Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
Мы давали голос нашему горю, нашим потерям.
Потом мы открыли, что такое смерть, и были выброшены из мира.
Открыв красоту, мы стали уродливыми.
Мы страдаем не на манер животных – они-то как раз страдают мало. Мы страдаем от воспоминаний о временах, когда страдания не было – и это углубляет рану, терзает, усугубляет боль. Нет зверя, способного страдать сильнее нас.
Так пойте, братья. Пойте, сестры. В свете факелов, плывущем по стенам разума – по пещерам внутри нас – мы видим лики горести. Видим тех, кто умер и покинул нас. Мы поем о горе, пока даже звери не начинают разбегаться».
Онрек Сломанный ощутил слезы на щеках и назвал себя сентиментальным дураком.
Позади него молча стоит Тралл Сенгар. Он сочувствует глупому Имассу, и сочувствие его беспредельно. Онрек знал, что он будет ждать, просто ждать. Пока Онрек не переворошит уголья мрачных воспоминаний минувшего и не вернется к дарам настоящего. Он сможет…
– В изображении зверей видно великое мастерство.
Имасс улыбнулся Эдур, хотя и стоял по-прежнему лицом к каменной стене. «Итак, даже здесь и сейчас я потворствую вздорным фантазиям, утешительным, но бессмысленным». – Да, Тралл Сенгар. Истинный талант. Подобное искусство передается через кровь, и в каждом поколении оно может… прорваться. Так, как мы видим здесь.
– Художник живет в клане? Или всё это нарисовано давно и кем-то другим?
– Художник – Ульшан Праль.
– Талант завоевал ему право управлять племенем?
«Нет. Вовсе нет». – Талант, – ответил Имасс вслух, – его слабость.
– Он лучше тебя, Онрек?
Имасс повернулся с улыбкой, на этот раз сухой: – Я вижу недочеты. Вижу намеки на нетерпение. На эмоции дикие и необузданные – как сами звери. И еще я, похоже, вижу намек на талант, который он потерял и не открыл вновь.
– И как можно потерять талант?
– Умирая, чтобы вернуться.
– Онрек, – сказал Тралл изменившимся голосом, мрачно и тревожно. – Я говорил со здешними Имассами. Со многими. С самим Пралем. Я не думаю, что они умирали. Я не думаю, что они были Т’лан, забывшими прошлое в бесчисленной смене поколений.
– Да, они говорят, что происходят от не присоединившихся к Ритуалу. Но это не может быть правдой, Тралл. Они должны быть духами, получившими плоть и удерживающими ее лишь в безвременности Врат, что находятся в конце пещеры. Друг мой, они сами не знают себя. – Он помолчал. «А верно ли это?»
– Ульшан Праль сказал, что помнит мать. Он сказал, она жива. Хотя сейчас ее здесь нет.
– Ульшану Пралю сотня тысяч лет, Тралл. Или еще больше. Его воспоминания – иллюзия, заблуждение.
– Лично я в это не верю. Здесь тайна более глубокая, чем мы можем вообразить.
– Давай пойдем дальше. Я хочу видеть Врата.
Они покинули комнату животных.
Траллу было неспокойно. Нечто пробудилось в друге – благодаря рисункам. И в этом нечто таится горечь. Он заметил в походке и наклоне плеч Онрека готовность к сдаче. Возвращение под какое-то древнее иго. Тралл видел все это – и заставлял себя болтать, ибо в тишине Онрек может уничтожить себя.
«Да. Рисунки. Преступление. Ты не будешь теперь улыбаться, Онрек? Не той улыбкой, что ты явил сегодня – кривой, полной горя – но улыбкой, которая стала для меня главным сокровищем здешнего мира».
– Онрек.
– Да?
– Ты знаешь, чего мы ждем? Да, угроза надвигается. Она придет из Врат? Или из холмов за стоянкой? Действительно ли Имассы находятся под угрозой?
– Готовься, Тралл Сенгар. Опасность надвигается… со всех сторон.
– Тогда не вернуться ли нам к Ульшану Пралю?
– С ним Рад Элалле. Еще есть время… поглядеть на Врата.
Через миг она попали в начало огромной – практически необозримой – пещеры. И замерли.
Не Врата. Много врат.
И все ярятся безмолвным огнем.
– Онрек, – промолвил Тралл, снимая с плеча копье. – Лучше вернуться к Раду и дать ему знать. Тут все не так, как он описывал.
