Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
– Что за чушь ты…
– Вот почему я намного умнее вас.
Карос Инвиктад усмехнулся: – Да ну. Прошу, объясни.
– Ведь без чувства юмора вы остаетесь слепы ко многому в нашем мире. К человеческой натуре. К абсурдности многих наших слов и поступков. Подумайте над таким, особенно острым примером: приближается толпа, она желает схватить меня, ибо я украл ее деньги. И что делаете вы ради умиротворения? Ну как же! Швыряете ей деньги, которые сами украли! Ясно, что вы не осознаете всю нелепость происходящего – вы принимаете решение, не обдумав и восьмидесяти процентов проблемы, всех ее тонких нюансов. Девяноста процентов! Девяносто трех! И еще половины от этого скромного остатка – или трети? Нет, где-то ближе к половине.
Карос пошевелил пальцем: – Боюсь, ошибочка вышла. Почему это я «не осознаю»? Просто я равнодушен ко всяким, как ты выразился, «нюансам». На деле они лишены всякой значимости.
– Ну, тут вы можете быть правы. Кажется, вы способны любоваться собственным остроумием, невзирая на непроходимое невежество. Давайте поглядим… может, подойдет другой пример…
– Ты зря тратишь свое время, Теол Беддикт. И мое.
– Неужели? Не похоже, что я очень занят. А вас что беспокоит, Блюститель? Я имею в виду – кроме анархии на улицах, экономического коллапса, вторгшихся армий, мертвых агентов и сгоревших заживо коней.
В ответ Карос непроизвольно покосился на коробочку. Он одернул себя – но слишком поздно: на разбитом лице Теола выразилось понимание. Заключенный еще сильнее наклонился к столу, чуть не выпав из кресла.
– Что же там такое? Резервуар магии, в котором отыщутся все решения для несчастного мира? Должно быть так. Иного ваш великий гений не допустил бы. Погодите-ка! Там что-то движется?
– Головоломка – ничто, – взмахнув усаженной перстнями рукой, ответил Карос Инвиктад. – Мы говорили о твоих неудачах.
Теол Беддикт подался назад и скорчил рожу: – Ох, мои неудачи. Это и есть тема нашей многоречивой дискуссии? Признаюсь, я в затруднении.
– Некоторые головоломки не имеют решения, – сказал Карос, услышав, что голос его звучит гораздо визгливее обычного. Он заставил себя сделать глубокий вдох и произнес тоном ниже: – Кто-то пытался привести меня в смятение. Внушил, что решение существует. Но теперь я вижу, что его нет и не было. Этот дурак играл нечестно. Я очень не люблю подобных тварей – значит, я сумею его найти, арестовать, и тогда здание Истых Патриотов огласится криками и стонами.
Карос замолчал, ибо увидел: Теол морщит лоб. – Что такое?
– Ничего. Однако забавно.
Блюститель ухватился за жезл, поднял его со стола, наслаждаясь привычной тяжестью символа власти, его удобством.
– Ладно, ладно. Не забавно. Извините, что вообще говорю. Не бейте меня этой штукой. Прошу, больше не надо. Хотя, – продолжал Теол, – если учитывать, что это символ вашего служения, бить им меня – это тоже забавно… хотя шутка выходит довольно таки тяжеловесная…
– Я подумываю выдать тебя гражданам Летера, – сказал Карос и поднял взор, оценивая реакцию заключенного. И был удивлен: дурак снова улыбается! – Думаешь, я шучу?
– Никогда. Ни за что.
– Тебя радует мысль о толпе, рвущей тебя на части?
– Вряд ли. Но ведь я же не буду. Порван на части, я имел в виду.
– О. Почему нет?
– Потому что у меня не только больше денег, чем у вас, Блюститель, но я – в отличие от вас – совершенно равнодушен к их судьбе. Выдайте меня, господин. Прошу. Увидите, как я покупаю собственную жизнь.
Карос Инвиктад воззрился на негодяя.
Теол покачал сломанным пальцем. – Люди без чувства юмора, Блюститель, всегда слишком серьезно относятся к деньгам. По крайней мере к их накоплению. Вот почему они проводят все время, складывая монетки в столбики, пересчитывая их, любуясь на груды золота и так далее. Так они компенсируют жалкий недостаток всякого более глубокого содержания своей жизни. А у вас прекрасные кольца!
