Эхо Погибших Империй (СИ) - Колупалин Илья (версия книг .TXT) 📗
Однако он не умер там. Кламильфонт все же вспомнил о друге и вызволил из заточения, однако сделано это было вопреки воле отца. Поэтому Амгори был отправлен за пределы Карагала, в город Баррот в Таамуне, где ему было выделено жилище, слуги и денежное довольствие. Сам же Кламильфонт оставил его, сказав на прощание:
«Здесь ты не будешь ни в чем нуждаться. Надеюсь, ты начнешь теперь новую жизнь. А меня ждут новые свершения. Я докажу отцу, что способен на большее, чем кто-либо может себе представить. Зрахос открыл мне истину, и теперь я узрел суть вещей как никто иной. Я благодарен тебе за все, наставник, и никогда не забуду твоей доброты, но теперь мне нужно двигаться дальше. Я становлюсь чем-то большим, чем прежде».
Тогда на глазах Амгори были слезы, ведь он считал, что они видятся в последний раз, и теперь ему суждено умереть в изгнании. Но через три года люди Кламильфонта забрали его из Баррота, потому что принц хотел видеть своего учителя рядом с собой во время своего синкайского похода.
Оказалось, что принц решил снарядить армию для нападения на Синкай, чтобы доказать отцу-императору, что он является его достойным наследником и способен совершить нечто, что покроет славой весь род ди Вайо. Лакхазеро, после многочисленных споров, все же одобрил этот поход, хотя его отношения с сыном после этого еще больше ухудшились.
«Он надеется, что я сгину здесь», — с бесноватой улыбкой заявил Кламильфонт Амгори, когда они высадились на берегу Таамуна.
Позже Амгори понял, что принц стал язвителен и груб, более того, его речь порой становилась попросту бессвязной. Он взял с собой огромную чашу, судя по всему ту самую, за которой Амгори застал его на острове Кабехтойси и много времени проводил возле нее, просто молча склонившись или что-то тихо бормоча. А еще ему компанию часто составлял Ментальный Лидер Зрахос со Свот, косматый сгорбленный человечек с бледным лицом и трясущимися руками, который стал теперь для Кламильфонта подобием духовного наставника.
Стоял жаркий вечер. Влажные леса, через которые их воинство пробиралось уже в течение нескольких суток, наконец-то начали редеть, и теперь они выходили на обширную равнину Крофамгир. Пройдя мимо тихо переговаривавшихся у костра пехотинцев в тяжелых блестящих латах, Амгори повернул направо и через несколько шагов оказался возле пышного шатра, который занимал Кламильфонт ди Вайо. Когда он вошел, принц по обыкновению сидел с полузакрытыми глазами напротив своей чаши и не двигался. Светлые длинные волосы Кламильфонта спадали ему на грудь, тонкие, почти женственные черты лица были прекрасны как и раньше, только теперь выражение какой-то вечной хмурости стало его постоянным спутником. Фигура, некогда статная и грациозная, теперь чуть ссутулилась, и принц с годами несколько раздался в боках.
— Не спите? — непринужденно начал разговор Амгори. — Что-нибудь слышно от разведчиков?
— Никаких следов синкайцев на многие мили вперед, — едва заметно покачал головой Кламильфонт, даже не открывая глаз. Голос его звучал устало и приглушенно.
— Они могут попытаться устроить нам ловушку, — сказал Амгори.
— Не думаю, что мы встретимся с их отрядами в ближайшее время, — отозвался принц, начиная медленно вращать головой, словно разминая шею. — Путь еще долгий.
— Я тут подумал… — замялся Амгори. — Нам было бы неплохо поговорить… до того, как все начнется.
— О чем?
— О том… что произошло с вами. Я понимаю, что вы изменили свое отношение ко мне, и, пожалуй, готов согласиться с тем, что заслужил это. Но… несмотря ни на что, я все-таки считаю, что у меня есть право знать…
— Все, что тебе нужно знать, Амгори — это то, что я стал сильнее, — ответил Кламильфонт тем же вялым тоном. — Большего бремени я не могу на тебя возложить. Ты и так догадываешься… с какими силами я связал себя.
— Кволидий? — произнес Амгори уже более взволнованно. — Вы пили его? И что этот Зрахос нашептывает вам?
