Гобин поневоле или Изменчивый Мир (СИ) - Давыдов Григорий Андреевич (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
Этот мир — не для меня. Да, тупо, да, банально, но так оно и есть. Я отторгаю его, и он отвечает мне взаимностью, так зачем нам продолжать эту бессмысленную ссору? Я отступаю, поднимаю руки вверх и говорю «прощай».
Стул пошатнулся и рухнул на пол, и я, не ощущая боле под ногами опоры, повис в петле. Горло сдавило мёртвой хваткой, перехватило дыхание, стало очень и очень больно — казалось, что сосуды внутри готовы лопнуть. Руки инстинктивно, без моего на то желания, потянулись к верёвке, но не преуспели: освободиться было нельзя, узел я сделал на славу: жаль, не получится об этом рассказать на том сайте…
Я думал, что буду паниковать. Что испугаюсь. Что закричу, как в какой-нибудь мыльной опере, а вместо крика вырвется лишь протяжный хрип. Но ничего этого не было. Я умирал тихо, лишь чуть подёргиваясь от нехватки воздуха: прямо-таки примерный самоубийца — не хочу нервировать соседей.
Жизнь уже махала мне ручкой, прощаясь, но мне было не до неё. Меня обуревало смятение: где тьма, где туман, который должен застилать взгляд? Вместо всего этого комнату, наоборот, озарил яркий, бьющий в глаза свет. Боль вдруг куда-то испарилась, а тело как будто вспорхнуло ввысь. Петля более не сдавливала шею, дышать стало несравненно легко. Секунды удивления сменились на удовлетворение: так это и есть смерть? А что, мне нравится!
Свет куда-то испарился, а вместо него начала появляться какая-то картинка. Сначала мутная и далёкая, она стала приближаться, приобретать чёткие очертания и цвет. Затем постепенно возвратились ощущения. Я вдруг начал чувствовать руки, ноги, да вообще всё тело! При том что ощущения были какими-то… неправильными. Чужими, что ли. Зрение не хотело фокусироваться, представляя моему внимания кадр из чёрточек-пятен-цвета. Что за хрень? Так я что, не умер? Верёвка оборвалась, или всё-таки отец вернулся, в кои-то веки заглянул ко мне в комнату, не дозвавшись, и проявил родительское рвение?
Мои дальнейшие размышления на тему собственной участи прервала резкая головная боль, словно кто-то мощно приложился молотом по голове, перепутав её с наковальней, а затем в ушах раздался словно удаляющийся голос: «Уступаю его тебе…»
Голос растворился в гробовой тишине, а вместе с ним ушла и боль, ушли всякие мысли и переживания…
А затем я вдохнул воздух полной грудью.
И тут же произошло множество вещей: картинка перед глазами наконец превратилась в соломенную крышу, внутри всё обожгло от почему-то непривычного воздуха, по барабанным перепонкам ударили чьи-то голоса.
Превозмогая боль в затёкшей шее, я повернул голову вправо. Моему взору предстала зелёная, короткая ручонка с острыми когтями, которая была обмотана толстой верёвкой и привязана к чему-то вроде кровати, но довольно грубой, с соломой или чем-то по типу вместо матраса. И как это понимать? Что за чудовище тут вместе со мной? Я прошёлся взглядом по всей руке. Она принадлежала то ли карлику, то ли ребёнку, и, видимо, моё зрение до сих пор не пришло в норму, если она кажется мне зелёной. Крайняя степень дальтонизма, что ли?
Рука плавно перешла в плечевой сустав, а тот свою очередь в… — я чертовски сильно сжал голову в плечи, чтобы рассмотреть — в меня?!
