Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) - "Вансайрес" (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Хайнэ раскрыл перед ней ладонь, истерзанную шипами, представлявшую собой одну сплошную рваную рану, из которой ручьями лилась кровь, и через силу улыбнулся.
Её лицо вдруг жалко перекосилось.
Он не знал, что в этот самый момент Таик вспомнила, как текла кровь по руке Кайрихи, кровь из ран, точно так же оставленных шипами роз.
Она сгорбилась, чувствуя себя опустошённой.
— Даран сказала, что ты чуть не умер от горя, когда узнал о его смерти, — проговорила она глухим, смертельно уставшим голосом. — Но ты хотя бы провёл с ним последние дни жизни, калека. А мне не осталось ничего. Ничего… Знаешь ли ты, что он ни разу не поцеловал меня, ни разу не коснулся меня, как мужчина и мой супруг? Я хотела вернуть его, чтобы хотя бы попрощаться.
— Знаю, Госпожа, — тихо ответил Хайнэ. — Мною владело то же самое желание, и было очень трудно его перебороть. Но когда я всё-таки это сделал, меня ждала большая награда, потому что я понял, что прощаться незачем. Он здесь, он рядом, он всегда будет со мной.
— С тобой, но не со мной.
— И с вами тоже. Попробуйте это почувствовать.
Таик подняла голову.
— Не могу, — сказала она беспомощно.
Тогда Хайнэ решил пойти на риск. Сделав шаг вперёд, так, чтобы оказаться вплотную к ней, он протянул здоровую, не окровавленную руку, чуть коснувшись рукава её ночного одеяния.
— Позвольте мне… попытаться помочь вам, — сказал он едва слышно.
И она позволила — разрешила ему обнять себя и прильнула, закрыв глаза, к его впалой груди.
— Это одежда ещё хранит его запах, — хрипло прошептала она, прижимаясь щекой к парчовому одеянию. — Ты пахнешь совсем как он, калека, твои волосы пахнут так же… Сейчас, когда я не вижу твоего увечного тела… то можно подумать, что и правда…
Хайнэ, угадывая её желание, наклонился, и она жадно впилась в его губы.
Обоих сотрясла дрожь от выполнения, пусть и в подобной иллюзорной форме, давнего невыполнимого желания.
Она целовала двойника мужчины, к которому столько времени не могла и не смела прикоснуться, он впервые в жизни ощущал себя желанным, чувствуя жар чужого тела, разгоравшийся от его неумелых, робких прикосновений.
— Ну же, калека, — вырвалось у Таик, шарившей дрожащими руками по его одежде. — Я хочу тебя, урод и калека Санья. Чего ты ждёшь? Или ты не хочешь того же самого? Я же чувствую, как ты дрожишь от желания. Ты не такой, как он. Твоё уродливое тело откликается.
Хайнэ прикрыл веки, из-под которых скатились две слезы.
— Очень хочу, Госпожа, — сказал он печально. — Но это невозможно. Я бессилен. Это трагедия и радость всей моей жизни.
Она оттолкнула его и подняла голову.
— Простите мне эти кощунственные слова, — продолжал Хайнэ, опустив взгляд. — Но я посмею сказать, что мы похожи с вами в этом. Я всю жизнь жаждал физической близости… с кем угодно. Вы — с одним-единственным человеком, который был вам неподвластен. Но, в конечном итоге, это неутолённое страстное желание… это не то, чем оно кажется. Его невозможно насытить тем, к чему мы с вами стремимся. Это всего лишь отражение другого, более глубокого желания истинной близости, не имеющей отношения к страсти, исполнить которое гораздо сложнее и проще одновременно. Но я берусь утверждать, что это, настоящее желание выполнимо, и для меня, и для вас, хоть бы вы даже не верили в это совершенно…
— Иди прочь, — сказала Таик глухо. — Иди прочь, калека. Пока я не успела передумать. Иди и убирайся из этого города, и этой страны, чтобы я больше никогда не услышала твоего имени, иначе ты умрёшь. Убирайся, у тебя есть время до рассвета, чтобы покинуть пределы Аста Энур.
Хайнэ поглядел на начинавшее светлеть небо.
Волнение отпустило его, и он чувствовал слабую физическую боль, которая всегда появлялась у него после приступов бессильной страсти, но также облегчение от сознания, что он сделал всё так, как должен был.
Развернувшись, он заковылял по дороге к воротам, мысленно прикидывая, сколько времени у него в запасе.
— Но однажды ты придёшь ко мне!.. — вдруг окликнула его Таик.
Хайнэ остановился, но не обернулся.
— Раз уж ты посмел надеть его одежду и его личину, то не смей снимать её никогда, — проговорила она с яростью. — Я желаю, чтобы ты стал им. Это приказ твоей Госпожи и Императрицы, тебе ясно? И когда ты выполнишь его, ты вернёшься ко мне. Чтобы проводить меня туда, откуда нет возврата. Ты дашь мне руку и поведёшь меня, калека. Ты…
Голос её дрогнул и осёкся.
— Обещаю, — тихо сказал Хайнэ.
И, не оглядываясь, пошёл вперёд.
Даран ждала его у ворот, и на мгновение ему показалось, будто во взгляде её мелькнуло нечто, напоминавшее удовлетворение матери, гордой своим ребёнком.
Впрочем, скорее всего, он увидел лишь то, что жаждал увидеть в глубине души.
— Госпожа приказала мне убираться из страны, — сообщил он. — Но я не знаю, куда мне ехать.
— Я предвидела этот исход, — сухо ответила она. — Поэтому пригласила кое-кого.
Она махнула рукой в сторону, и от стены отделилась тёмная тень, оказавшаяся Сорэ Саньей в небрежно и явно наспех накинутой одежде.
— Прежде всего поздравь меня, дорогой брат, — сказал он, улыбаясь с видом человека, который увидел лучшего друга. — У меня родилась дочка. Я уверен, что ты не знал.
Тон его и фамильярное обращение на «ты» настолько резко контрастировали с прежним отношением, что Хайнэ показалось, будто он видит перед собой другого человека, но он ничем не выдал своего удивления.
— Поздравляю, — сказал он ровно.
Сорэ протянул ему свиток, скреплённый печатью.
— Возьми это, брат.
— Что это?
— Приглашение для господина Хайнэ Саньи посетить Канси Энур, подписанное лично рукой моей матушки, — объяснил Сорэ. — И заодно разрешение пересечь кансийскую границу. Действует, правда, только в одну сторону. То есть, въехать ты сможешь, а выехать — нет, но не думаю, что тебе захочется.
И он гостеприимно улыбнулся, как бы показывая: вот, ты видишь, каким радушным я могу быть на самом деле? И так же наша страна, Канси, не провинция, а страна, тебе там понравится, я обещаю.
Вот что увидел Хайнэ во взгляде Сорэ Саньи, своего давнего недоброжелателя, неожиданно обернувшегося добрым другом, более того, спасителем.
— И когда же, позволь спросить, твоя матушка успела прислать это приглашение? — чуть насмешливо поинтересовался Хайнэ, ничуть не доверяя этому неожиданному преображению.
— Ещё год назад, — пожал плечами Сорэ. — Я приехал сюда с ним.
— И отдаёшь его мне только сейчас?
— Ну да. Я взял на себя смелость подождать, наблюдая за тобой, чтобы иметь возможность вынести окончательный вердикт относительно твоей личности. Матушка не рассердилась на меня за это своеволие, она во всём на меня полагается, — доверительно сообщил Сорэ.
— И каков же этот вердикт, если можно поинтересоваться? — приподнял брови Хайнэ.
— Ты — Санья, — объявил Сорэ, ослепительно улыбаясь, и шагнул ближе.
Хайнэ постарался незаметно отодвинуться.
— Вот уж не знаю, воспринимать ли как комплимент, — прохладно сказал он.
— Разумеется! — Сорэ вдруг положил руку ему на плечо и, притянув его к себе, сдавил в чересчур жарком объятии, от которого Хайнэ чуть не закашлялся. — Дорогой мой брат Хайнэ, неужели ты принял моё неприязненное отношение за чистую монету? Сразу видно, что ты воспитывался в провинции, вдалеке от дворцовых интриг. Так вот, дорогой брат, конечно же, я люблю тебя. Люблю больше, чем мою жену и всех любовниц… как любил бы любого другого Санья. Мы, Санья, можем ругаться, оскорблять друг друга, ссориться, даже убивать друг друга, но это не отменяет того особенного чувства, которое скрепляет всех нас. Это чувство общей крови и общего предназначения. Ты родился вдалеке от нас и не имел счастья этого испытать, но теперь эта ошибка будет исправлена. Поезжай к моей матери, и ты узнаешь, что это такое — чувствовать себя частью единого целого, одной большой семьи. Вы трое воспитывались вдалеке от нас и, можешь мне поверить, все мы страдали, как один человек, у которого, например, отняли какой-то из членов. И теперь мы, наконец, возвращаем себе потерянную часть…
