Неспящий (СИ) - Морриган Барбара (онлайн книги бесплатно полные TXT) 📗
Тяжёлая дверь скрипнула и приоткрылась. Тори не стал открывать глаз, так как любое их движение вызывало головокружение и приступ тошноты. Поэтому он молча лежал и прислушивался к осторожным шагам в темноте. Шаги были неровными, тихими и сбивчивыми. И вот, как только они приблизились к нему, Виатор почувствовал сильный удар сверху. Он машинально вздрогнул и открыл глаза. Ещё немного, и он бы принял это за очередное покушение, если бы до его ушей не донёсся до боли знакомый сдавленный стон.
— Ооох… Тейна Тори… Какое проклятье занесло вас в мою постель? — заплетающимся языком пролепетала Спек.
— Не хочу тебя расстраивать, но она не совсем твоя, — сдавливая смешок выдавил Тори.
— Оооооох… — девушка упала лицом в подушку, отчего до Виатора доносился приглушённый и неразборчивый звук. Тори отодвинулся к стене, дав девушке занять часть постели. Кажется, она здорово перебрала, и теперь довольно абстрактно воспринимала реальность. Виатор попытался сконцентрировать взгляд, чтобы различить в лунном свете её черты. Одежда немного смялась, а зелёный шейный платок съехал набок. Золотистые небрежные кудри разметались по подушке, спутавшись между собой. Спек дышала ровно, лишь изредка тихо поскуливая, видимо, от дурного самочувствия. Вдруг она неуклюже повернулась набок, уткнувшись лицом Виатору в грудь.
— Тейна Тори, — всё так же тихо и неразборчиво проговорила она себе под нос.
Тори заметно напрягся. Так близко к нему не подбиралось ни одно существо противоположного пола. Он чувствовал её горячее хмельное дыхание даже через плотную рубаху, и это вызывало невиданный шквал эмоций в его душе. Вдруг он заметил, что на девушке до сих пор надеты перчатки. Спек была довольно странной, но это придавало ей некоторого очарования. Её коричневые перчатки и зелёный платок врезались Виатору в память с их первой встречи. А если что-то делает тебя узнаваемым, то это определённо хорошо. Он осторожно протянул руку и потянул за кончик тонкой замши. Девушка моментально вздрогнула и отдёрнула руку.
— Нееет… — пробормотала она и, сложив руки будто в молитве, ещё ближе прижалась к Виатору. Он в очередной раз почувствовал головокружение, поэтому просто отпустил момент, уронив голову на подушку. Перед глазами моментально замелькали цветные пятна, мир накренился в обе стороны сразу и вскоре растворился в кромешной темноте усталого сновидения.
Поднялась сильная снежная метель, и густой мех на капюшоне перекрыл какую-либо видимость. Дорога вела вверх, в горы. Сам уже не понимая, ради чего, я буквально боролся за каждый шаг, утопая в глубоких сугробах.
Неожиданно я почувствовал резкий толчок в бок и смог сквозь бурю разглядеть огромного волка. Я старался просто отбиться от него и уйти, но он вгрызался в мою руку, и боль была действительно отчетливой, настоящей. Из-за капюшона и снега мне почти ничего не было видно, я лишь слышал, как кто-то кричал, что я должен сам с этим справиться. Всё вокруг застилала белая пелена, и мир, казалось, исчез. Остался лишь этот голос и нестерпимая боль, пробирающая до костей.
Я вытащил из-за спины меч, нащупал перед собой пасть, обхватил ее одной рукой, а другой начал наносить удары сзади по волчьей шее. Она оказалась гораздо тоньше и слабее, чем я ожидал. Я бил, будто одержимый, и содрогался от каждого прикосновения. Остановиться было невообразимо трудно, меня обуяла первородная страсть. Страсть, соизмеримая с одной лишь смертью. Но в какой-то момент до меня донёсся голос: «Хватит. Она мертва.»
Буря поутихла, я скинул капюшон и оглядел обмякшее тело в своих руках.
Белая волчица.
Виатор подскочил на постели и, судорожно дыша, огляделся. Комната была залита утренним солнцем, и лёгкий морозный воздух пробивался сквозь окно, заставляя тело неконтролируемо подрагивать. Он был один в пустой комнате, и сердце до сих пор бешено колотилось.
***
— Двенадцать улыбаются тебе! — помахал товарищу Аббе, уже уплетающий завтрак за привычным угловым столом. Рядом с ним сидела Спек, а вот Рарэ нигде не было видно.
