Наследие Тубана - Троиси Личия (первая книга txt) 📗
София решила откровенно поговорить с профессором Шлафеном.
В последующие дни в доме было как-то по-особенному тихо. Профессор сновал между библиотекой и своим кабинетом, а София старательно избегала встречи с ним. В обед и на ужин девочка сидела склонив голову над тарелкой, в то время как остаток дня она проводила в своей комнате, издали наблюдая за озером. Ей так не хватало его, но девочка не хотела просить Томаса прогуляться с ней. Она нуждалась в одиночестве, а не в телохранителе, следовавшем за ней по пятам.
И тогда София принялась за учебу, она увлеклась этой историей, хотя так и не смогла воспринять ее применительно к себе. Больше всего на свете она хотела во всем разобраться. Она твердила, что ей просто хочется почитать фэнтези, но истина заключалась в том, что предназначение неотвратимо начинало опутывать ее своими сетями.
Она стала все чаще наведываться в библиотеку, когда там не было профессора. Но найти интересовавшие ее книги было делом почти невыполнимым. По этой причине она решила выбирать наугад, и прежде всего среди томов по истории.
Каждый вечер София слышала шаги проходившего мимо ее комнаты профессора. Девочке нужно было выйти из спальни и сообщить ему о своих намерениях расстаться с ним, но что-то удерживало ее.
А потом в один из дней к ним пришла Лидия. Едва София увидела ее с Томасом, как тут же почувствовала приступ ревности. Ситуация и так была слишком непростой, чтобы в нее вмешивалась еще и эта кокетка. Но когда девочка поняла, что гостья пришла не к ней, то помрачнела еще сильнее.
Стоя на верхней ступеньке лестницы, она подсматривала за тем, как профессор с улыбкой встретил Лидию, а потом направился вместе с ней в библиотеку. Затем через два часа абсолютной тишины Лидия с выражением крайней взволнованности на лице вышла из библиотеки. Она ни с кем не попрощалась, даже с профессором, единственным прозвучавшим в этой тишине звуком был стук захлопнувшейся двери.
С того дня она приходила на виллу каждый вечер. Мрачная, погруженная бог весть в какие мысли, она запиралась в библиотеке и выходила оттуда только вечером. Она никогда не оставалась на ужин и никогда не здоровалась с Софией. Девочку стало одолевать любопытство. Зачем приходила Лидия? О чем она говорила с профессором? Одно было ясно, и София видела это собственными глазами: профессор боготворил свою гостью и желал, чтобы она была рядом с ним. Именно такую, как Лидия, он хотел бы иметь в качестве приемной дочери, а не ее, взятую им только по необходимости. Лидия была лучше.
Софии становилось все грустнее. Она смотрела на деревья с облетевшими листьями, сгорая от желания влезть на крышу, чтобы сполна насладиться этим щемящим душу зрелищем.
Затем, в один из вечеров, профессор решился нарушить молчание.
— София, я долго размышлял и понял тебя. Прости меня за то, что я так тебя обидел.
В этих словах чувствовалась обезоруживающая и печальная искренность. Но София не подняла головы.
— Ты еще очень молода, а я взвалил на тебя слишком большой груз ответственности. Это несправедливо, что у тебя не оказалось выбора. Выбор был у Лунга, твоего предшественника, и у тебя он тоже должен быть.
София никак не могла взять в толк, куда клонит профессор.
— Совершенно ясно, что тебе не по душе это бремя, и я согласен с этим. Поэтому не бойся, я больше ни о чем не попрошу тебя. Это твое право — отвергнуть Тубана и вести обычную жизнь.
Девочка поняла, что ее долгом было заполнить наступившую после этих слов тишину, но она не нашлась что сказать в ответ. Она не думала, что все так обернется, и совершенно иначе представляла себе объяснение с профессором.
— Ты не единственная из Драконид, и даже если ты и была бы таковой, я — Хранитель, лицо отнюдь не самое бесполезное. Как бы то ни было, есть человек, который принял дракона, живущего в нем. Я больше ничего не требую от тебя, твое место займет кто-нибудь другой.
