Вечная зима (СИ) - Бархатов Андрей (лучшие книги txt) 📗

— Чем дольше я здесь нахожусь, тем большая опасность вам грозит. Сердце волколака уничтожает мой разум, и не знаю, сколько ещё я могу противиться этой силе.

— Песня может успокоить разум человека и сердце зверя. У вас на севере есть песни?

— Конечно. По молодости я сам сочинял их. Одна из них рассказывает о страданиях юного воина, потерявшего своих родителей.

Ингварр с выражением исполнил песню, и тронула она старика до глубины души. Ни разу за свою жизнь он не слышал такой печальной истории, рассказанной, к тому же, с неподдельной грустью. И ощутил Ингварр, как злость отпустила его. Гнев смягчился в сердце волколака и перестал тревожить человеческий разум.

— Великолепная песнь, — утирая слезы, промолвил старик. — Ни разу ещё песни северного края не звучали здесь.

— А какие у вас песни?

— О добрых подвигах и нежной любви. Нет в них места печали.

— Тогда мне стоит отправиться в путь как можно скорее, дабы такие песни не появились здесь.

— Иди, — закончил старик, но затем добавил. — До реки ты можешь добраться через лес Изобилия, где обитают желанные нимфы. К югу от реки расположена Ясная гора, где обитает феникс. Будь осторожен. Надеюсь, тебе не придется прибегать к силе.

— И я на это надеюсь, — молвил Ингварр и, простившись со стариком, побрел к лесу. Опасался муж вступать в битвы. Её жало, заключающее в себе пылкость и жестокость, пронзали звериное сердце, взывая к бунту. Так и побрел Ингварр к лесу в сопровождении тревожных мыслей.

Ингварр бодро шел вперед, и ноги его, испытанные глубокими сугробами севера, ощутили воздушную свободу. Зеленые краски были непривычны глазу. Уши его улавливали всякую птичью песнь. Усевшись у корней старого дерева, Ингварр положил руки на траву и прикрыл очи. Ни разу в жизни он не ощущал подобного умиротворения. Не желал он привыкать к этому окружению. Опасался он стать заложником своей горести, когда придет время вернуться на север. «А может я и впрямь умер, но до сих пор не осознал сего», — вслух размышлял Ингварр, пока любопытная нимфа тихонько подбиралась к нему. Оголенная русая девушка осторожно шагала к расслабленному мужу, заинтересованно вглядываясь в его лицо. Подлый сучок издал звонкий хруст. Ингварр открыл глаза и выхватил меч. Девушка вздрогнула и, потеряв равновесие, упала в кусты.

Обнажив меч, Ингварр прокрался к кустам, но никого там не застал.

— Как зовут тебя? — пролепетала девушка, внезапно появившись за спиной Ингварра. — Ты очень странно выглядишь. Откуда ты родом?

— С севера, — заикаясь, ответил Ингварр. Он не мог оторвать своего взгляда от обнаженного тела. Её волшебные голубые глаза сразили воина. Нимфа развратила мысли его и воззвала к буйному сердцу.

— Ты пришел сюда порезвиться? — радостно спросила девушка, скрестив руки. — Так пошли же!

— Куда?

— К реке! Все уже собрались!

Милая нимфа взяла путника за руку и потащила за собой. Её светлая улыбка растопила грубое сердце волколака. Даже мысль о её крови отвращала Ингварра, заставляя его порицать самого себя. Не стал он причинять ей вред. И решил Ингварр провести остаток своей жизни в этих мирных землях. И пускай волколак забирает разум и тело его. И пускай София сама защитит себя и сына своего. И пускай смерть его принесет бедствия местным жителям. Сознание его будет принадлежать волколаку, а потому он и знать не будет о сотворенных злодеяниях. “Не стоит мне возвращаться туда, откуда едва ли смог вырваться”, - думал Ингварр. Раз за разом он прокручивал эти слова в своей голове и все больше и больше убеждался в их правильности. Приступ ненависти в очередной раз сжал сердце. Ингварр потянул девушку на себя и пронзил её насквозь. Нимфа опустила голову. Тело её распалось на сотни листьев. Ветер подхватил их и унес к ветвям случайного дерева, где они и закрепились. Воин был изумлен. Не знал он, что нимфы являлись хранительницами природы и олицетворяли собой определенные природные вещи. Ингварр догадался лишь о том, что под «кровью» нимфы старуха подразумевала листья. Не успел он приблизиться к древу, как неизвестный муж набросился на Ингварра и повалил его наземь. Его витые рога выглядывали из-под темных косм, а нижняя часть была похожа на козью. А существо это звалось сатиром. Ингварр схватил нападающего за бороду и швырнул в кусты. Несколько сатиров разом напали на мужа. Они радостно плясали вокруг него и били копытами. Их запах пьянил Ингварра. Подоспевшие Нимфы с ужасом наблюдали за этой жестокой картиной. Сколько бы не старался Ингварр подавить в себе злость, а она оказалась сильнее. Вскочив на ноги, Ингварр набросился на одного из сатиров и принялся колотить его руками. Другое существо попыталось оттащить обезумевшего мужа, но последний взял его за рога и вырвал их. Кровь окропила губы Ингварра. Вкус её окончательно подавил человеческий рассудок. Нащупав в траве меч, он сразил ещё одного сатира, но вновь был повален на землю и затоптан остальными. До самых потемок продолжалась эта жестокая битва. Ингварр вышел победителем. Отрубив голову очередному сатиру, он бросил её к оставшимся существам, и те убежали прочь, прихватив с собой нимф. Подняв окровавленную морду, он огласил весь лес страшным воем и пал без сознания под блеклым светом восходящей луны.

