Эльфийский порноспецназ в логове национал-вампиров (СИ) - Лирик Тимоти (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Значит, со мной готовы побеседовать клопоидолы.
Я вернулся в актуальную реальность, взяв дистанцию в пару метров.
— Привет, Нагасима.
— Не люблю, когда вы так делаете. — На фальш-лице богомолихи проступило необычайное отвращение.
Умеет создать образ, даже завидно.
— Драться не буду, — сказал я. — Да и ты поговорить хочешь, иначе проткнула бы давно.
— Да, ты беспечен. Теряешь мое уважение.
Она мотнула головой в сторону дороги, где стоял «Геленваген». За рулем сидел Хай Вэй.
— Прокатимся, — бесцветным голосом сказала Нагасима. — У хозяина есть к тебе дело.
Клюнули, рыбоньки вы мои!
Я сел в тачку. Мы выехали на МКАД и, то и дело тычась в пробки, сгинули на Рублевском шоссе. Клопоидолы любят жить со вкусом.
Коттедж внушал уже забором. За ним тоже всё было выше критики — три этажа, парк, лужайка, дорожки, фонтан…
Я старался унять нервы — готовился ко второму акту спектакля. Песец был близок, как никогда.
Меня проводили в гостиную. Хай Вэй и Нагасима встали чуть сзади.
Ту Хэл зашел с пневмошприцем. Молча ввалил мне в плечо дозу какого-то препарата. Встал поодаль.
Почти сразу из бокового входа стремительно вкатился на кривых ножках Иуда Каинович Разоряхер, разодетый, словно старый адвокат.
Он сел на красный диван и в свойственной ему развязной манере сказал:
— Значит, весь вздор можешь засунуть себе под хвост, зеленый. Я всё знаю о вашем с Оборониловым плане. Где передатчик?
Ну, всё, песец… Неужели предательство?!
Я справился с глобальным обалдением. Решил, что надо делать ноги. Расширил контекст…
Но контекст почему-то не расширился.
Ту Хэл помахал мне пневмошприцем.
Вот теперь точно он — песец в полный рост.
Глава 12. Князь Владимир. Репортаж с башкой на шее
Легко представить себе двух шахматистов, сосредоточенных на важнейшей партии: они не замечают ничего вокруг — ни шума, ни времени; их мир замкнут в пределы, не далеко выступающие от краев шахматной доски. Потом нужно мысленно убрать, растворить эту самую доску, и получатся князь Владимир и Марлен, сидящие в кафе и ведущие сложнейшую игру.
— Говорю прямо, и давай на ты, — думает полукровка. — Я подобрал кое-какой состав веществ, позволяющий быть с тобой на равных.
— Вижу, — признает упырь, он пытается разорвать неестественно крепкий контакт, но лишь глубже увязает в мыслях противника.
— Не старайся. С нами — психоделик и чуть-чуть эльфийского транспортного наркотика.
Владимир смотрит на собеседника, ему кажется, что тот становится полупрозрачным.
— Да, ну, это глюки, — говорит князь, хмурясь и тряся головой, внутри что-то мелодично звенит.
— Заказывать будете что-нибудь?.. Ваш друг уже пришел!.. — доносится голос откуда-то издалека, из-за дальних рубежей воображаемой шахматной доски.
С огромным трудом князь делает заказ.
— Только не кричи так больше, — просит Марлен и общается с официантом.
Упырю не нравится, что полукровка не потерялся, не замкнулся в странных границах, как произошло с ним, с Владимиром. Как бы проклятый полуэльф не стал единственным связующим звеном между ним и миром.
Белое пятно рубашки официанта растворяется в полумраке кафе, оставляя после себя тающий шлейф.
— Не бойся, — говорит полукровка. — Это пройдет, правда, не уверен, что быстро. Я готов с вами работать, но я не хочу, чтобы меня держали за дурачка.
— Мы не держим тебя за дурачка. — Владимир прижимает ладонь к груди, роняя по пути подставку с салфетками. — Мы не разменяем тебя, я это гарантирую.
И Марлен видит, что это правда.
— Свету в это всё не впутывайте.
Теперь полукровка чувствует, что вариант со Светой упыри обдумывали и держат про запас. Владимир разводит руками (салфетки разлетаются, словно маленькие величественные скаты):
— Цена вопроса, Марлен, цена вопроса… Мы не в бирюльки… Эльфийская кровь нужна нам, как воздух! Здесь не может быть «Ну ладно, не получилось, и хрен с ним».
