Тайный друг ее величества - Орлов Алекс (книги серии онлайн TXT) 📗
Там же во дворе, с расстояния в двадцать шагов, Хуберт делал первые пристрелочные упражнения. В семье Каспара к этому занятию относились серьезно. Генриетта хоть и желала сыну более спокойную, чем у отца, жизнь, однако понимала, что военное мастерство мужа не раз выручало их.
Правда, застав однажды за этим занятием дочь, Генриетта накричала на нее, отобрала лук и, заведя в кухню, объяснила, что ее дело – вышивать наволочки и готовить приданое.
– Из луков пусть мальчишки стреляют, а наше женское занятие – хранить домашний уют.
– А папа рассказывал, что ты из арбалета стрелять умеешь, а тетя Каролина говорила, будто когда-то давно, когда еще Хуберт маленьким был, ты в доме бандита застрелила, прям стрелой к стене – как гвоздем…
– Это для меня она тетя Каролина, а для тебя – двоюродная бабушка, – попыталась тогда Генриетта сменить тему, но настойчивый взгляд Евы требовал пояснений.
Пришлось матери сказать, что сделала она это с большого перепугу и только потому, что отца дома не было. Одним словом, Генриетта не поощряла интереса дочери к мужским забавам и настоятельно рекомендовала постигать искусство вышивания.
Свернув на улицу Бычьего Ключа – там стоял его дом, – Каспар поздоровался с главным чиновником магистрата, советником Гогнусом. Гогнус был вторым лицом после мэра и недавно купил дом бывшего старшины городских стражников Виршмунда. Тот умер полгода назад, и его дети, не желая переезжать в Ливен, продали дом отца, чтобы поделить деньги, а поскольку водить знакомство с Каспаром Фраем считалось престижно, советник Гогнус воспользовался случаем и купил дом по соседству.
Последние пять лет жившие на улице Бычьего Ключа стеклодувы, портные, шорники и плотники потихоньку съезжали кто в предместье, кто в Кузнечную слободу, а их дома перекраивали на вырост новые хозяева – купцы и вышедшие на пенсию офицеры герцогской гвардии.
Войдя во двор, Каспар по-хозяйски окинул его взглядом. Поднял с земли доску и поставил к стене мастерской. Во дворе соседа – капитана-гвардейца в отставке – лаяла собака, у нее недавно родились щенки, и она никого к ним не подпускала. Капитан уже показывал Каспару перевязанную тряпицей руку и предлагал, если надо, подарить щеночка, уверяя, что тот будет свиреп, как «ейная мамаша». Каспар обещал подумать.
4
Дома его ждал сюрприз – Хуберт сидел на кухне с перебинтованной головой, а Генриетта бегала вокруг, то прикладывая к его голове медный ковш, то хватаясь за склянки с лечебными мазями, не переставая голосить, что сынок «зашибся».
– Что здесь происходит? – спросил Каспар.
– Папа, Хуберт по голове деревяшкой получил! – выпалила всезнающая Ева.
– Какой деревяшкой?
– Пап, я с кулевриной тренировался, – повернувшись к отцу, сообщил Хуберт.
– Ну и как? – усмехнулся Каспар, а внутренне весь сжался – кулеврина была очень опасным снарядом и могла убить нерасторопного ученика.
– До третьей засечки дошел, а потом… Потом не справился.
– Каспар, я требую, чтобы ты запретил ему заниматься в этой душегубке без твоего присмотра! – закричала Генриетта. – Ребенок зашибся, разве не видишь?
– Да уж вижу, – вздохнул Каспар. – Ты в самом деле, Хуберт, больше такого себе не позволяй, с покалеченного бойца толку мало. В учебе тоже головой думать надо, а не подставлять ее, это тебе не горшок за три крейцера, другой на базаре не купишь…
– Я больше не буду… Слово даю.
– Ну вот и хорошо. Ты слышала, Генриетта?
– Сапоги сними, чего топчешь?! – проворчала жена.
– Извини, дорогая, сейчас сниму.
Сняв сапоги и обувшись в мягкие домашние туфли, Каспар прошел в гостиную и оттуда спустился на первый, безоконный этаж дома. Помимо арсенальной там находился тренажерный зал.
Каспар высек кресалом искру, запалил пропитанный селитрой фитиль и от него зажег дежурную свечу, что стояла возле двери на полке.
Сзади послышались быстрые шаги.