София больше не могла сдерживаться. Резко вскинув голову, она спросила:
— Лидия?
В ответ профессор лишь кивнул.
Теперь все стало на свои места. Вот почему, оказывается, он так настаивал на том, чтобы они подружились, отныне понятны стали все его намеки и визиты последних дней.
— Значит… мне нужно уйти?
Могу, правильнее было бы использовать глагольную форму «могу», но по определенным причинам София заменила ее.
— Нет! — не сдержавшись, возразил профессор.
Его решительный тон снял повисшее в комнате напряжение.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты уходила, и потом, это было бы опасно для тебя, по крайней мере в сложившейся ситуации.
Мужчина ненадолго замолчал.
— Как бы то ни было… если ты пожелаешь уйти, потому что для тебя этот дом перестал быть твоим, мы найдем способ, как это сделать. София, ты свободна в любом смысле этого слова.
Девочка отчетливо поняла, что ей следовало сказать в ответ, и это взбесило ее. Тысячу раз София прокручивала в уме эту сцену, как она забирает свои вещи и, не проронив ни слова, направляется к двери. Вот как она повела бы себя.
Но вместо этого София сказала:
— Мне нужно подумать.
Профессор слегка побледнел.
— Как хочешь. Я должен признать свою ошибку.
Эти слова причинили девочке ужасную боль.
Она вспомнила их первую встречу и почувствовала, как ее охватила тоска.
Профессор собрался было покинуть комнату, но в последний момент остановился на пороге.
София посмотрела на его сгорбленную спину.
— Хочу, чтобы ты знала, что я желаю тебе добра. Твое присутствие здесь было для меня необходимым. Поэтому я прошу тебя остаться.
Затем он вышел.
Кромка берега была сырой и холодной. Пять минут. Именно столько времени дал ей Томас. Он стоял позади девочки и держал зонт над ее головой. Накрапывал мелкий холодный дождик, вызывая легкую рябь на серебристой глади озера. Софии так хотелось искупаться. Именно этого она желала больше всего на свете. В глубине души ей хотелось заболеть. В конце концов, девочка заслуживала этого. Так бы она покончила со всей этой неразберихой. До памятного вечера, когда состоялся тот разговор, она прекрасно знала, что ей следовало делать: уйти без всякого сожаления. Конечно, искавшие девочку недруги могли стать тому помехой, но, по крайней мере, она знала, чего хотела. Однако с тех пор, как профессор попросил ее остаться, все ее планы рухнули, и теперь она не знала, что ей делать.
«Это такая уловка. Он хочет, чтобы ты осталась и исполнила свой долг», — нашептывал ей ехидный голос.
«Он был искренен. Он и в самом деле любит тебя. Ведь никто не заставлял его быть таким внимательным и нежным с тобой; его долг Хранителя заключался в том, чтобы сказать тебе правду, а не устраивать тебе эту прекрасную прогулку по Риму или относиться к тебе с такой любовью», — вкрадчиво шептал другой голос.
Разрывавшейся между двумя этими крайностями Софии определенно хотелось бежать. Тринадцать лет она провела в надежде, что она не такая, как все, быть может, всего лишь чуточку лучше остальных. И вот теперь она стала таковой, сразу оказавшись в руках вершителей мировых судеб. Но почему она должна всего всегда бояться?
— Мне очень жаль, но время вышло. Оставаться здесь очень рискованно.
В голосе Томаса слышалась искренняя растерянность. София встала, взглянув напоследок на озеро.
— Смелее, — с улыбкой сказал ей дворецкий. — Я знаю, что это не просто, но, как бы вы ни думали, уверяю вас, вы не одиноки.
Возле входной двери они встретили Лидию с мокрыми волосами и без зонта. Девочка стояла в пальто из фиолетовой ткани с серьезным выражением лица человека, избравшего свой путь.
— А я тебя жду.
София застыла на месте.
— Меня?
— Да. — Лидия схватила ее за руку и потащила в дом. — Я украду ее у тебя ненадолго, — сказала она твердым голосом Томасу и потащила Софию вверх по лестнице, даже не дав ей время опомниться. Затем Лидия открыла дверь ее комнаты и подошла к окну.
