Среди волков - Барнс Дженнифер Линн (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
Девон увернулся, отбил лезвие и снова схватил меня. Я изогнула левую руку, направив нож к его груди. Издав нечеловеческий рык, Девон резко ударил меня, и я упала на землю. Он бросился на меня, прижимая к земле, и потянулся зубами к моей шее.
Я откатилась в сторону, прижимая ноги к груди, и резко ударила его ими в грудь. Он не колыхнулся.
Западня.
Кровь.
Драться.
ВЫЖИТЬ.
От силы этого приказа мир вокруг меня завращался медленнее. Это слово — выжить — толчками прошло через мою кровь, подобно тому, как воздух, слишком долго сдерживаемый в легких, вырывается наружу. Я не видела ничего, кроме всеобъемлющей кроваво-красной пелены перед глазами. Через секунду Девон уже придавил меня к земле, а еще через мгновение я впилась зубами ему в шею. Он отпрянул, а я смогла дотянуться рукой до лежавшего на земле ножа, который — еще до того, как я поняла, что со мной происходит, — метнулся прямо к сухожилию, к ноге Девона.
Деталей я не замечала — в груди встал комок, и поле зрения сузилось. Я знала только одно — мне нужно драться.
Брин, стоп! Голос Каллума-альфы рассердил меня, и я замотала головой, пытаясь освободиться от него, но он зазвучал снова, еще громче. И настойчивее. И, что странно, теперь это был больше голос Каллума-друга, чем Каллума-альфы. Бронвин, ПРЕКРАТИ.
Я так и сделала. Остановилась. Пелена перед глазами рассеялась. И, только застыв с занесенной рукой, я осознала, как близко я была к тому, чтобы перерезать лучшему другу ахиллесово сухожилие.
Потрясенная, я сидела, не шелохнувшись, а Девон, глаза которого стали расширяться и желтеть, затряс головой, очищая сознание и выталкивая прочь своего зверя. Первым из нас двоих очухался Девон, и, протерев руками глаза, все еще обведенные по краям красным ободком, он наклонился вперед, выдохнул мне в лицо и, подражая моему жесту, стукнул меня кулаком в лоб.
— Армани, — сказал он раздраженно, — это для джентльменов.
Я хотела ухмыльнуться, но с ножом в руке у меня это как-то не получилось. Девон не был человеком. Все равно, что бы я ни сделала, его раны затянулись бы быстрее, чем у меня сошел синяк, упади я утром с кровати. Напугало меня совсем не то, что я почти сделала. Меня напугало то, что я не осознавала, что делаю это.
Что со мной случилось? Чем я была?
— Эта связь изменила меня? — Слова вылетели изо рта быстрее, чем вопрос сформулировался у меня в мозгу. — Что ты сделал со мной, когда пометил меня? Что я сделала с собой, когда впустила Стаю в… сделала это… я что…
— Ты человек, Брин. Связь соединила тебя с нами — она меняет образ твоих мыслей, и она меняет образ мыслей Стаи о тебе, но никаких физических последствий это не влечет.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это меняет образ моих мыслей? — спросила я. — Я только что носилась здесь, как Тарзан — дитя джунглей. Только не говори мне, что это нормально.
Не говори мне, что это свойственно человеку.
— Брин, Эли связана со стаей, один раз — через Кейси, и еще раз — через меня. Ты когда-нибудь видела, чтобы она на кого-нибудь бросалась, как Тарзан — дитя джунглей, или кто-нибудь вроде этого?
Эли могла с малышней препираться — это у нее получалось очень неплохо, — но физически она была не очень сильна. Бойцом она не была, это верно. И тем не менее я легко могла ее представить вступающей в смертельную схватку с любым обром и побеждающей его.
И потом, моя связь со стаей была раскрыта. У Эли, наоборот, закрыта.
Прищурившись, я взглянула на Каллума:
— Ты клянешься, что не изменял меня?
Он кивнул:
— Ты, моя дорогая, осталась точно такой же, какой была всегда.
Я тоже кивнула в ответ, но что-то такое было в глазах Каллума — зрачки вибрировали, то увеличиваясь, то снова уменьшаясь, — и мне очень хотелось понять, что он на самом деле имел в виду, сказав это.
