На краю тени - Уикс Брент (библиотека книг TXT) 📗
— Ни разу не видела столь подробного списка, — сказала она. — Это… очень впечатляет, Кайлар.
После этого он пытался быть еще осторожнее, однако постоянно наступал на одни и те же грабли. Дарзо в своей карьере тысячи раз экспериментировал со всевозможными травами. Когда попадалась жертва, которую он мог убить, невзирая на срок, то пробовал пять или шесть различных трав. Кайлар начал понимать, что, возможно, Дарзо знал о лечебных травах больше любого человека — хотя обычно его нанимали убивать людей вполне здоровых.
Как-то раз в лавку к тетушке Меа заглянул человек, отчаянно нуждавшийся в помощи. Его хозяин умирал, и помочь не сумели уже четыре лекаря. Тетушка не только принимала роды, но иногда и лечила, поэтому слуга пришел, считая, что она — последняя надежда. Тетушки дома не оказалось. Кайлар, расспросив слугу, сделал микстуру. Позднее он слышал, что больной выздоровел. Это странно согревало душу. Как-никак спас чью-то жизнь.
Кайлар по-прежнему чувствовал вину, что живет щедротами тетушки Меа. Несколько недель он приводил в порядок ее лавку, поскольку, несмотря на дар работать с людьми, организационные способности тетушки были ужасны. Однако ничего стоящего он пока для нее не сделал. Не заработал денег. Элена получила работу горничной, но жалованья едва хватало, чтобы окупить еду. Брайан становился все неприветливей, бормоча о нахлебниках, и осуждать его Кайлар не мог.
Кайлар пробежался пальцами по мечу Возмездия. Всякий раз, когда меч был при нем, он действовал как судья и палач. Лезвие стало символом нарушенной клятвы.
Не сегодня. Кайлар положил меч обратно в ящик и, собрав талант,прыгнул в окно. Он пробежался по крышам до дома Златовласки и выбросил из головы все остальное. Дни напролет проходили в беспокойстве; Кайлар не собирался портить еще и ночи.
Вся семья была в сборе — спали в маленькой однокомнатной хибаре. Кайлар повернулся, чтобы уйти, но что-то его остановило. Спали девочка и ее отец. Губы матери шевелились. Сначала Кайлар подумал, что ей что-то снится. Но нет — она открыла глаза и выбралась из постели.
Женщина не стала зажигать свечи. Она выглянула мельком из крошечного окошка, рядом с которым невидимкой стоял Кайлар. Заметив на ее лице испуг, он перепроверил невидимость. Однако взгляд матери остановился не на нем. Кайлар оглянулся — на улице никого. Мать Златовласки упала на колени рядом с кроватью.
Молится! Кайлар смутился и рассердился, став невольным свидетелем чего-то очень личного. Почему — непонятно. Он тихо выругался и повернулся, чтобы уйти.
По улице двигались трое вооруженных людей. В двоих Кайлар узнал парней, которые преследовали Златовласку злополучной ночью.
— Говорю вам, она ведьма, — сказал один из бандитов вожаку.
— Точно, шинга, могу поклясться, — добавил второй.
Шинга? Шинга Кернавона самолично проверяет байку двух проходимцев о ведьме? О ведьме! Как будто ведьмы ставят людям подножки, а не убивают.
Кайлар что-то услышал и снова глянул в окошко. Женщина разбудила мужа, и теперь молились оба. Это было странно, потому что они никоим образом не могли видеть парней. Возможно, женщина обладала талантом.
Молят о защите. Кайлар усмехнулся, и мелкая, подлая часть его личности потянула прочь. Пусть их бог сам решает свои проблемы. Кайлар даже повернулся спиной к дому, но и только.
— Баруш, — прошептал один из хулиганов шинге. — Что мы делаем?
Шинга отвесил ему пощечину.
— Прости, прости! — заскулил парень. — Я хотел сказать, шинга Снигл, что мы делаем?
— Мы их убиваем.
Милостивые боги! С ума сойти. Местное Са'каге было такой скверной пародией на Са'каге, что Кайлару хотелось смеяться. Шинга, чтобы его уважали, раздает пощечины? В Сенарии, когда Пон Драдин смотрел на людей хоть чуточку неодобрительно, те падали в обморок. А он еще не был настоящим шингой.
Кайлару стало противно. Какой позор!
Впрочем, чтобы убить, многого шинге и не требовалось. Мокрушник это знал.
Ну и незадача! Вот он — возможно, один из лучших наемных убийц в мире. Способный убить всех троих в мгновение ока, но не может и пальцем тронуть. Перед ним стояли отбросы преступного мира, и они будут убивать, а он — нет. Чудесно.