— Где твоя сестра? — выдавил из себя слабую улыбку Тори.
— Отдыхает, — заботливо улыбнулся советник, — пусть, вчера был тяжёлый день. Да и не стоит ей с нами идти к старику.
— С нами? — Виатор покосился на ковырявшую вилкой яичницу Спек.
— Ну да, Спек тоже изъявила желание навестить его. Пока он ещё жив, — нахмурился Аббе, — думаю, в этом нет ничего предосудительного.
— Нет, — Виатор присел на стул и опустил глаза на уже ожидавший его завтрак, — но двенадцать знают, чем это закончится.
***
Старик, как обычно, сидел за своим столом посреди лаборатории на втором этаже и сосредоточенно пересчитывал какие-то камни в небольшом кожаном мешочке.
— Девять, одиннадцать… Десять, одиннадцать… Тринадцать, минус один… О! — вздрогнул он, подняв глаза на гостей, — да здесь целая делегация!
— Именем короля, — лучезарно усмехнулся Аббе.
— Что ж, проходите-проходите, будьте как дома! — заулыбался Карагус.
Аббе представился старику, стараясь не слишком подкармливать его гостеприимное естество. Он по-прежнему не доверял алхимику, а потому старался держать дистанцию и сразу перейти к делу.
— Ладно-ладно, присаживайтесь. Мы уже можем начать.
Аббе и Виатор присели за стол, в то время как Спек пожелала остаться в стороне. Ей было до смерти любопытно происходящее, но она осталась лишь наблюдателем, глазея параллельно на уставленные древними книгами и магическими артефактами полки.
На столе, устланном на этот раз лиловой потёртой материей, стояла массивная посуда, наполненная водой. Или чем-то очень похожим на воду. Пожалуй, разница была лишь в том, что жидкость была на удивление тёмной, она отдавала смешением синего, чёрного и фиолетового, и, несмотря на её непрозрачность, сквозь неё будто бы прослеживалось мерцание… звёзд? Ровно в центре, наполовину погружённый, располагался немного задымлённый изнутри стеклянный шар. На столе же, вдоль краёв посуды, было выложено двенадцать гладких камней с до боли знакомыми символами, рассыпаны какие-то порошки, то ли случайно, то ли по чьему-то наставлению образующие причудливые узоры. По краям стола стояло четыре свечи в искусно выкованных зооморфных подсвечниках. Несмотря на их закопчённость и старину, Тори отметил про себя, что стоит такая работа совсем не дёшево. Интересно, как старику удалось разжиться такими?
Карагус попросил Спек задёрнуть шторы, а затем привычно суетливо склонился над столом и, едва не подпалив рукава своей мантии, по очереди зажёг свечи. Затем он закатал рукав и коснулся ладонью шара. Вода в посудине едва-заметно всколыхнулась, но тут же стала такой же идеально гладкой, как и была. Старик прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и скользнул средним пальцем руки в воду. В этот момент Тори заметил, что на фаланге его был то ли нарисован, то ли выжжен треугольник, остриём указывающий ровно вниз. Старик по-прежнему не открывал глаз, но удивительно точно и отчётливо перемещал палец, чуть погрузив его в водную гладь и едва-слышно произнося слова на незнакомом языке. Тонкая линия тянулась за ним, подходя к каждому из двенадцати камней, выложенных снаружи. С каждым новым камнем пламя свечей начинало подрагивать сильнее, и Аббе с Виатором всё более завороженно наблюдали за происходящим. Наконец, старик провёл неосязаемую черту от последнего камня до шара и снова воодрузил на него ладонь, с которой стекла капля жидкости. На секунду Тори показалось, что она стала густой и красной, но она так быстро растворилась в воде, что он не успел ничего толком понять. В этот момент пламя свечей затрепетало так, будто в комнату ворвался сильный сквозняк, и внутри шара начала скапливаться отчётливая светящаяся дымка. Рука Карагуса заметно напряглась, и по его телу прошла ощутимая крупная дрожь. Его глаза засветились сильнее, а губы начали шевелиться в немом потоке неразличимых слов.
— Мальчик, — прошептал старик, — куда пойдёт мальчик?
После этих слов он сильно вздрогнул, едва не оторвав руку от шара, но вскоре возымел над собой контроль и, нахмурив лоб, продолжил концентрироваться на шаре. Внезапно он резко распрямился и заговорил глубоким чужеродным голосом:
