Провинциальная история - Демина Карина (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
– И… как часто его приходится заряжать? – Ежи все-таки решился взять медведя в руки.
– Сейчас – раз в сутки…
– То есть времени у нас…
– До утра, – целитель чуть склонил голову. – А потому было бы неплохо, если бы вы поторопились.
Камень на веревочке оставался прозрачным.
– Я бы и сам, но увы, поиск – не моя специализация… – он присел на край низкой софы и протянул камень. – Если вам нужно…
– Нет. А вот карта не помешала бы? Есть? Хотя бы усадьбы. Не думаю, что девочка могла уйти далеко.
…она слаба и устает быстро.
И, наверное, мучительно видеть своего ребенка, который вот так медленно угасает, которому не способны помочь ни целители, ни ведьмы, ни кто бы то иной.
Анатоль молча подвинул стол, на котором раскатали принесенную лакеями карту. Весьма, к слову, подробную.
– Отец мой когда-то заказывал, в столице, – пояснил барон, нежно проведя по зачарованной бумаге ладонью. – Все думал расширяться, прикупить землицы, заняться разведением коров…
Он вздохнул, вдруг усовестившись, что в такую минуту думает о коровах.
– Дом обыскали, – целитель скрестил руки на груди. – И дом, и конюшни, и сад…
Это ничего не значило. Помнится, сам Ежи в юные годы умудрился забраться на крышу овина, где и уснул, а после, выбравшись, весьма удивился всеобщему переполоху.
Нет, на крышу девочка вряд ли бы полезла, у нее не хватило бы сил – амулет амулетом, но заемная сила не чета собственной – а вот отыскать какое-нибудь тихое место в саду вполне могла.
И уснуть тоже.
Но вслух Ежи ничего не сказал.
Вытянув отпечаток ауры, который удалось и удержать, и усилить, он создал простейшее, но оттого надежнейшее поисковое заклятье.
Губы вздрогнули, хотя ему давно уже не требовалось произносить вслух слова-концентраторы. Это все волнение… заклятье соскользнуло с ладоней, и Ежи почувствовал, как разворачивается оно, разрастается, как пронизывает незримыми нитями сперва дом, а после и сад, как множится, используя его, Ежи, силу.
Силы хватало.
И шла она легко, подпитывая конструкцию, которая усложнялась и расползалась. А Ежи ждал… ждал и… ничего?
Да быть того не может!
Нахмурился Анатоль. Приподнял бровь, показывая удивление. Не до него… а если иначе? Ежи отпустил заклятье, которое начинало рассыпаться, чтобы сотворить другое. Это требовало сил меньше, однако было куда сложнее предыдущего.
Пускай.
Сплелось на диво легко. И стоило отпустить, как повисло в гостиной серебряным облачком, а то закружилось, завертелось…
– Интересно, – произнес целитель, поднимаясь. – Никогда-то рыскача не видел.
Ежи только головой дернул, сдерживая раздражение.
Успокоиться.
И идти по следу.
Из облака медленно образовывалось нечто, весьма отдаленно похожее на собаку. Слишком длинное тело, слишком тонкие лапы, узкая безглазая голова, которая то и дело меняла форму.
– Иди, – слова, чтобы оформить приказ, нужны не были, но Ежи, честно говоря, несколько сомневался. Заклятье было не из тех, что проходили в университете, да и пользоваться им прежде приходилось лишь единожды.
Рыскач, окончательно обретая воплощение, крутанулся.
Он ненадолго замер у детских вещей, будто прислушиваясь к ним, а после двинулся прочь. Он плыл по коридору, сперва медленно, но с каждым шагом ускоряясь. И вскоре Ежи пришлось бежать, чтобы поспеть за туманной тварью.
Сил она тянула изрядно.
И потому камень, сунутый Анатолем, приятно согрел руку.
– Спасибо, – Ежи шепнул, зная, что будет услышан. И старый приятель ответил кивком, мол, сочтемся.
Рыскач добрался до детской комнаты, в которой задержался надолго, всей поверхностью тела своего вбирая следы той, которую должен был найти.
Вновь оказавшись в коридоре, он уверенно дошел до двери, за которой обнаружилась библиотека, но порог переступать не стал.
– Что он… – барон осекся, явно вдруг испугавшись, что эти слова повредят, что тварь, оскорбленная недоверием, развеется, и тогда он никогда не найдет свою Лилечку.
