Инквизитор. Хроники последнего бастиона (СИ) - Бурмистров Денис Евгеньевич (лучшие книги .TXT) 📗
– Потом был предпринят штурм поселка. Брасток держался неделю, – продолжил повествование Илот. – Шаманы подняли с погоста мертвых, укрывающиеся в поселке ведьмы насылали на солдат болезни и безумие. Палатки легиона кишели гадами и ядовитыми сколопендрами, многие умерли во сне от ночных кошмаров. Потом усилиями клириков магическая защита Брастока пала и имперцы пошли в атаку. Через час все было кончено, а еще через два часа запылали первые инквизиторские костры. С этого и начался месяц, когда Церковь объявила войну язычникам и еретикам.
– Ты так говоришь…
– Я не был там, темный, – предугадал вопрос противника Илот. – В то время я занимался разведкой на востоке. Но вот что я тебе скажу: я не оправдываю инквизиторов в их методах, но случившееся с твоим поселком – неизбежная необходимость. Поверь мне, я помню Империю еще молодой. Юный Цезарий взошел на трон трех феодов с мечом в руке, обагренным кровью отчима-отцеубийцы. Через месяц он, при поддержке Малохских баронов, присоединяет к разрастающемуся государству еще три провинции, одной из которых была та, в которой стоит Стоунгард. На тот момент весь материк был раздроблен на множество мелких городов-государств. Кочевники и северные варвары не давали спокойно жить, истощая набегами и без того небогатое побережье. А вспомни орду Харан-Кача, которая практически поработила Атиль! Объединение феодов под стягом цельного государства было просто необходимо!
– Но не такими методами, светлый! Объединение за счет жизней ни в чем не повинных людей, которые просто верили не в то, во что верила столица. А походы Сияющих Праведников? Этих убийц в монашеских рясах? А легионеры в лесах Эльсены, вырубающие гектары, чтобы лишь добраться до мятежного поселения идолопоклонников? А реки крови на улицах Южного Порта? Все это не стоило такого объединения!
– Да пойми ты! – Илот даже подался вперед. – Единственное, что могло объединить все народности материка – это общая религия! Религия, позиционирующая власть! Дающая общие догмы и правила! Не будь тогда Империи, вас уже давно бы вырезали либо северные соседи, либо варвары, либо, что греха таить, мы. И были такие планы, не скрою! Но именно стальной кулак единой Империи сдерживал всех.
– Кровь невиновных не окупается ни чем, – угрюмо проговорил темный.
– Надо же, как заговорил! – разозлился Илот. – А не напомнить ли тебе, народоборец, историю о том, как три шамана, сосланных спокойно умереть, вернулись назад с армией нежити, которую не смогли контролировать? Спустили чудовищ как псов с поводка, а сами благополучно дали себя умертвить. И все гонения на еретиков показались детской игрой, когда демоны начали уничтожать Атиль, пожирая и убивая тех самых невиновных. Превратили личные обиды в уничтожение расы. Что, не так? Посмотри, что стало с материком? Обитаема лишь узкая полоска побережья, остальное – ядовитая пустыня! И теперь же еще вы, темные, развязываете новую войну!
– Войну развязали вы! – начал было возмущаться темный, но поднимающийся с пола Илот остановил его жестом.
– Ты слышал? – светлый как можно тише поднял с пола меч.
– Нет, – еле слышно ответил ему темный, аккуратно вставая. – Что такое?
Илот предостерегающе поднял руку, втянул ноздрями воздух. Прошептал:
– Похоже у нас неприятности. Ты не видел здесь гнезд трупоколов?
– Нет, – темный натянул перчатки, перехватил молот.
– Вот они и идут на новую территорию, – уже громче сказал мечник.
Таиться смысла нет, выход из пещеры один и острый глаз жителя лесов уже различал в нем влажно поблескивающие спины приближающихся тварей.
– Ну, темный, что будем делать перед лицом общей опасности? В спину не ударишь?
Темный сердито хмыкнул, вставая рядом:
– Мы знаем, что такое честь, светлый.
Из прохода, извиваясь, вылетела первая тварь. Меч и молот синхронно блеснули в зеленом свете заброшенной каверны".
