Осколки небес (СИ) - Колдарева Анастасия (онлайн книга без TXT) 📗
Сутулый, осунувшийся и слегка неопрятный, если не сказать "бомжеватый" из-за отросшей щетины — они теперь с Азариилом два сапога пара. Потирая колючий подбородок, Андрей вспомнил о собранной ангелом сумке. Бритву тот наверняка не упаковал, да и ни к чему: небритому на морозе теплее. А остальное требовалось разобрать прежде, чем пускаться в дальнейший путь.
После минувших происшествий, казавшихся дурным бредом, и проведенной за рулем ночи об изысках комфорта не думалось: тут бы скорее добраться до постели и провалиться в небытие. Зато теперь взгляд придирчиво цеплялся к вопиющей безвкусице обстановки. Андрей с куда большим воодушевлением принял бы безликий аскетизм, чем эту кошмарную провинциальную «роскошь»: пышную лепнину, вульгарную позолоту, вензеля с неясной символикой, атласные портьеры с кистями, да ещё бездарную мазню в стиле модерн, вправленную в вычурный багет. Последнюю захотелось немедля сдернуть со стен и предать сожжению прямо на аляповатом ковре с красно-коричневыми узорами.
Варя все мерила шагами комнату — благо, места хватало с лихвой — и бубнила под нос непонятное. Андрей не вслушивался, но монотонное звучание голоса и ломаный несуразный язык давили на уши. Раздражение не заставило себя долго ждать, а потом к раздражению добавилась мучительная, разъедающая душу боль, порожденная воспоминаниями. Пока требовалось куда-то спешить, бежать, укрываться от погони, времени и сил на рефлексию не оставалось; теперь же, в тишине и относительной безопасности, в образовавшемся вакууме бездействия муторные, изнуряющие мысли сами полезли в голову. Горе навалилось всей своей одуряющей, неприподъемной тяжестью: хоть об стену бейся, хоть руки ломай, хоть ори во все горло и рыдай — никуда от него было не деться. Отец мертв, жизнь изуродована, и ад — существует…
Истомившись в тоске и изрядно себя накрутив, Андрей наведался в крошечное кафе на первом этаже, без аппетита поужинал — Варя отказалась — и вернулся в номер разбирать сумку. Тут его ждал пренеприятный сюрприз — последняя капля в чаше терпения, последнее неопровержимое доказательство того, что Бог — вовсе не благой и милостивый человеколюбец.
Во-первых, сотовый телефон разрядился, а зарядника в сумке не обнаружилось.
Ну а во-вторых, Азариил не взял из квартиры наличных денег.
Андрей перерыл вещи вдоль и поперек, вытряхнул на кровать кучу одежды, какие-то книги и молитвословы, пузырьки с маслом и святой водой. В необъятные недра сумки невесть какими путями затесался даже старый альбом с акварелями — да о чем он думал, этот блаженный святой идиот?! А денег — ни копейки. Карточку не захватил, в бумажнике едва наскребется мелочь на бензин…
У страха глаза велики. Волосы на голове зашевелились, и Андрей поймал себя на напряженном ожидании, когда за дверью раздастся мягкая поступь бравых бойцов из группы захвата. Дело казалось решенным: шаг за порог грозил неминуемым арестом, во дворе мерещилась полиция, ужас почти парализовал. От безысходности отчаяние разрослось до исполинских размеров, раздалось вширь и ввысь, заволокло рассудок и переродилось в настоящий ураган страстей, до поры до времени скрытых от посторонних глаз.
— Ты неважно выглядишь, — оторвавшись от своего богоугодного занятия, заметила Варя, и забота в ее голосе показалась до омерзения фальшивой. — Не заболел?
Андрей пришиб ее угрюмым взглядом, точно отбойным молотком, и выглянул на улицу, отодвинув в сторону край шелковой портьеры. Из окна на него уставилось собственное отражение: прозрачное и неживое, с провалившимися больными глазами, полными неизбывной звериной тоски, словно бы уже глядевшими из загробного мира. Сквозь это призрачно-покойницкое лицо проступала метельная мгла, алчно пожирающая тусклый свет фонарей. По улице торопливо семенили редкие прохожие, подстегиваемые беспощадным ветром, а машины на парковке залепило снегом: какие марки, какие номера? — без мощного прожектора и лопаты не разберешь. Припозднившаяся зима устроила настоящую свистопляску, и весь этот хаотически подвижный летящий сумрак отдавал горьким привкусом гари и серы из адского пекла. А может, где-нибудь здесь, неподалеку, под землей действительно залегала дверца в преисподнюю? Или хотя бы окошко? По крайней мере, это объяснило бы вытягивающую жилы тоску и унылый вздор, лезущий в голову.
