Месть ведьмы (СИ) - Гарин Александр Олегович (книга бесплатный формат .txt) 📗
- Ты...
Каля подалась вперед, с почти беззвучным стоном ткнувшись лбом в грудь Казимиру, пряча лицо.
- Да ведь люблю я тебя, глупый, - шепнула она. - Что ж теперь прикажешь, отпустить и ждать, пока довершится ведьмино проклятье?
Казимир прикрыл глаза, прижимая ее к себе, гладя по волосам. Как ножом по сердцу резануло его признание Кали. Ибо самому ему давно приглянулась эта разбойная дева из леса, да так, что будь его воля - другой ему бы уже и не нужно. Ради него она пустилась в полную опасностей дорогу, ради него бросила болящего Фэнна, столько лет бывшего ей сердечным другом, ради него собиралась идти на верную гибель почти без надежды на то, что жертва ее когда-нибудь окупится. Комес горько покачал головой, но тут же сам одернулся. То, что собиралась сделать Каля, придавало сил и ему самому. Не можно было обмануть ожиданий такой женщины. И он сделает все, чтобы их не обмануть.
- Княгиней станешь, - прошептал он в склоненные к его лицу каштановые волосы. - Ежели только... выйдет у нас... Ни к какой нечисти боле не отпущу... Так и знай.
***
Пробиравшаяся в межтравье рыжая лиса испуганно припала к земле, прижав темные уши. Ветер донес до нее редкостный и очень опасный запах: резкого конского пота и кислый дух железа. В Сечи, где люди были редкостью, таких запахов почти не летало. А значит...
Дрогнув, хищница сорвалась с места, пригибаясь к земле, стараясь как можно скорее уйти от недоброго соседства.
Двое - мужчина и женщина в дорожных одежах поверх доспехов, склонившись над куском выделанной кожи, то и дело тыкали в нее пальцами, горячо что-то объясняя друг другу. Вокруг пышными нетронутыми травами цвела зеленая долина, и легкий ветерок изредка приносил сладкие запахи цветущих далеких деревьев. Однако, занятые перебранкой, путники не замечали всей этой красы. Попеременно они вставали на носки, тоскливо оглядывая долину, точно высматривая нечто, чего в ней не было, но непременно должно было быть.
- Скажи уж сразу - заблудился ты, комес, - горячилась Сколопендра, в который раз встряхивая карту, точно желая вытрясти из нее правильную дорогу. - Ить тут черным по желтому нарисовано - вот она, речка! А где она здесь? Нету! Сам, своей рукой-то карту рисовал?
- Должна она тут быть, - непреклонно бормотал Казимир, тоже пристально вглядываясь в предательскую кожу, будто желая проглядеть ее насквозь. - Отсюда до дороги во владенья Стреховы - всего-то с десяток мер дорожных! Не раз мы тут чудин гоняли, навроде шариков мохнатых, у которых зубы из боков. Была тут речка, хоть чем клянусь! Всегда была! И вот она, отметил я ее! Проедем помаленьку, может, усохла, а через траву не видно? Лето-то жарким было.
- В башке у тебя усохло, шляхтич, - сердито буркнула Каля, отмахиваясь от слепней. - Не чую я прохлады, а от воды в такой-то день всегда прохладой тянет. Нету тут речки, ошибся ты. Вертай назад, могет быть, Стрех нам правильну дорогу-то укажет?
В последних Калиных словах слышались вовсе уж ядовитые нотки. Когда-то рыцарь Казимир отказался от чести быть женатым на дочери древнего вельможи, и с тех пор меж Выжигским комесом и его вассалом не было теплых отношений.
Смерив спутницу взглядом и не слушая более возражений, Казимир вяло забрался в седло и тронул коня в направлении предполагаемого русла. Ругаясь, Сколопендра последовала за ним. Своего коня она вела на поводу.
- Ну, надо ж было связаться с этим дурнем, - больше для комеса, чем для себя самой бормотала она в такт шагам, свободной рукой отмахиваясь от назойливых насекомых. Оба - она и Казимир, были мокрыми насквозь, но снять доспех позволить себе не могли. В этих краях, если верить изъездившему их шляхтичу, чуд было поболее, чем в ином другом месте. И хоть особо крупных да страшных не было среди них, налетев, стая тех же зубастых шариков в считанные мгновения могла обглодать до костей и людей и коней.
- Ить сколько дорог уже изъездили, сколько местов нашли, - продолжала бубнить Сколопендра в спину безучастно сидящему в седле рыцарю. - А тут, по карте, и гляньте-ка - светлый комес не можа реку отыскать!
Пересохлое русло открылось неожиданно. Еще миг до того перед глазами Кали стоймя стояла высокая - в рост Казимира - трава, а теперь они вышли на невысокий берег бывшей реки. Река и впрямь была неширока, да неглубока - ручей, а не река. Однако сомнительно было то, что она могла пересохнуть даже на исходе лета.
- Что-то случилось, видать, - рассматривая черный ил, сухим ковром покрывавший дно, проговорил комес. - Сколько помню ее, она полноводной была.
- А та это река? - С сомнением буркнула Каля, задетая своей неправотой.
- Та, - не стал чиниться Казимир, тяжело сползая с седла и присаживаясь у самого обрыва. Перчатка, которой он беспрерывно обмахивался, не приносила ему облегченья. - Только эта из всех рек в Сечи и течет вспять, в Мраморные горы. Ну, из тех, о которых я знаю. Еще как в первый раз мы увидали, шибко удивлялись все. И так оно понятно было, что неспроста...
- Теперь уже не текет, - мрачно поправила запаренная Сколопендра.
Казимир поднялся, тоскливым взором окидывая извитое русло. Глубокие трещины пронизывали слоящиеся куски некогда жирного ила. Разогретый воздух дрожал над иссушенной землей. В мареве казалось, что на дне кое-где еще серебрятся тонкие, слепящие лужицы воды. Но стоило моргнуть или привстать, как морок рассеивался - кругом, насколько хватало глаз, тянулась унылая, припорошенная пылью комковатая земля.
- Шляхтич?
Сколопендра бросила поводья, рассматривая кусочки почвы под сапогами. Прежде в речке водилась и рыба. Выбеленные кости и хребты валялись на всем протяжения русла, высовываясь из земли, словно подводные камни на пути корабля.
- Может оно и лучше, что пересохла, - сказала Каля, отшвыривая сапогом вытянутый, сплющенный череп. Кривые, усеянные мелкими зубами челюсти, в длину были как рука разбойницы. - Не хотелось бы мне отведать рыбки, что здесь водилась.
Казимир глотнул из дорожной фляги, плотно затыкая горлышко выструганной пробкой.
Сколопендра бродила по руслу, сосредоточенно разглядывая берега, хрустящую корку под ногами, хмурилась и ворчала про себя, отмахнувшись от комеса словно от надоедливой мухи.
- Не могла вся вода взять и уйти, - донеслось до Казимира.
Выдернув из лошадиной гривы репей, шляхтич повернулся на голос, прикладывая ладонь к глазам. Каля встала против солнца, так что фигурка девушки, присевшей на одно колено и сосредоточенно изучающей бывшее дно реки, казалась расплывшейся, нечеткой.
- Тебе сухостоя мало?- Смахивая выжатые солнцем слезы, спросил Казимир.- Нашла чего?
- Трещину.
- Еще одну?
- Погляди, - предложила разбойница. - Здесь ил тоньше, а трещины глубже.