Их разделяли двадцать шагов.
— Что, если… она снова использует колдовство, шинга?
Само собой, они даже не соизволили определиться с планом, пока не добрались до цели. Жалкие любители.
Баруш Снигл фыркнул, подходя к двери.
— Я этого дерьма не боюсь.
Кайлар увидел глаза человека, и рука сама собой потянулась к спине. Меча на привычном месте не было. Всплеск удивления разом погасил порыв к убийству. Он же поклялся, черт возьми. Поклялся! Должен найтись другой выход. Сегодня все будет иначе.
Кайлар материализовался перед шингой. Или, скорее, частично материализовался. Он позволил свету немного пробиться через ка'кари и явился силуэтом в полупрозрачной дымке. Сначала радужной пленкой замерцал округлый черный бицепс, затем широкие покатые плечи, могучий торс, резкие очертания грудных мышц — и все казалось куда внушительней, чем наяву. Призрак то исчезал, то вновь поблескивал мускулатурой.
Баруш Снигл застыл, после чего Кайлар увенчал представление ловким ходом. Ка'кари затвердел в глазах, и они засветились в воздухе, будто два изумруда, отливающих черным металлическим блеском. Затем появилось все лицо, покрытое маской черного блестящего металла, влитого в кожу. Глаза шинги, в которых до этого плескались ненависть, страх, жажда крови и желание убивать, едва не вывалились из орбит от страха. Кайлару пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не прикончить поганца. Шинга выронил дубинку.
— Эта семья, — по-кошачьи мягко и вкрадчиво сказал Кайлар, — находится под моей защитой.
Он поднял левую руку, затем согнул ее. Ка'кари со свистом скользнул в ладонь, превращаясь в длинный дымчатый кинжал. В глазах зажегся темно-синий огонь. Это было ничем не оправдано — тем более что сразу ослабло ночное зрение, не говоря уже о малоприятных ощущениях, — однако чего не сделаешь ради эффекта.
Шинга затрясся, потом окаменел, раскрыв рот, и на его брюках Кайлар увидел расплывающееся пятно, а у ног образовалась лужица.
— Беги! — рявкнул Кайлар, и во рту блеснуло темно-синее пламя. Вкус теперь пропадет на неделю.
Бандиты кинулись врассыпную, побросав оружие, но Кайлар не испытывал радости. Что говорил ему Дарзо с десяток лет назад? «Угроза, мальчик, — это обещание. На улице можно врать обо всем, но только не об угрозах. Если угроза пустая, значит, ты слабак».
Борясь с тошнотой, Кайлар заглянул в дом. Жена и муж, держась за руки, по-прежнему стояли на коленях рядом с кроватью. Они ничего не слышали и не видели. Кайлар заметил, как женщина сжала руку мужа.
— Все будет хорошо, — наконец громко сказала мать. — Знаю точно. Сейчас мне лучше.
«Рад, что хоть кому-то из нас полегчало».
— Еще не так давно вы были женами и матерями. Гончаром, пивоваром, швеей, капитаном судна, стеклодувом, менялой, — сказал Джарл.
Уже шестая проповедь, а легче не становится. Он обвел взглядом девушек и вышибал «Трусливого дракона», собравшихся перед сменой, и заметил, что им неловко. Теперь они проститутки, и не по собственной воле. Большинству не хотелось признавать, что когда-то у них была совсем другая жизнь. Слишком тяжело.
— Не так давно, — продолжил Джарл, — я был педерастом.
Брови поползли вверх, хотя Джарл мог поспорить: присутствующие прекрасно знали, что он был мальчиком по вызову. Он намеренно упомянул о своем прошлом, чтобы показать: оно над ним не довлеет. Даже среди шлюх мальчики по вызову считались вторым сортом. Может, девушки и души в них не чаяли, однако клиентура относилась к мужчинам-проституткам по-скотски. Шлюха — хоть и шлюха — всегда оставалась женщиной, а гомосексуалиста за мужчину не принимали. От нового шинги таких признаний не ждали, тем более во всеуслышание.
С начала вторжения Джарл и Мамочка К. совместно открыли множество новых борделей. Большинство едва сводили концы с концами, но это было неважно. Открыли для того, чтобы защитить как можно больше женщин, да и мужчин. «Трусливый дракон» приносил доход, потому что делал упор на экзотику. Девушка по имени Дейдра была похожа на Элену Кромуилл, только без шрамов. Она играла роль девственницы. Ее подружка, Калдроса Уин, изображала морскую разбойницу Сета. Были и ладешки с шелковистой кожей, и девушки модайки с густо крашенными веками, и танцовщицы Иммура, носившие колокольчики.
