместе, а ведь собирались же, обсуждали, но всегда забывали о нём. Ведь не забывали, просто не считали нужным брать с собой. Начальство всегда обходило при распределении продуктовых наборов, а уж о денежных премиях не стоит и вспоминать. Быть может, то, что причитается Гоззо попросту разворовывали, раз он молчит, не смея даже глаз поднять. И все эти бесконечные дежурства на фабрике смерти – он ведь попадал в каждое, а там оказывался на самой грязной подсобной работе. Наверное, бедняга Гоззо просто попадал на чужое место, работал вместо того, кто может занести кому надо, чтобы не оказаться в подчинении у некро-алхимиков. И всё в том же духе.
Теперь Гоззо всюду окружали враги и недоброжелатели, а единственный друг ждал вечерами в пивной. Они наливались там пивом, а после и шапсом, и наутро Гоззо всегда встречал кувшин для опохмела. Друг ни разу не забыл о нём.
И когда он начал просить Гоззо кое о чём (о сущих мелочах, не стоящих внимания) инженер не придал этому значения. Его единственный друг не может оказаться подонком или предателем, о которых твердили заводские контрразведчики, не мог быть и шпионом. Ведь он всей душой предан Кригмарку, прямо как сам Гоззо. Вот только просьбы и одолжения день ото дня становились всё подозрительней, и вскоре Гоззо уже не смог удержаться от вопросов.
– Наконец, друг мой, – не изменил привычному тону собеседник, – я могу поговорить с тобой открыто. Как с настоящим другом. Я буду откровенен с тобой, а после ты уж сам решай – сдать меня копфъягерам 3 или начать дружить по-настоящему.
И с этого дня жизнь Гоззо Херцога изменилась кардинально.
– Верю, ты давно подозреваешь меня, – продолжил приятель, глядя Гоззо прямо в глаза. – Я ведь даже имени тебе своего не назвал, а ведь мы знакомы уже больше месяца.
Только тут Гоззо понял такую очевидную вещь, и вытаращился на приятеля. Тот невольно усмехнулся, настолько нелепым было выражение лицо инженера.
– Гюнтер, – представился он. – Гюнтер Шютц.
– Приятно познакомиться, – сумел выдавить из себя усмешку Гоззо.
– Взаимно, дружище Гоззо. – От рукопожатия Гюнтер воздержался, а Гоззо и не настаивал. – Думаю, ты кое-что понял, но пока боишься сказать это мне в лицо, – продолжил он. – Отвечу сразу на все вопросы: да, я из них. Из Фрайкрига.
Это слово, пускай и произнесённое очень тихо повисло между собеседниками точно камень. Или скорее петля. Та самая, в которой будет качаться Гоззо, за одно то, что не донёс контрразведке о своих подозрениях сразу, как они только возникли.