Но вдруг Каллум затряс головой, словно животное, пытающееся отогнать муху, и он сказал два слова, которые с возрастом я стала ненавидеть сильнее всего:
— Еще раз.
Тренировка. Школа. Тренировка. Сон. Водные процедуры. И все сначала.
Утро за утром, ночь за ночью — дни шли за днями. С Девоном я дралась, используя серебряное оружие. С остальными — стальное. Домой приходила вся покрытая синяками. Обры приходили домой, истекая кровью. И почему-то каждый раз, когда я дралась с одним из них, я чувствовала, что моя связь со Стаей становится еще теснее. Узы, связывающие нас, крепли, и, несмотря на то что эти тренировки были не чем иным, как простыми драками, которыми обычные волки развлекаются в щенячьем возрасте, именно схожесть с ними и таящаяся в них энергия усиливали мое чувство принадлежности к Стае и изводящее душу тревожное ощущение того, что я была одной из обров.
Первый раз в своей жизни я чувствовала себя двуногим, не покрытым мехом, безволчным оборотнем. В пятнадцать лет и так хватает проблем с идентификацией личности, и условия, выдвинутые Каллумом, превращали меня в гигантский клубок противоречий.
Связь говорила мне, что я — член Стаи. Мое физическое несовершенство твердило, что я — не обр. Мне нравилось драться. Я любила напор. Я любила свои ножи. И в то же время уроки прошлого слишком крепко засели в мозгу, чтобы позволить мне забыть, что я не должна бороться с обрами, мне следует этого бояться и мой единственный путь при соприкосновении с оборотнем — это вырыть нору и сбежать. Спрятаться в ней. Забраться куда-нибудь подальше. Найти защиту.
Все мое детство Каллум внушал мне, что я не обр, что моя жизнь находится в опасности, что я всегда буду в невыгодном положении, и я боялась. Но сейчас, когда он приказал своим волкам набрасываться на меня из-за каждого угла, я чувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо.
Совершенно понятно, что я была не в себе.
И что было совсем ненормально, я была счастлива. А Эли, напротив, счастлива не была. Она не хотела смотреть на меня, когда я возвращалась домой после тренировок. До тех пор, пока я не отмывалась дочиста и не заматывала себя бинтами, я была невидимкой, если только не оставляла грязные следы на ее безупречно чистом кухонном полу. Она отказывалась расспрашивать меня об условиях, которые Каллум возложил на меня в ночь полнолуния, а я по собственной воле ей тоже ничего не рассказывала.
Вместо этого мы затевали серии сварливых разборок по совершенно другим поводам. Эли заявляла, что я слишком много времени провожу у себя в студии, пристально следила за моими отметками на семестровых экзаменах и самым отвратительным образом грозилась посадить меня под домашний арест (снова!), если Девон и я по крайней мере один вечер в неделю не будем развлекаться и смотреть телевизионные шоу на DVD. Чем больше я погружалась в тренировки, тем настойчивее Эли заставляла меня заниматься проблемами нашей повседневной жизни. В пятницу мы вообще устроили грандиозную перебранку — она каким-то образом уговорила Каллума изменить расписание моих снарринговых боев, чтобы я вместе с ней поехала в город после школы, походить по магазинам.
Эли не оставляла меня в покое. Каждый шаг, который я делала, чтобы сблизиться со Стаей, встречал отпор со стороны Эли. Она все время напоминала мне, что я никогда этого не хотела. Что в жизни есть кое-что посерьезнее кулачных боев. И что мне всегда нравилось заниматься самыми разными вещами. Я что, хочу, чтобы моя жизнь так и прошла, только потому, что Каллум возомнил себя Господом Богом?
Я не понимала, в чем проблема. Я была счастлива. Стая или не Стая, но я оставалась самой собой. Эли что, хотела, чтобы я притворялась, что со мной все в порядке? Кого она пыталась обмануть? Я никогда не была нормальной девчонкой.
А однажды утром, в субботу, я спустилась к завтраку, и мне вдруг все стало понятно, когда Эли напрямую заявила мне, что на тренировку я больше не пойду.
Соломинка сломала спину верблюда. И понеслось.