Карос заставил себя сдержаться даже перед лицом таких наглых оскорблений. – Я сказал, что подумываю о выдаче. Увы, ты только что дал мне повод отказаться от такой мысли. Ты обеспечил себе Топляки на рассвете. Доволен?
– Ну, если мое удовлетворение столь важно, я полагаю, что…
– Хватит, Теол Беддикт. Ты мне уже не интересен.
– Боги, я могу идти?
– Да.
Карос поднялся, постукивая жезлом по плечу. – Увы, мне придется сопроводить тебя.
– Как хорошо! В наши дни трудно найти надежную охрану!
– Вставай, Теол Беддикт.
Негодяй выполнил приказ Блюстителя с некоторыми затруднениями. Но тот ожидал (он умел быть терпеливым в подобных случаях).
Едва Теол выпрямил спину, на лице его выразилось изумление. – Как! Двухголовое насекомое! Ходит по кругу, по кругу!
– К двери, – сказал Карос.
– В чем вызов?
– Бесполезно…
– О, неужели? Блюститель, вы доказали, что умнее меня, я почти что умер – но я люблю головоломки. Фактически сам их придумываю. Очень трудные.
– Лжешь. Я знаю всех изобретателей, и тебя среди них нет.
– Ну-ну! Я придумал одну прямо сейчас.
– Жаль, что тебе не удастся подарить ее мне. Ты возвращаешься в камеру.
– Ну хорошо. Все равно это скорее шутка, чем головоломка.
Карос Инвиктад поморщился и махнул жезлом, указывая Теолу путь к двери.
Теол медленно заковылял к выходу, продолжая говорить: – Я придумал вызов. Хочу заставить жука остановиться.
Блюститель остановил его, коснувшись жезлом груди. – Я сказал, что решения нет.
– А я думаю – есть. Думаю, что уже его знаю. Я решу вашу головоломку, а вы отложите Топляки. Скажем, лет на сорок или около того.
– Согласен. Потому что ты не сможешь. – Карос наблюдал за Теолом, а тот медленно, подобно старику, вернулся к бюро. Склонился… – Ты не можешь касаться жука!
– Разумеется, – ответил Теол. И склонился еще ниже, закрыв лицом коробочку.
Карос Инвиктад поспешил встать рядом. – Не трогай!
– Не буду.
– Дощечки можно переставить, но…
– Не нужно переставлять никакие дощечки.
Карос ощутил, как забухало в груди сердце. – Ты снова тратишь мое время.
– Нет, я кладу конец растрачиванию вашего времени, господин. – Теол помедлил, склонил голову набок. – Кажется, ошибка. Нет, вот так!
Он придвинулся вплотную и выдохнул, затуманив одну из боковых плиток. Насекомое увидело одной из голов, что поверхность больше не привлекает его светом, и немедленно встало. Подняло ножку, начало почесывать брюшко. Когда влага исчезла с плитки, жук возобновил движение по кругу.
Теол выпрямился: – Я свободен! Свободен!
Карос не мог раскрыть рта в течение десяти, пятнадцати ударов сердца. Грудь сперло, по лицу потек пот. Наконец он проскрежетал: – Не будь дураком.
– Ты солгал? О, не могу поверить, что ты лгал мне! Знаешь что? Теперь можешь помочиться на себя и свою дурацкую коробку!
Жезл Блюстителя прочертил дугу и врезался в стоявшую на столе коробочку, разбросав осколки по комнате. Насекомое ударилось о стену и прилипло, начав карабкаться к потолку.
– Беги! – завопил Теол. – Беги!
Следующий удар жезла пришелся Теолу в грудь. Хрустнули ребра.
– Потуже натяни кандалы на ногах, – сказала Джанат. – И пошире раздвинь бедра.
– Тебе нравится беспомощность, не так ли?
– Да, да!
Улыбнувшись, Танал Ятванар склонился над краем кровати. Единая цепь уходила под кровать через отверстия у рук и ступней; штырьки удерживали ее на месте. Все, что ему требовалось – вынуть на каждой стороне по штырьку, перетащить сегмент цепи ниже и вставить крепление на новое место. Джанат стонала.
Затем он сел на край кровати и уставился на нее. Голая, почти без синяков – он уже давно не бьет ее. Воистину красивое тело, но ставшее более худым, чем он предпочитает. Он протянул руку – и отдернул. Ему не нравилось касаться тела, пока не готов. Женщина снова застонала, выгнув спину.
