Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Так чего мы ждём! — Взвился глава клана. — Несите его в лазарет, и пусть твои ученицы дежурят у него день и ночь!
— Подожди, вождь. — Син-аль-Ланг перевела взгляд на излеченного гоблина. — Среди нападавших ты видел шаманов?
Тот призадумался на мгновение, а затем кивнул:
— Я видел всполохи духов в лесу. Да и как иначе объяснить, что наш вооружённый отряд был перебит меньше чем за минуту? Видимо, среди нападавших были сильные шаманы, рангом не ниже старших учеников.
Целительница кивнула:
— Значит, были. А уверен ты, мой Рагх, — бросила она тяжёлый взгляд на вождя. — Что один из тех шаманов не мог подловить момент, когда душа Гул-аль-Дука истощит запас своих сил, и не вселил в него чужую душу? Тогда, излечив его, мы получим самого настоящего голема, внешне и по повадкам ничем не отличающегося от прежнего хозяина тела, но ведомого одной лишь целью: вырезать нас под корень, например, пока мы спим, или пока наши воины на охоте.
Вождь стиснул ладони в кулак и молча смотрел на старуху. Знания сильнейшей целительницы клана были огромны, а годы, что она живёт на этой земле, подарили ей непостижимый жизненный опыт. Игнорировать её слова — глупо. Но что делать? Не резать же глотку главной силе твоего клана, пока его можно спасти? Узнай об этом враги из соседних кланов — не ровен час, приведут под стены войска. А враги любят объединяться, когда у них есть чем поживиться. Уже потом, при дележе добычи, они вспомнят, что враждуют с друг другом, и вновь польётся кровь, но к этому времени ему уже будет всё равно.
— Отнести его в лазарет и… связать, — наконец принял решение глава клана, — Если в нём действительно есть дух, то он покажется в течение суток. И тогда мы схватим его и излечим Гул-аль-Дука. Старуха, возьмёшь двух боевых шаманов… старших учеников. Поставишь сторожить его тело. Если что случится, пусть докладывают мне. А вы чего тут забыли?! — Вскинулся он на стражников. — Живо по своим местам! Ночь ещё не закончилась…
Кил-ин-Хак не мог отвести взгляда от не шевелящегося тела. Он настолько всмотрелся в него, что даже стал замечать, как периодически еле заметно вздымается и вновь опускается его грудная клетка, отчего почему-то становилось жутко.
— Да чего ты вылупился на него?! — Не выдержал, и всё-таки сорвался Лар-ин-Лин. — Боишься, что, одержимый злым духом, перегрызёт нам глотки? Дык мы его верёвками обмотали, словно дикого ящера во время приручения! Чего бояться?!
— Я и не боюсь. — ответил тот, не отводя взгляда от пребывающего в полумёртвом состоянии шамана. — Просто думаю о том, каким он был великим воином…
— Говоришь так, словно он уже сдох, — скривился Лар-ин-Лин и подал другу трубку. — На, затянись. Путничья трава. Очень помогает от нервов.
Кил-ин-Хак с благодарностью принял трубку и пригубил её, выпустив кольца желтоватого дыма. Затем расплылся в улыбке и затянулся ещё раз. Путничья трава была в большом ходу у племён гоблинов и росла во многих частях болот. Её использовали в медицине, чтобы притупить боль пациента, которому, к примеру, собираются зашивать рану, или, как точно выразился Лар-ин-Лин, в помощи от нервов. Конечно, она имела и побочные эффекты, слишком расслабляя мозг, вызывая периодические видения и дурные мысли, потому в больших дозах её потребляли редко, хотя в малых она использовалась всюду, даже в еде — так, для аппетита.
Оба гоблина, по очереди передавая друг другу трубку, расплылись в глупых улыбках, выдыхая приятный дым, который заполнил всё помещение. Никто не мог им этого запретить: хижина, которая была отведена под лазарет, пустовала, их клан уже давно не вёл открытых войн и даже большие стычки являлись редкостью. А простуду или головную боль можно вылечить и на дому — для этого у старой целительницы достаточно учениц, не гоже по таким пустякам занимать отведённые для тяжёлых случаев койки.
— Я вот думаю, — наморщил пологий лоб Лар-ин-Лин, после очередной затяжки возвращая трубку другу. — А если он всё-таки помрёт?
— Вполне вероятно, — пожал плечами Кил-ин-Хак, выпуская в воздух диковинные фигуры из дыма. — Ну так что ж, все мы смертны.