— Переживаешь из-за папы? — робко спросила Варя.
— Отстань, — тяжело выдавил Андрей, на сей раз усилием воли пощадив ее и не подняв взгляда.
— Хорошо.
Послышались шаги, а затем дверь номера мягко закрылась. Андрей даже обернулся, чтобы убедиться: нет, не померещилось, Варя действительно покинула комнату. Замерев на минуту, он постоял у окна в нелепом ожидании — чего? Облегчения? Успокоения? Просветления? Один раздражающий фактор исчез, зато на его месте мигом возник новый, хуже прежнего: куда девчонку понесло на ночь глядя? У нее в голове после воскрешения явно тараканы завелись. Надо бы остановить, вернуть, приглядеться внимательнее. Однако вместо этого Андрей осел на кровать в каком-то расслабленном оцепенении. Уперся локтями в колени, потер ладонями лицо, да так и остался сидеть, бездумно пялясь в тень, залегшую под кроватью. Жизнь в одночасье обернулась кошмаром, от которого не очнуться.
— Сгинь, — мрачно посоветовал он Азариилу, который появился в комнате неизвестно как и когда: просто возник рядом и присел на край постели. От его куртки пахло снегом и ветром — резкий, острый запах подлил масла в огонь раздражения. А может, разозлило то, что ангел вновь беспечно «позабыл» о личном пространстве и устроился прямо под боком.
— От тебя несет… гадко, — выплюнул Андрей, нервно отодвинувшись.
— Надо поговорить, — сообщил Азариил.
— Тебя не учили стучать?
— Хочешь, чтобы я по чему-нибудь постучал? Или хочешь выместить на мне злость?
— А в дверь входить?
— Мне не нужна дверь.
— Она нужна мне! — взорвался Андрей, ударив кулаками по коленям.
— Страсти затмили твой разум.
— Исчезни. Просто исчезни.
— Ты не в духе.
— Какая проницательность!
— Что-то случилось в мое отсутствие?
— ПМС случился.
— Это демон? — настороженно уточнил Азариил. Потом, видимо, сообразил. — Ты шутишь!
Испуг в голосе заставил Андрея наконец поднять взгляд. Ангел смотрел на него испытующе, в напряжении ожидая ответа. Неземная синева его глаз, их чистота и доверчивость сейчас придавали мужественному, суровому обветренному лицу удивительно беззащитное и трогательное выражение. А ведь таков он и есть, Азариил: бесплотный дух, сияющий ярче солнца, ослепительнее небесного огня.
Андрей озадаченно и недовольно почесал в затылке, стремясь избавиться от сомнительного ощущения. Куда проще было бы общаться с физической составляющей Азариила, видеть в нем лишь человека: на чудаке, упакованном в мятую одежку, не грех и сорваться, а препирательства с ангелами чреваты.
— Шучу, — признался он уже спокойнее. И снова отвернулся.
Однако ангельское присутствие ощущалось даже затылком и, казалось, прожигало насквозь.
— Да хватит меня ощупывать! Бросай свои беспардонные замашки.
— Я к тебе не прикасаюсь, — чуть удивленно заметил Азариил и словно в доказательство повернул руки, лежащие на коленях, ладонями вверх.
— Ты лезешь мне в душу, — Андрей выдохся и плюнул на объяснения.
— Уныние есть грех, — глубокомысленно изрек ангел, уставившись в пространство перед собой и держа спину прямо.
— Одним грехом больше, одним меньше…
— Ты не должен так рассуждать.
— Кому не должен? Тебе? Ему? — Андрей кивнул на потолок.
— Ты впал в печаль, но…
— Зар, иди в пень, твои нотации уже оскомину набили.
— Что стряслось?
— Ты уже спрашивал.
— Так ты не ответил.
Андрей шумно выдохнул, сдерживая гнев. И вдруг позабыл, чем себя накрутил и довел до тупой ярости. Беспредметные обвинения потеряли убедительность, воображаемые апокалипсические ужасы обратились унылым вздором, страхи рассеялись. И неожиданно поверилось в торжество добра и справедливости…