Все утро досадовал Ингварр о нимфах. Не хотел он более охотиться на них, ибо очередная встреча с сатирами могла бы обернуться для него очень горестно. Случись ещё один припадок ненависти, и сердце его наверняка овладеет разумом, а человеческое тело обретет черты звериного. Отряхнувшись, он разыскал свою сумку в ближайших кустах и заметил в ней усеянную листьями ветвь. Судьба ли, удача ли, а может и вовсе Боги помогли ему обрести желаемое. Вскинув на плечо сумку, он побрел дальше, радостно напевая песню.

Река шестью бороздами тянулась по зеленому лугу. Её чистейшие воды изобиловали самой разнообразной рыбой. Ингварр окунул руку и выловил рыбешку, словно она сама желала быть пойманной. Именно здесь обитал Лосось мудрости. Как же изловить его в этом бурном рыбном потоке, вопрошал про себя Ингварр. Усевшись на берегу, он устремил взор на течение, пытаясь выискать лосося. Бесполезное занятие. И решил Ингварр идти по течению. Слаба была его надежда, но иного способа отыскать заветную рыбу он не придумал. Глаза его прилипли к течению. Успокаивающее журчание вод не позволяло сосредоточиться. Стрекотание кузнечиков успокаивало. Внимание его рассеялось, отчего не осталось у него надежды отыскать лосося. Гнев постепенно овладевал разумом. Сердце билось все усерднее. Зеленые очи воспламенились, словно в костер подкинули свежих дров. Обоняние обострилось, реакция улучшилась. Беспорядочный рыбный поток обрел смысл в его воспаленном рассудке. Уже ничто не могло отвлечь его. Все его средоточие было направлено на поиск нужной рыбы. И не заметил он несколько стрел с черными перьями. И не обратил взора своего на тела мужей, погибших от этих самых стрел. Трава редела. Появившиеся одинокие деревья были черны, будто огонь поразил их. Так и следовал Ингварр по течению целый день и целую ночь, и к полудню он добрался до выжженного леса. Пролетевшая мимо стрела отрезвила его. Ингварр припал к земле — и замер. Одна из стрел вошла в землю перед его лицом, но все внимание Ингварра было приковано к реке. Он ощутил особую рыбу, что двигалась очень быстро и маневренно, будто спешила куда-то. Вскочив на ноги, Ингварр бросился к реке, но вражья стрела успела сразить его. Плечо онемело. Колкий холодок почти мгновенно разнесся по всему телу. Ингварр плашмя рухнул в реку, и сознание уже не властвовало над ним. Мужи в черных доспехах выловили тело и, взяв под руки, потащили пучину мертвого леса.

Яд все сильнее сковывал тело мужа. Сознание увядало, подчиняясь вездесущему мраку. Черные вороны исклевали всю спину Ингварра. Разодрав одежду, они добрались взялись за плоть. Воины жестким строем двигались по узкой тропе, окутанной корнями. Лица их были скрыты под серыми шлемами. На кирасах был выбит череп, пронзенный искривленным мечом. Казалось, будто бы посланники смерти уносят мужа к чертогам подземного царства. Мертвенно бледный свет ночного диска освещал окрестности. Тропа змей уходила вверх, к руинам черного замка. Путь до ворот занял практически всю ночь, и солнечные лучи вот-вот должны были вылезти из-за горизонта. Но этого не случилось. Вечная луна служила замку нимбом. Минуя врата, воины посадили Ингварра в клетку и потащили её в тронный зал. Хрустальная люстра блестела в лунном свете. Её нерасторопные покачивания нашли странное спокойствие в сердце зверя. Побитые минувшими битвами стены сыпались на глазах. Бросив клетку у лестницы, ведущей к трону, воины поклонились своему царю и быстренько удалились.