— Так это же какое тело пропадает! — Втянул широкими ноздрями выпущенное гоблином облако дыма Лар-ин-Лин.
— Ты это к чему?
— Ну, как? У него же великая магическая проводимость! Насколько помню, только он в нашем клане мог вызвать армаду духов и при этом не взорваться на кровавые ошмётки. Помню тот бой при Мрачных Топях — красота, завораживающее зрелище было!
— И что ты предлагаешь? — Вопросительно выгнул бровь Кил-ин-Хак.
— А почему нам не вселить в это тело другую душу? С телом-то всё в порядке, а оно у него, считай, и ценно. — Лар-ин-Лин аккуратно забрал из рук задумавшегося друга трубку и, затянувшись, стал ждать ответа.
Гоблин колебался:
— Никто не позволит нам проводить переселение души. Нужно разрешение главы, поиск донора…
— А кто говорит об этом мире? — Добил друга Лар-ин-Лин и, сняв с пояса котелок, покрутил им у него перед лицом. — Всё, что нужно, у нас уже есть, ритуал провести мы в состоянии, или не носить мне приставки «ин» в имени.
Кил-ин-Хак некоторое время задумчиво морщил лоб, пару раз пригубил Путничьей травы, а затем, вскочив, снял с пояса свой котелок и махнул лапой:
— Да пропади всё пропадом! Давай!
ГЛАВА 1 Смерть, или чем чреваты последствия
Если хочешь сделать что-то хорошо, то сначала обязательно подготовься к этому чему-то. Так и с самоубийством.
Обязательно нужно выбрать способ и день — вот две главные составляющие.
День я выбрал просто идеальный: отец уехал по работе на несколько дней, как раз вчера в квартире была генеральная уборка — шик и блеск, всё пройдёт красиво, без накладок…
Ещё раз проверил как закреплена верёвка и правильно ли сделан узел. Как выяснилось, соорудить личную, домашнюю «мини-виселицу» очень даже просто: вся информация дружелюбно предоставлена в интернете, бери да пользуйся. Многие комментаторы, заходившие на тот же сайт, просили прислать воспользовавшегося помощью видео, как у него всё прошло, очевидно не думая, что, болтаясь в петле, слить видео в интернет немного проблематично. Кто-то размышлял на тему того, что смерть в петле — фигня, намного круче пустить себе пулю в лоб.
Никто не пытался отговорить.
Почему петля? Ну, как, романтика… Во всех старых фильмах именно так: красивая, но грустная музыка, лицо разочаровавшегося крупным планом, затем падающий стул, несколько секунд хрипов — и безвольно повисшее тело. Всегда считал прыгающих с крыши — выпендрёжниками, а стреляющих в голову — эгоистами. Первых за то, что привлекают к себе слишком много внимания, в то время как смерть — дело личное и щекотливое, а вторых… вы когда-нибудь пытались оттереть кровь от стены или пола из-за порезанного пальца? А если вы вышибли себе мозги, и вся эта красота превратилась в гигантскую алую кляксу? Эгоисты, одним словом.
Я встал на стул и просунул голову в петлю. Нет, это не был секундный порыв отвергнутого, или крик ненависти миру. Просто разочарование. Миром. Жизнью. Продуманное и взвешенное решение. Я размышлял над этим не час, и даже не день, а в течение долгих недель. Ради чего жить? Зачем? Чтобы вставать в институт, целый день слушая нудные лекции и возвращаться домой только для того чтобы уснуть и на утро снова идти в ненавистный институт? А после? Работа, не менее скучная и непонятная, за которой я проведу остаток своей жизни, вряд ли более яркой и запоминающейся, чем та, что была у меня до этого. Девушка? Любовь? Это что, одна из тех расфуфыренных, много о себе думающих куриц, вздыхающих о нагламуренных педиках, более женоподобных, чем они? Впадающих в экстаз при виде новых туфель и считающих романтикой тысяча и одну розу в купе с машиной и поездкой за границу, а не нежные прикосновения, поцелуи и стихи?
Тогда, может, родители? Тоже нет. Мать — алкашка, которая бросила семью когда мне не исполнилось и десяти, отец — просто средство моего существования, который воспринимает меня как нечто вынужденное. Ну, родил — что ж, блин, надо содержать. На, бери деньги на карманные расходы, а я пошёл. И так всегда: не отец, а банкомат какой-то.