Паника. Да, по-другому и не скажешь. Паника охватила меня с головой, и последнее, что сдерживало меня от нервного срыва — это неверие в происходящее. Да уж, как странно: на смерть мне было начхать, ибо всё продумывалось и планировалось, а как только столкнулся с чем-то неожиданным и непонятным — так сразу в истерику. Хотя, вряд ли участившееся дыхание и рыскающий в поисках объяснения взгляд можно назвать истерикой. Пока так, лёгкая истерия… Бр-р-р, чего-то я заболтался! Нервы, нервы…
Проверка второй руки не оправдала надежд: отличие её от первой было лишь в том, что она левая. А так, всё то же: то же детское сложение, тот же долбаный зелёный цвет, та же верёвка… Нагнувшись чуть вперёд — встать полностью мне не давали путы — оглядел себя в полной мере. Чего и стоило ожидать: ничего общего со своим прежним телом и в помине не было. Туловище крепкое, но немного полное: животик поднимается вверх-вниз при каждом дыхании. Коротенькие ножки с на странность большими пальцами, из которых, как и из рук, выглядывали острые когти, также были обмотаны верёвками, абсолютно не давая двигаться. Стараясь задушить начавшую вылезать наружу панику, осмотрел место, в котором нахожусь. Здание, конечно, по своему состоянию было похоже на отечественную больницу, но оным всё-таки далеко до того, что я увидел: стены сделаны то ли из веток, то ли с примесью какой-то грязи и камней, отчего вообще приходилось сомневаться в том, как долго может держаться такое сооружение. Пол — из грубо сколоченных и необработанных досок, в щели между которыми пробивалась какая-то охровых оттенков трава. Не без удивления обнаружил окружавшую мою «кровать» пентаграмму. Почему пентаграмму? Ну а как ещё назвать ровный круг, внутри которого я и находился, с кучей непонятных закорючек и схематических рисунков? Да ещё по обе стороны от меня внутри этой самой пентаграммы стоят котлы с непонятным варевом, от которых к потолку шёл лёгкий дымок, смешивающийся с густым жёлтым дымом, что заполнил всё помещение. Никакой системы безопасности, блин…
Созерцая неясные мне особенности интерьера, я наткнулся взглядом на двух существ, ютившихся у одной из стен, недалеко от меня. Не заметил их сначала из-за густого дыма, и… довольно маленького их роста. Сначала я даже принял их за детей, но, присмотревшись, понял, что, скорее, это были карлики, с большими, мясистыми носами, огромными острыми ушами с вставленным в них множеством серёжек, и маленькими, злыми, прожигающими насквозь глазками. Из-под одежды, представлявшей из себя плохо сшитые друг с другом куски шкур, да какие-то обрывки кожи с кучей всяких цепочек и амулетов, выглядывали крепкие, даже накачанные, руки, с потрескавшейся в некоторых местах зелёной кожей. Пальцы-сардельки одного сжимали в руке кинжал, нервно перебирая по его рукояти. Э-э-э, это что, сатанистский кружок какой-то?! Сейчас меня пустят на убой во славу какого-нибудь демона с рогами?! А что, всё, как надо: жертва есть, пентаграмма странная на полу — присутствует, да и в котелках явно не супчик сварен.
Мои мысли прервал грубый голос того, что держал кинжал, и немного неуверенный ответ второго. Похоже, именно их голоса я и слышал, когда очнулся. Только болтали они на каком-то непонятном для меня языке:
— Каррак лимар урруг-зан-урруг, гиадын лимар?
— Урруг-лин, зи-бар аккахин.
Мозг опять ударило молотом, заставив меня зажмуриться, а затем в голове словно что-то щёлкнуло, развернулось и заскрипело:
— Раггир занг-зан-урруг… думаешь, голем? — Спросил, недоверчиво косясь в мою сторону, тот, что держал кинжал.
— Вряд ли, — пожал плечами второй. — Тот бы сразу стал строить из себя Гул-аль-Дука, пытаться убедить освободить его. А этот — смотри, похоже, даже не понимает, где находится…
— Значит, у нас получилось? — Кажется, в его голосе послышались нотки радости.
— Можно проверить, — улыбнулся не самой многообещающей улыбкой второй карлик, и оба двинулись в мою сторону.
Кинжал в руке одного из них как минимум не внушал доверие, и в безнадёжной попытке освободиться я вновь забарахтался на ложе, напрягая до предела мышцы, но не смог добиться даже скрежета от верёвки: уж не знаю, из чего она сделана.
— Успокойся, хватит елозить, — спокойно произнёс один из карликов, спрятав оружие, а вместо него достав какую-то склянку с мутно-оранжевой жидкостью. — На, выпей. Успокоит нервы.
Я уставился на откупоренную склянку в его лапе (рукой такие несоразмерные по отношению к кисти пальцы с когтями у меня язык не поворачивался назвать) и протестующе зажал рот. У меня есть правило: не брать ничего от незнакомцев, а особенно от странного зелёного остроухого карлика с не шибко располагающей внешностью и очень напрягающей мутью в склянке!
Зеленокожий удручённо вздохнул и кивнул второму карлику. Тот всё понял без слов и, сжав мне челюсть пальцами, оттянул её вниз, тем самым открывая рот. На мои мычания и попытки вырваться он никак не отреагировал — его пальцы оказались на странность сильными для такой мелюзги. Муть из склянки полилась мне в рот, не видя на своём пути преград, и в считанные секунды была поглощена, после чего карлик наконец отпустил мою челюсть и отошёл в сторону, вытирая свою лапу об одежду: всё-таки часть жидкости расхлестало вокруг меня.
