Императрица и время (СИ) - Чурсина Мария Александровна (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
- А, это... Идрис уже отвернулся и зашагал к выползающему из-за горизонта солнечному диску. - Это чтобы рука не отвалилась.
Солнце грело руки, опущенные на подоконник. Орлана, сузив глаза, смотрела прямо перед собой и ничего не видела. В лицо дышал прохладой ветер, отбрасывая с её лба глупую, выбившуюся из плена шпилек прядь.
Она врала сама себе, когда говорила, что виделась с Идрисом последний раз пятнадцать лет назад, когда умер её отец, и маг времени пришёл в столицу как всегда, влекомый зовом большой беды. Он приходил потом ещё раз. Тогда Орлана, уже аккуратно постриженная после того, как обрезала отросшие волосы мечом, уже спокойная и не впадающая в истерику каждый раз, как вспоминала о пережитом ужасе, встретила его в тех самых руинах на берегу реки.
Луксор ничего не знал о его приходе, да и никто не знал, разве что только Аластар, потому что ему-то всегда и до всего было дело. Но начальник тайной полиции молчал и только ухмылялся, не насмешливо, а скорее, потому что привык отзываться так на любую новость.
Орлана продрогла там под холодным ветром с реки, Идрис обижено тряс рукой, которой в порыве доказать свою правоту стукнулся о дерево, и они молчали. Потом он вдруг подозвал её к себе поближе и достал из потайного кармана кусок ярко-синей шерстяной нитки.
Нитка была жёсткой на ощупь, неприятной, колючей. Орлана непонимающе мяла её в руках. Идрис предложил завязать нить у него на запястье. Сказал, что это последняя просьба и уж тогда он наверняка больше не устроит ей сцены, больше не придёт в замок и не вспомнит, как мерзко предала его молодая императрица.
Её предательство, по мнению Идриса, состояло в случайно брошенных словах. В словах-обвинениях.
- Ты ненормальный, выговаривала Орлана хмурому Идрису. - Ты обвинил меня в убийстве отца. Я себя чуть не убила из-за этого. Ты моего сына чуть не оставил сиротой. Хватит. Мы с тобой уже наговорились.
- Лицемерная предательница, нарёк её Идрис, и Орлане захотелось рыдать от обиды.
Тогда она ждала второго ребёнка, и так сильно разнервничалась из-за разговора, что дышать приходилось ртом, и ей легче было завязать уже проклятую нитку, чем спорить.
Она не помнила никаких заклинаний, чтобы с помощью этой нитки Идрис мог причинить ей вред, и поэтому почти не боялась. Продрогшие пальцы не слушались, нитка трижды из них выскальзывала, Орлана нагибалась и искала её в сырой траве. Наконец, всё закончилось.
Идрис ушёл в лес, но не в сторону замка. Она же ещё несколько минут просидела, начиная ощутимо дрожать от холода, но от него же и успокаиваясь, и смотрела на тёмно-серые волны Сантарина.
- Прекрати. Это не приведёт ни к чему хорошему. - Ишханди пришла за ней и с минуту простояла, просто сложив руки, под вечноосенним деревом.
- Что? - Орлана вздрогнула.
- Ты даёшь ему надежду, безжалостно заключила мачеха и нервно провела кончиками пальцев по и без того идеальной причёске - привычным жестом.
Орлана вскочила с поваленного дерева и принялась одёргивать платье, отряхивать его, будто на подоле могли остаться следы недавнего разговора с Идрисом.
- Я? Я никогда... да я даже в самом страшном сне... задыхаясь от снова нахлынувшей злости, выговорила она.
Ишханди сжала губы в подобии укоризненной гримасы, заинтересованно глянула на молодую императрицу и даже, кажется, улыбнулась ей.
- Тогда ты должна быть рада, что он ушёл.
- Он меня опять вывел из себя, призналась Орлана. - Не могу даже находиться рядом с ним. Что ему вообще от меня нужно! Не рассказывай Луксору, ладно?
Вместо ответа Ишханди протянула ей руку.
- Орлана, что случилось?
Погружённая в воспоминания, она вздрогнула, когда Ишханди тронула её за плечо.
Это было невесомое прикосновение - и в то же время льдисто-холодное.
- Я бы спросила тебя ещё позавчера вечером, но ты так быстро ушла с ужина, что я, признаться, не решалась тебя трогать. Так что произошло?