Чужие эмоции теперь воспринимались ярко, болезненно.
– Он повторяет последний путь вашей дочери, – пояснил Анатоль и тут же поспешил поправить. – В том смысле, что из всех следов, ею оставленных, он выбирает самый свежий.
Огорчение.
Разочарование. Ее эмоции блеклые, как смытая дождем акварель. Стало быть, болезнь если и не вошла в последнюю стадию, когда человек вовсе теряет интерес к жизни, то всяко близка к ней.
Девочку было жаль.
Но жалость мешала сосредоточиться, и Ежи ее отодвинул. Он позволил своему сознанию вбирать звуки и запахи, отсекая лишние.
…свежей рыбы, которую пронесли на кухню парадным ходом, потому как было ближе. И средства для чистки каминных решеток.
Духов.
Людей.
Голоса их еще, казалось, звенели в воздухе, и, если Ежи пожелает, он может узнать, о чем эти люди говорили. Дверь пахла деревом.
Камень камнем.
Двор – остывающим солнцем, которое стремительно неслось к земле.
В саду цвели цветы, и тварь закружила, повторяя пройденный девочкой путь. Лоскут ткани, зацепившийся за колючие ветви, подсказал, что Ежи не ошибается.
– Это… ее. Наверное, – отец, которому передали лоскут, замер. – Надо у Аннушки спросить. Она точно скажет.
– Не стоит тревожить госпожу баронессу, – целитель не исчез, он держался рядом, чем несказанно раздражал, хотя Ежи искренне не понимал источника своего раздражения.
Потом.
Он оказался у ограды, сквозь которую рыскач просто протек, а вот Ежи… пришлось перелезать, хотя, право слово, он со студенческих пор этакими глупостями не занимался.
– Погодите… – сзади донесся жалобный голос. – Вы хотите сказать, что Лилечка…
– Давайте руку, так будет проще, – Анатоль через ограду перемахнул с легкостью. А вот Ежи подумалось, что странно, что ограда эта простая. Не так ведь сложно пригласить специалиста, чтобы элементарную защиту поставил, хоть бы тревожную, тогда и девочка не ушла бы тихо.
Вовсе не ушла бы.
А она…
Рыскач нырнул в лес, только вот почудилась в его движениях какая-то неуверенность, будто тварь… теряла след?
Такого быть не может.
Рыскач, если уж запечатлевает ауру, то обладателя ее способен почуять за версту, если не за две, а в древности, поговаривали, он и куда большие расстояния преодолевал. Древность древностью, но… тварь перемахнула через лесной ручей, а вот Ежи задержался.
Чтобы больная девочка и перебралась?
Нет, ручей был невелик, взрослый человек если не перешагнет, то всяко перепрыгнет и не заметит, но Лилечка не была взрослой.
Она умирала.
А тут… ни следа, ни отпечатка, не говоря уже о чем-то ином. Но рыскач замер в нетерпении, и Ежи перебрался на ту сторону. Лес вокруг становился гуще, темнее. И чудилось в нем нечто, не то чтобы недоброе, скорее иное, сонное, но и сквозь сон раздраженное появлением незваных гостей.
– Куда дальше? – звук собственного голоса потонул во мхах.
Мягкие.
Будто перины зеленые по кореньям раскатали. И укутали пушистыми шалями дерева. А те, огромные, как обнять, кренились к земле, от возраста ли, от усталости. Растопыривали ветви, ища друг у друга поддержки. Пахло прелою листвой и влагой.
Рыскач крутился.
И вывел-таки к дереву, меж корней которого Ежи нашел еще один лоскуток ткани, крохотный и грязный, и может статься, что лежал этот лоскут не один день, но… Ежи в это не верил.
Ткань он подобрал и спрятал в кошель.
– Куда дальше?
Рыскач рванул. И пришлось бежать. Тварь окончательно перестала слушаться, и вовсе не потому, что заклинание рассыпалось. Отнюдь. И сил, благодаря накопителю, у Ежи оставалось довольно, однако вот что-то было… не так.
Неладно.
Тварь спешила. И Ежи чувствовал ее страх, хотя, неразумная, не существующая на самом деле, представляющая собой лишь воплощенную в суть энергию, она не могла, не должна была испытывать эмоций.
Но страх имелся.