— Света — это святое. Ее трогать нельзя. Ты это понимаешь?
— Да-да, конечно. — Князю делается стыдно, хотя ясно — на него давят, и давление, замешанное на наркотической закваске, стремительно превращает настойчивые слова Марлена в его, Владимира, святую убежденность.
Белеет парус одинокий… Это откуда-то из недр кафе возвращается официант с подносом. Рубашка официанта такая ослепительная в это время суток… Он что-то говорит, подбирая салфетки, но слишком тихо.
На столе появляются невероятные шахматные фигуры: вилки, ножи, тарелки салата. Салат полукровки угрожает корзинке с хлебом, но ее страхует солонка. Солонка белая, значит, это фигура князя. А вот перечница Марлена, нагло стоящая рядом…
— Да, знал бы, как тебя заплющит, не перечитывал бы на прошлой неделе Набокова, — говорит полукровка и, смеясь, принимается за салат.
Движения Марлена величественны и грациозны, они создают вереницу стоп-кадров, превращающих полукровку в многорукого индийского бога. Владимир вспоминает, что слипшиеся слухачи уже вызывали у него похожую ассоциацию. Это не только забавно, но и несет несомненный скрытый смысл. Или связь?
— Что за слипшиеся слухачи? — интересуется Марлен, и глаза его горят, как два маленьких любопытных пекла.
Нет способа утаить историю слухачей, а за ними нет способа утаить факт слежки, а этот факт тянет еще массу других. Например, кто такой Бус. Сливая информацию, Владимир успевает еще представить себя медведем, который напоролся на рогатину вопроса и теперь из брюха его ума вываливаются кишки ответов. Медведь хватает их лапами и пытается засунуть обратно, но мысль есть слово, а слово не воробей…
— Вот как?! — Ярость полукровки прерывает мысленную исповедь князя. — Вы меня слушали, даже когда я спал со своей девушкой?!
Сейчас напротив упыря сидит огненное божество гнева, чей свет проникает сквозь веки и выжигает глаза. Наверное, так действует стыд, думает Владимир. Ещё ему очень не нравится подчиненное положение, слишком просто он сдает позиции.
Марлен постепенно успокаивается, он ведь опасался слежки, так что же теперь злиться на зверей…
— Вы полностью снимете слежку.
— Согласен. Извини. Так было надо, — говорит князь и тут же задает один из главных вопросов: — Сколько у тебя транспортных доз?
— Двадцать четыре, но объявлена эвакуация…
Теперь Марлен сливает информацию Владимиру: его посетил отец, эльфы заметили пропажу троих, все под подозрением, он под подозрением, он ловко упомянул про вампиров в разговоре с Амандилом, и тот не поверил в реальность угрозы…
Завтра он начнет обзванивать эльфийских путешественников. Значит, количество доз сократится до семи.
— Там, куда перемещаются ваши, есть еще дозы?
— Конечно.
— Сколько?
— Не знаю. Это единственное заведение. Наверное, много.
— План здания и местоположения хранилища…
— Будут.
— Там у вас что — окна и свет? — Перехватив инициативу, Владимир чувствует себя всё лучше и лучше, возвращается уверенность.
— Не везде. И не у «нас», а у них.
Радужная и пустая женщина проплывает мимо их столика и мажет масленым взглядом по лицу князя. Упырь брезгливо морщится. Женщина взрывается обидой и злобой. Кажется, она что-то говорит и уплывает.
Надо поторопиться, думает упырь, эльфы встревожены, эвакуация эта… Чертовы игроки!
Сначала Марлен удивленно вскидывает брови, затем догадывается: о причинах визитов эльфов кровососы, разумеется, узнали от пленных.
— Верно, верно, — подтверждает Владимир, кивая головой.
Ему нравится кивать головой: картинка перед глазами начинает размываться — и сосредоточенное лицо Марлена, и не доигранная партия на столе, и темный фон кафе, и зеркальный потолок, с которого на князя смотрит Владимир, а может быть, на Владимира смотрит князь. Раз, два… Раз, два…
— Не мотай головой. — Полукровка хмурится, он вообще какой-то раздражительный и скучный. — Ты привлекаешь внимание.