— Не испытывай меня! — гневно сверкнул глазами карагальский принц, отставляя в сторону чашу. — Зрахос помогает мне… Он открыл мне такое, такое…
И тут судорога прошла по всему телу Кламильфонта, он закрыл лицо руками и начал мелко трястись, бормоча что-то неразборчивое — такие припадки теперь случались с ним время от времени.
— Ты не должен говорить ему! — вдруг расслышал Амгори среди бессвязного потока. — Помоги нам! Ты должен это сделать… может быть слишком поздно…
Вновь раздосадованный, Амгори поспешил покинуть шатер, бессильно теряясь в догадках, что за недуг одолел славного Кламильфонта.
«Ты не должен говорить ему?» — что бы это могло значить? Все это наводило на мысль о том, будто принц обращался к какому-то собеседнику внутри себя… с некоей неведомой просьбой. Это, возможно, и составляло суть его безумия.
«Ведь он не просто так забрал меня из Баррота? Я все еще важен для него… Смогу ли я чем-то помочь?» Амгори провел еще одну бессонную ночь.
Он был суеверен. Среди вельмож карагальского двора было не принято упоминать о Скорпионовом Проклятье, однако Амгори верил в него, и какая-то предательская часть его сознания была убеждена, что именно в ходе этой войны оно может претвориться в жизнь…
«Но нет! Кламильфонт Блистательный слишком велик… Каким-то полудикарям не одолеть его. Такой могучий разум был послан Карагалу для того, чтобы сделать империю поистине непобедимой, и навсегда освободить народ от древних страхов…»
И все же на сердце было неспокойно… Скверное предчувствие овладело Амгори.
Поутру он понял, что в лагере есть какое-то движение, поэтому поспешил выбраться из своей палатки и разузнать в чем дело. Он прошел мимо группы людей в черных плащах и несуразных серых шапках, обвешанных всякого рода цепями и амулетами из серебра. Псионики.
Они заговорщически переглядывались, не произнося ни слова, однако Амгори понимал, что они в данный момент общаются. Просто делают это невербально.
Было шумно. Солдаты сновали взад-вперед, офицеры в высоких цилиндрических шлемах и узорчатых панцирях выкрикивали какие-то приказы. Амгори решил, что нужно найти Кламильфонта. Сделать это оказалось не так просто.
Опросив с полдюжины офицеров, Амгори кое-как сумел узнать от них, что Кламильфонт сейчас находится в западной части лагеря и лично руководит подготовкой к наступлению. Оставив позади бессчетные ряды шатров и палаток, Амгори, наконец увидел фигуру на коне возле небольшого холма, которая была очень похожа на принца.
— Эй! Могу я узнать, что происходит? — окликнул Амгори своего бывшего воспитанника, приблизившись.
Кламильфонт не сразу обратил на него внимание, однако через пару минут все же решил удостоить ответом:
— Синкайцы. Они рядом…
Амгори напрягся.
— Всадники были замечены к юго-западу отсюда. Возможно, их разъезды… Я жду возвращения своих разведчиков. А пока привожу армию в готовность.
Амгори пребывал в растерянности.
— Но как? — развел он руками. — Выходит, за нами следили с самого момента нашей высадки?
Вместо ответа Кламильфонт вдруг соскочил с коня, и, взяв Амгори за плечо, отвел его в сторону. Казалось, наследник престола был напуган.
— Амгори, ты был прав, — отрывисто произнес принц, тяжело дыша. — Мне есть, что сказать тебе… Но… не потому, что ты можешь помочь мне… нет, мне никто не поможет, — казалось, еще немного, и Кламильфонт заплачет. — Но я должен с кем-то поделиться этим. Я… я создал нечто… И не знаю, что делать…
— Что? Что вы создали, мой принц? — Амгори в испуге ухватил друга за шею, пытаясь заглянуть в его некогда светлые, чистые глаза. Но тот отводил взгляд.
— Мне… тяжело это объяснить, — срывающимся голосом произнес Кламильфонт. — Они теперь внутри меня, я не могу от них избавиться… Даже Зрахос не знает, что предпринять. Никто не может помочь мне, никто… Это так тяжело!
Принц затрясся в беззвучном рыдании. Амгори тотчас обнял его, прижал к себе как можно ближе, будто он снова был его добрым наставником, способным преодолеть любые невзгоды.
