Огненный дождь - Субботин Денис Викторович (читать бесплатно книги без сокращений txt) 📗
– Герта, – хрипло сказал Ромуальд. – Прикрылась бы что ли, бесстыдница!
Герта спала крепко, даже не сразу очнулась. Но открыв глаза – увидев перед собой усталого, измазанного деда, вскрикнула в испуге и спешно прикрылась руками. Как же, прикроешь тут весь срам…
– Бесстыдница, – устало повторил старик, усаживаясь на скамью. – Хоть венчалась? Мать с отцом где? Бабка?
– Так ведь… Нету их! – испуганно пролепетала Герта, наконец-то догадавшись укрыться одеялом.
– В Рыжие Камни что ли ушли? – понятливо кивнул Ромуальд. – А Нойвилл где? И Клык? Ты почему до сих пор в постели?!
Тут он увидел наконец, кто лежал и беззастенчиво дрых на его постели. Понял, разумеется, сразу, как увидел… Синеющая даже во тьме наколка базиликанского стратиота на левой ягодице, их знаменитое тавро. И – лорика с перевязью, а на перевязи – короткий базиликанский гладий. Всё – сложено аккуратно на дальнем конце скамьи.
– С врагом?! – взревел старик, замахиваясь посохом. И разбудил, разумеется, стратиота…
Тот сел резко, немедленно, по-солдатски просыпаясь. Ну а проснувшись, немедленно раззявил свой поганый рот:
– Эй, старик, чего разоряешься? Пшёл в хлев!
Герта его дёргала за плечо, что-то горячо шептала в ухо – он не слышал или не хотел её словам внимать. За что и поплатился. Вся горячая кровь, что бурлила по сию пору в жилах старого егеря, выплеснулась в один, короткий и мощный удар по голове. Рука слегка дрогнула, попал не в висок – в темечко. Впрочем, базиликанцу хватило. Даже не пикнул, валясь на подушки и заливая свежие наволочки – жена вышивала! – кровью.
– Жаль, не убил, – сплюнул Ромуальд. – Мозги не вывалились. А впрочем – язык…
Дальше его ждало куда большее разочарование. И потрясение… Герта, обнажённая, вскочив с кровати, бросилась на бездыханное тело и дико закричала. Большинство её слов перебивались слезами, но крик стоял такой – на всю улицу поди слышно. Потом слёзы кончились, остался только вой. Зато понятный…
– Фома!.. Фома, любимый! Очнись!
– Стерва, кого славишь?! – взорвался Ромуальд. – Встань перед дедом, когда он с тобой говорит!
Герта встала. Разъярённая, раскрасневшаяся от слёз и крика… Базиликанцы таких мегерами зовут.
– Ну, встала! Встала, что с того!.. Ты – счастлив, дед?! Счастлив теперь?! Фома – мёртв, тебе лучше от этого? Кому-то лучше?! Он хоть добр был ко мне. И к брату!
– Где все остальные? – звонкой пощёчиной прерывая её крики, спросил Ромуальд.
– Мертвы, – всхлипнула девка с пола. – Базиликанцы два месяца назад пришли, сразу грабить стали. Шанов перебили… Клыка последним взяли!
– Клык, бедный Клык, – горько прошептал старик. – Говори дальше! Ну!!!
– Ну, девок всех ссильничали, баб что покрасивее. Но они ещё добрые были. Куда лучше, чем соседи наши дорогие!
– Какие соседи? – не понял поначалу Ромуальд. – Это Торстона, что ли?
– При чём тут твой собутыльник! – совсем обнаглела Герта. – Рыжекаменские! Они вместе с базиликанцами пришли, вместе грабили. Только базиликанцы лишь мужиков, что за оружие схватился, убили, да собак. Ну, нас насиловали. А эти… Насиловали и убивали. Старух и стариков – сразу. Твоего Торстона кверху ногами подвесили, да так и оставили до вечера. Мамку базиликанцы отбили, а бабку – изнасиловали да убили. Отца – сразу, стрелой… Я их там, за церковью похоронила. Там – всех наших похоронили. Скопом. Сотню могил не выкопали бы всё равно, а ночью лисы повадились, да волки на околице выли!
– Так значит, – глухо сказал Ромуальд. – Хоть Нойвилл – жив?
– Жив, – всхлипнула Герта. – Я его собой выкупила, а Фома меня у своего декана в кости выиграл. С тех пор так и живём.
– И много вас таких… живёт? – скривил губы дед.
– Ну… почитай все бабы, что живы остались! – Герта, похоже, успокоилась, всхлипывать перестала. Только голову базиликанца на коленях держала, словно свой срам пыталась ей прикрыть.