Онрек указал на центральную кучу камней: – Она не справилась. Это Королевство, Тралл Сенгар, умирает. И вместе с ним…
Повисла тишина.
Наконец Онрек сказал: – Я вернусь быстро, друг, и тебе не придется одному отражать всё, что придет сквозь врата.
– Буду ждать, – отвечал Тралл. – Так что… поспеши.
В пятидесяти шагах от стоянки расположен невысокий, но длинный холм, похожий на атолл – если допустить, что эта земля некогда была морским дном. Еж, приминая ногами плотный, изобилующий ракушками песок, решил считать это допущение верным. Добравшись до гребня, он положил арбалет – переросток на выступ известняка и встал рядом с Быстрым Беном, который сидел скрестив ноги и созерцал холмы, расположенные в двух тысячах шагов к югу.
– Ты медитируешь или еще что?
– Если я медитировал, – отвечал колдун, – то ты мне помешал. Тем самым, вполне возможно, убив нас всех.
– Вечные твои позы, Быстрый, – сказал Еж, притаптывая гравий и садясь. – Превращаешь ковыряние носа в Худом клятый ритуал. Я давно сдался; не угадать, когда тебя можно отвлечь, а когда нет.
– Если в этом дело – никогда не заговаривай со мной. Будет обоим счастье.
– Презренный змей.
– Лысый грызун.
Приятели дружелюбно помолчали; затем Еж пошарил рукой и вытащил из-под задницы кусок бурого кремня. Поглядел на зубчатый край.
– Что делаешь?
– Медитирую.
– Медитируешь, – передразнил его Быстрый Бен, покачивая головой в такт произносимым слогам.
– Я тебе за такое горло перережу. Одним замахом.
– Мы никогда не уживались. Боги, не могу поверить, что мы давеча обнимались и хлопали друг друга по плечам. В той речке…
– Ручейке.
– Источнике.
– Водопаде!
– Перерезание моего горла тебя порадует, Ежик?
Сапер выбросил кремень и резко отряхнул руки. – Почему ты так уверен, что плохие ребята придут с юга?
– Кто сказал, что я уверен?
– Значит, мы сидим на неправильном месте. Смотрим не в ту сторону. Может, прямо сейчас остальных уже режут.
– Ну, Ежик, если бы ты не помешал моей медитации, я мог бы уже понять, где нам следует сидеть!
– Ловко, колдунишка.
– Они придут с юга, потому что это лучший подступ.
– Для кроликов?
– Нет. Для драконов.
Сапер скосил глаза. – От тебя всегда попахивало Солтейкеном, Быстрый. Мы наконец увидим, что за тощая тварь скрывается у тебя в нутре?
– Какой-то грубый способ спрашивать. Но я отвечу. Нет.
– Ты все еще чувствуешь себя слабым?
Колдун глянул на него сияющими и полубезумными глазами – иначе говоря, как всегда. – Нет. На самом деле наоборот.
– Как это?
– Я растянулся. Я умею больше, чем раньше. Стал более… опасным.
– Неужели?
– Ты не впечатлен, Ежик?
– Все, что я знаю, – сказал сапер, вставая, – что, когда они одолеют тебя, у меня будет под рукой неограниченный запас долбашек. Мне нравится!
– Не взрывай мое тело, Еж.
– Даже если ты будешь мертв?
– Особенно тогда. Видишь ли, я не собираюсь становиться мертвым. Тебе просто покажется, потому что тебе хочется бросать долбашки без передыха. Кончится все тем, что ты будешь стоять посреди кратера в Худом клятую лигу шириной!
Последние слова он почти выкрикнул.
Еж покосился на мага. – Нужно же когда-то попробовать, – сказал он обиженным тоном. Обернулся и подошел с арбалету, своей любимой игрушке. Сказал чуть слышно: – Ох, такое веселье будет – не могу дождаться!
– Еж!
– Что?
– Кто-то идет.
– Откуда? – спросил сапер, вставляя в арбалет долбашку.
– Ха, ха. С юга, надутый мочевой пузырь.
– Я так и знал, – фыркнул Еж, вставая рядом с колдуном.
Она предпочла оставаться собой, а не перетекать в форму Солтейкена. Это произойдет позже. Поэтому она шла через равнину, раздвигая высокую траву. На располагавшемся впереди гребне холма стояли две фигуры. Одна – дух, но не просто дух. Вторая – маг, но – без всякого сомнения – не простой маг.