– Тебе чего? – спросил Каспар, оборачиваясь.
– Я хочу с тобой пойти… – сказала Ева.
– Я иду только посмотреть, – соврал Каспар.
– Ну и я посмотрю.
– Ева, тренажерный зал не для девочек, твое дело расти умной и красивой невестой. Для этого тебя и в школу отдали. Ты сделала сегодняшний урок по цифири?
– Какая цифирь, папа? Я посещаю школу для девочек, там учат только вышивке и стряпне, как будто меня мама этому не может научить! Там все дуры, папа, я не хочу больше туда ходить!
– Одна ты у нас умная. – Каспар развел руками, на стене заколыхались быстрые тени.
– Нет, не только я. Есть еще Полли, она тоже кое-чего соображает, но остальные полные тупицы, только и обсуждают, у чьего папаши больше золота.
Каспар задумался. Как он мог помочь дочери?
– Вот что, я поговорю с учителем Бразисом, пусть он и тебе дает уроки цифири и математики. Как ты на это посмотришь?
– Ой, правда, папа? – обрадовалась Ева, ее глазки заблестели от восторга.
– Отчего же не правда? Прямо завтра и поговорю.
– Ур-ра! Ур-ра! Я буду учить цифирь! – закричала Ева и, подпрыгивая, унеслась прочь.
Каспар улыбнулся и толкнул дверь тренировочного зала.
5
Пройдя вдоль стен помещения, Каспар зажег три десятка свечей в зеркальных светильниках – в зале стало светло.
Он потушил дежурную свечу и осмотрелся – возле кулеврины крови не было, значит, ранение Хуберта не так серьезно. Сын сказал, что пострадал на третьей засечке, выходит, прошел первые две? Или сразу решил попытать счастья на третьей?
Каспар завел пружины кулеврины, выставил колышек на первую засечку и, сняв со стены деревянный, обитый кожей тренировочный меч, встал в позицию. Теперь требовалось только ткнуть им в металлический диск, и это послужит пуском бешеного механизма тренировочной машины. У нее имелось семь лап, но на первой засечке срабатывали всего три, однако какие именно из семи, было неизвестно, хитрый золотник – устройство, включающее лапы, – всякий раз подключал разные и с разных сторон.
За эту машину гном Боло взял тридцать золотых, по меркам Ливена – целое состояние.
Выдержав паузу, Каспар нанес «укол», и кулеврина обрушила на него один за другим три удара – два в уровень головы и один – коварный – подсекающий ноги. Но Каспара такими ходами было не взять, он уверенно отбил все три. Несмотря на спокойную жизнь преуспевающего купца и промышленника, он старался посещать зал не реже двух раз в неделю. Генриетта называла это блажью, однако тренировки помогали Каспару держать себя в хорошей форме.
Взвесив в руках тренировочный меч, Каспар решительно переставил колышек на вторую засечку. Отошел, прицелился и нанес очередной укол – четыре лапы ударили одна за другой, но и тут Каспар отбился. Довольный собой, он улыбнулся и, попятившись к стене, вдруг увидел уходящую к горизонту дорогу и стоящих полукругом озлобленных людей. Это были враги, они недобро смотрели на него и были готовы атаковать. Вот один из них бросился вперед, и Каспар взмахнул мечом…
Наваждение ушло так же быстро, как и захватило рассудок Каспара. Он встряхнул головой и опустил поднятый для удара меч.
Что это было – сон наяву? А может, знак?
Нехорошее предчувствие сдавило грудь, Каспар повесил меч на стену и, пройдя по кругу, задул свечи – сегодня ему следовало отдохнуть и попить лечебного отвара, который так хорошо удавался Генриетте.
Супругу он застал на кухне, казалось, она никогда не устает готовить, стирать белье, убирать комнаты.
Увидев вошедшего мужа, Генриетта отставила кастрюли и озабоченно спросила:
– Что с тобой? На тебе лица нет.
Наскоро вытерев руки о фартук, она приложила ладонь ко лбу мужа.
– Нет, это не болезнь… – сказала она уверенно.
– Оставь, – отмахнулся Каспар и сел за стол. – Завари-ка лучше своих трав, хочется выпить чего-нибудь горячего.
– А может, хересу?
– Нет, лучше трав.
Генриетта пристально посмотрела на мужа и достала из шкафчика деревянную резную коробочку с заветным сбором.