– Сколько это – все? – спросил Ромуальд. – У нас – село большое!
– Полсотни, наверное, – Герта даже задумалась, посчитала в уме. – Некоторых рыжекаменские увели с собой. Мать – тоже. Здесь только те остались, кто базиликанцам приглянулся. Некоторые полуденники и с двумя живут…
– А базиликанцы – в селе? – удивился дед. – Я их не видел!
– Они там, на полуденной половине! – махнула рукой девка. – Их двадцать, да ещё десяток рыжекаменских здесь обретается. Но они чаще на охоте, дичью воинов снабжают. А те все за прудом живут. Там дома им побогаче кажутся!
– Значит, двадцать, – довольно сказал старик. – Ну, это не число. В Рыжих Камнях есть?
– Там – не надо, – возразила девка. – Там и присягу принесли. Ихнему августу, Филиппу!
– Присягу? – зло оскалившись, переспросил Ромуальд. – Ну, господь им судья, что из-под сени Святого Креста под шипы Розы ушли… Собирайся!
– Куда?! – подхватилась девка. – Я никуда не пойду! Фома…
Остро заточенное, да ещё и медью обитое навершие посоха с хрустом вошло в глотку базиликанцу. Тот даже не дёрнулся, уже мёртвый, но старик для верности покачал посох в шее, расширяя рану. А потом – ярость затмила глаза, со всего маху обрушил посох на голову единственной внучке. На этот раз не промахнулся – попал в висок.
– Эх, Ронна, Ронна, – прошептал немеющими губами, чуя, как заходится от боли сердце. – Говорил ведь тебе, избалуешь внучку!..
Он плохо помнил, как вышел из дома, как появился на околице и как махал руками, призывая гардар. Лишь услышав перестук копыт, покачнулся. И, к стыду своему, сомлел…
5. Ярослав. Деревня Торонтон. 23 день месяца Серпеня
– Вперёд! – увидев сигнал старика, поведавший, что всё чисто, приказал Ярослав. – Но – осторожно. Кто знает, что у деда на уме…
Последнее предназначалось уже только десятниками и все они, отобранные лично самим Ярославом, послушно склонили головы. Впрочем, Яросвет и тут не утерпел, брякнул что-то про слишком осторожных, которые… Последние слова заглушил грохот четырёх сотен копыт. Земля ощутимо содрогнулась, хотя кони шли еле-еле. Грунью.
И тут старик рухнул, как подкошенный. На миг своим падением даже притормозив скок. Но расстояние было небольшим, а глаза у большинства – зоркие. Разглядели, что стрелы нет… И всё же поехали тише, почти шагом.
Доехали быстро. Полтора перестрела для владенских коней – не расстояние. Двое дружинников со щитами и Тилла спрыгнули с коней. Травница тут же что-то добыла из сумы, сунула под нос старику… Тот закашлялся, дёрнулся и сел. Глаза ещё бессмысленные, а уже за посох хватается. Девку, впрочем, поблагодарил – ошеломил, по-гардарски сказав «спасибо». И тут же – к сотнику:
– Базиликанцы есть! На том конце села, как и говорил… Их мало, двадцать, к тому же – все по домам разошлись. Сволочи! Да и девятнадцать их осталось…
– Сотник, – подняв с земли тяжёлый посох деда, сказал один из дружинников. – У него посох – в крови!
– Злыдень, в дом! – приказал Ярослав. – Яросвет, Жароок, Травень, ваши десятки со мной! Богдан, Станята, ваши – в обход! Остальные – вокруг села! Смотрите, чтобы ни единой души не выбралось живьём…
– Наших мужиков там нет, – встрял Ромуальд на своём странном гардарском. – Так что любой мужчина – враг!
– Это – хорошо, – проворчал кто-то за спиной Ярослава. – Легче рубить!..
– Ну, тогда – вперёд! – вынимая из-за пояса огромную, на длинной рукояти секиру проревел Ярослав, чуть приподнявшись в стременах. – Слава Роду!
– Слава! – разом откликнулись сто глоток…
Кони, отдохнувшие, породистые, выносливые и крепкие, разом махнули до середины улицы. Пока ни сопротивления, ни даже намёка на него не было… Впрочем, цокот копыт тяжёлой конницы не мог не привлечь к себе внимание. Раскрылось одинокое окно и высунувшегося в него базиликанца пригвоздило к подоконнику сулицей. Завизжала вусмерть перепуганная, или уже успевшая прижиться баба…
– Быстрее! – заорал Ярослав, обрушив вниз руку с секирой – нагнетал кровь для тяжёлого удара.