Таронский. Глава 16
Максимилиан, сколько себя помнил, всегда выполнял приказы. Выполнял даже тогда, когда считал их чрезмерными, радикальными. Так было в Месяц Костров, когда они вместе с Дорианом Арденским огнем и мечом уничтожали ересь на севере, сжигая деревни язычников, казня идолопоклонников на месте. В отличие от того же Дориана, Таронский никогда не искал себе оправданий, потому как был безусловно уверен – они не могут ошибаться. Он всегда знал, что как рядовой исполнитель не может видеть картины в целом, не может понять всего размаха плана Тригмагистрата.
Взрослея и приобретая шрамы на теле, Максимилиан начал видеть некоторые нити, идущие наверх, начал догадываться, зачем поступает тот или иной приказ, научился находить связь между ними. Это было интересно, как решать загадки. Тем более что все приказы всегда совпадали с точкой зрения самого Таронского.
Многие считали его фанатиком. Но никто и никогда не мог оспорить профессионализм Рэкиса, его умение идти до конца. И именно упорство, ум и умение принимать решения позволяли Таронскому достигать своего. Потому как безмозглым фанатиком он как раз и не был.
Пожалуй, единственное, во что Максимилиан истово верил, так это в необходимость своей работы. В ее действительную значимость и полезность для общества. Но только действительно ли его работа была столь важна? Действительно ли он хорошо делал свою работу? И может это он сам оправдывал для себя все приказы, веруя в их непогрешимость?
Что должен чувствовать человек, который лишь в конце жизни узнает, что был абсолютно слеп?
Инквизитор шагал через площадь. Мимо костров, мимо пляшущих, опьяненных боем людей, мимо виселиц, мимо висельников, мимо окровавленных плах, мимо отрубленных голов, мимо стягов с начертанным белым кругом, мимо застывших воинов, мимо суетливых мародеров, мимо гудящей толпы с факелами в руках, мимо пылающих домов, мимо рыдающей женщины.
Мимо всего того, что составляло его повседневную жизнь. Мимо. Потому что сейчас ответы находились не здесь.
У широкой лестницы парадного входа башни Тригмагистрата его ждали. Маленький человек в длиннополой шляпе возник из темноты колонны и скользнул к инквизитору.
– Милсдарь Рэкис! У меня информация о Кортесе.
– Слушаю тебя, Скитор, – Таронский остановился, но даже не повернул голову в сторону Смотрящего.
– Отряд Альвареса после нападения ведьмы распался. Кортес вылечил раненую им же еретичку и они вместе примкнули к рядам темных. Его соратники вернулись в Стоунгард. Продолжить слежку?
– Нет, Скитор, не нужно. Снимай своих людей, пусть возвращаются к обычному графику. И вот еще, – рука Максимилиана скользнула под плащ и на свет появился тонкой работы серебряный амулет с алой лохматой пушинкой внутри. – Возьми. Сходи к Дорону, он знает, как избавить тебя от Пастуха.
Амулет упал в подставленные ладони онемевшего Смотрящего. Широко раскрытыми глазами Скитор провожал фигуру инквизитора, поднимающегося по лестнице в башню Тригмагистрата.
Когда Таронский скрылся в дверях, маленький человек тяжело опустился на ступени и спрятал лицо в скрещенных на коленях руках. Сидел долго, потом поднялся, словно проснувшись, и пошатываясь, побрел по краю площади, небрежно свесив амулет за тонкий хвостик цепочки.
Таронский поднимался по винтовой лестнице. Ноги размеренно переступали со ступени на ступень, металл перчатки скользил по гладкой поверхности перил. После кричащего городского хаоса тишина внутри башни казалась противоестественной, неживой. И если на первых этажах еще попадались суетящиеся клирики, носящиеся из комнаты в комнату с охапками свитков и карт, то здесь, практически у вершины башни кроме угрюмых стражников Максимилиан больше никого не встретил. Впрочем, для него это не имело ни малейшего значения. Для Таронского сейчас вообще мало что имело значение – он нечеловечески, смертельно устал. Его суть была потрясена и опустошена, силы почти покинули разбитое тело. Нервы натянуты тугой струной, разум плавал в черной пустоте. От забвения удерживает лишь одно – необходимость знать правду.