Ишханди стояла рядом, как всегда, выверено-красивая: чёрное платье, прическа - волосок к волоску и драгоценные алые серьги. Словно не живая женщина - портрет из галереи императоров. Вторая жена отца Орланы.
- Хочешь спросить, почему я отпустила Эйрин? - Орлана грустно улыбнулась и перевела взгляд в окно.
Ишханди сильно сдала после смерти императора Зорга. Орлана даже и не сразу заметила это, она сама после его смерти долго не могла прийти в себя. А когда пришла, поняла, что всё уже не станет так, как раньше. Ишханди было, наверное, в два раза хуже. После смерти мужа она постепенно отошла от политики, всю власть над кастой хаоса передав младшему брату. В Совете она принимала лишь символическое участие, ни с кем не споря и никогда не отстаивая свою точки зрения.
Орлана видела всё это, но не решалась её винить. В конце концов, откуда Орлана знала, как сама будет вести себя, например, через десять лет. Может, совсем свихнётся.
До заседания Совета осталось не так много времени, и она в кои-то веки позволила себе поддаться чувствам и снова возродить в себе память. Глупое решение: раздражение и ярость не забывались и даже не меркли.
- На счёт Эйрин, - повторила Орлана после небольшой паузы. - Давай будем считать, что я сдалась.
- Ты? удивлённо приподняла брови Ишханди. - Не смеши меня.
Так уже было. Когда погиб её отец, Орлана обещала, что найдёт убийцу и не сдалась до конца, не смотря на все просьбы Ишханди оставить всё, как есть, не смотря на упрямое противостояние Совета. Она и нашла. Императора убила богиня смерти, скрывшаяся в теле няни, потом холодные щупальца тумана потянулись и к Орлане, а она знала, что призвала богиню смерти сама - своими мыслями, своими постоянными походами в склеп к мёртвому брату и мёртвой лучшей подруге. Чтобы спасти сына от богини, Орлана едва не принесла в жертву себя.
В том, что всё вышло так, императрицу никто не обвинил, и она сама не любила вспоминать, но глубоко внутри жила святая уверенность - именно она виновата в смерти отца. Иначе Орлана не злилась бы так на слова, брошенные Эйрин за ужином.
- Ты не умеешь сдаваться, негромко продолжила Ишханди.
- Хорошо. Тогда так - я поддалась. Эйрин так сильно хотела уйти, что не брезговала ничем.
Не сговариваясь, они медленно пошли по галерее. Освещённый ярким солнцем мрамор блестел под ногами тысячей искр, и вызолоченные колонны только притронься - казались живыми на ощупь, до того тёплые. Отсюда, с самой высокой башни замка, Альмарейнский лес выглядел искусно вытканным ковром, а над ним висело близкое солнце.
- Ты не хочешь говорить, кивнула Ишханди.
- Я не знаю, что сказать, призналась Орлана. - И не знаю, что говорить на Совете. Мне неспокойно.
'Мне неспокойно, мне неспокойно', холодели пальцы, и не хватало воздуха.
'Как там Риан?' в волнении раздумывала Орлана. Сидит в своей комнате и смотрит в книгу, не в силах прочитать ни строчки, или давно уже ушёл творить справедливость? Я зря дала ему полную свободу действий'.
Она просто хотела, чтобы он принял правильное решение сам.
- Ты волнуешься не только из-за Эйрин. - Ишханди обернулась, и зазвенели драгоценные серьги.
- Да, ты права. Орлана отозвалась, наверное, слишком рассеянно, и тут же наткнулась на испытывающий взгляд. Меня беспокоит это странное самоубийство Дритана.
- А я считала, что его отравили, чуть удивлённо заявила Ишханди.
В зале советов как обычно, было солнечно и просторно. Огромные окна - от пола до потолка с обеих сторон делали залу похожей на зимний сад. Здесь все уже были в сборе.
Проходя на своё место во главе стола, Орлана подумала, что состав Совета мало изменился за эти пятнадцать лет. Только каста учёных успела сменить главу - и вместо седого и вечно глядящего обиженно лорда Герольда место в противоположном конце стола занял его младший брат Анн. Сам Герольд умер тихо и безболезненно: вечером он попрощался со всеми близкими и даже успел отправить письмо Орлане, а на утро он уже не проснулся.
