Дева дождя - Комарницкий Павел Сергеевич (чтение книг .TXT) 📗
Крылатые химеры, восседавшие на парадном крыльце "заводоуправления", злобно скалясь, провожали взглядами процессию. Как и следовало ожидать, узников не повели через парадный вход – обойдя здание, железный истукан с лязгом постучал в низенькую полуподвальную дверцу, притулившуюся в нише.
– Принимай!
Подвальные коридоры освещались всё теми же трубками, дающими мертвенно-голубоватый свет – других осветительных приборов здесь Горчаков ещё не видел. Трубки эти только внешне походили на лампы "дневного света", распространённые в том, живом мире. Во всяком случае, никаких проводов к ним не подходило, и как работают данные устройства, он не знал.
– Давай сюда! – новый рывок цепи.
Глиняный конвоир втолкнул Алексея в узкую бетонную каморку, пинком опустил на колени. В стену камеры был вделан железный штырь, на котором висело некое железное изделие с тремя округлыми отверстиями.
– Руки! Голову подними!
Железная штуковина, как выяснилось, являлась кандалами – обе руки и шея узника оказались закованы, так что стоять тут можно было лишь на коленях, в крайне неудобной позе. Ржавая железная дверь с лязгом захлопнулась, отсекая скудный свет, сочившийся из коридора, и Алексей Горчаков остался один. Один на один со своими мыслями.
Он слабо улыбнулся. Хорошо, что Маришка не знает… И мама.
…
Нет, это строение нимало не походило на ту лесную избушку, где осталось тело спящей царевны Костровой. Вполне современный, даже где-то стильный корпус солидного санатория…
Стеклянные двери учреждения бесшумно разошлись, и на крыльце возник худощавый человек неопределённого возраста, одетый в бледно-зелёный халат, в каких обычно оперируют хирурги. Курчавые волосы, тонкий нос с горбинкой, живые и умные карие глаза…
– Здравствуй, глубокоуважаемый Наум Натаныч! – первым поздоровался рыцарь.
– Здравствуйте, здравствуйте, друзья мои! – доктор с юношеской живостью сбежал по ступенькам, пожимая руки. – Очень приятно! Очень… Вы и есть та самая Марина?
– А… да, – Марина невольно порозовела. Надо же, она, оказывается, известная личность в Высших мирах…
– Прелестно, просто прелестно! Ага, ты с каждым разом всё очаровательней. С такими данными, позволь заметить, следует спать исключительно на горячих дамских…
– Но-но, я попрошу! – отъявленным котячьим голосом заявил Агиэль, и все дружно засмеялись.
Они уже шли по коридорам, широким и светлым. Навстречу изредка попадались пациенты, нимало не производившие впечатление больных, и вообще, учреждение не очень-то походило на больницу.
– И тем не менее это лечебное учреждение, – как обычно, Йорген уловил мысль. – Души, они ведь тоже нуждаются в лечении.
– Да ещё как, ещё как нуждаются! – воскликнул Наум Натаныч, перепрыгивая через ступеньку. – Это в Энрофе болезни, пардон, всё больше скотские. Глисты там, или какой-нибудь грипп… И лечить их даже как-то скучно, что ли – пилюли, инъекции… А тут – уууу… Как прибор? – без перехода спросил он.
– Спасибо, прошёл без повреждений. И действует как часы. Бабушка Настя, правда, упиралась изрядно, однако против Аги ей не устоять.
– Ну, Настасья Павловна консерватор известный, – засмеялся доктор. – Нам сюда. Прошу!
Марина озирала помещение, чрезвычайно напоминающее реанимационный бокс. Бело-голубые стены и потолок, кровать без спинок посередине, какие-то приборы… Да что же это?
– Простите, Мариночка… эээ… они вам, что, не объяснили? – доктор Наум озадаченно наблюдал за выражением лица гостьи.
– Да некогда, Натаныч, это же сложная теория, – голос герр рыцаря содержал непривычно большую долю раскаяния.
– Что значит некогда?! Что значит сложная?! – возмутился док. – Всё же просто до элементарности!
Он метнулся куда-то, и через пару секунд в руке доктора Наума красовалась ярко раскрашенная матрёшка – примерно такими торгуют по всей России, и в особенности у гостиниц для интуристов.
– Вот, смотрите, – док ловко расчертил лист бумаги уже знакомой схемой "электронных уровней". – Полагаю, с устройством Шаданакара эти двое всё-таки успели вас ознакомить?
– Ну это-то да, – за Марину ответил Йорген.
– Хорошо. Теперь глядите, – Наум Натаныч ловко расчленил наружную, самую большую матрёшку. – Вот это ваше плотное тело. Вы его оставили в Энрофе. Наиболее плотную часть себя. Здесь, в Олирне, вы оставите следующую, скажем так, значительно менее плотную часть. И так далее до уровня… хм… куда вам следует попасть. Доступно?
Марина смотрела на ряд весело улыбающихся матрёшек. Куда уж доступней. Что ж… Она будет хорошей матрёшкой. Весёлой и прочной.
– Разложение на гармоники в ряд Фурье, – неожиданно для себя самой ляпнула студентка Кострова.
– Ну вот видите!! – восхищённо вскричал доктор. – Всё, всё она понимает! Можно и так. А когда придёт время вернуться, – док ловко собрал матрёшек воедино, – все эти гармоники объединятся в вас, Мариночка. Целую, единую и неповторимую. Доступно?
– А можно вопрос? – решилась девушка. – А как же они? – кивок в сторону Йоргена и Агиэля. – И ещё Кузьма… и кот Матвей… я же его видела уже в…
– А! Всё просто, – Наум Натаныч убрал самую большую матрёшку. – Вот это Кузьма. Нет опорной гармоники, нулевой, тскзть… ну то есть плотного тела. Вот это, – он поставил рядом большую матрёшку и остальные, вложенные друг в друга, – кот Матвей. Могущий иногда пребывать в двух ипостасях разом. Что касается этих ребят, – кивок в сторону рыцаря и ангела, – то тут несколько сложнее…
Доктор Наум разделил четыре самые крупные матрёшки надвое и аккуратно поставил половинки рядом, остальные сложил друг в друга. Марина с интересом наблюдала за манипуляциями.
– Вот это, скажем так, модель нашего бесстрашного рыцаря. Он имеет место на уровнях от Энрофа до Нэртиса, скажем так, в несконденсированном виде. Или виртуальном, если вам так удобнее. Ему, кстати, тоже – поскольку можно возникать в каждом из данных слоёв Шаданакара, минуя… мммм… известные вам неприятности. Вот так!
Доктор насадил верхнюю половинку матрёшки, наглядно и доступно изображая процесс появления герр рыцаря в нулевом, иначе плотном мире.
– Но если наш глубокоуважаемый герр Йорген вздумает проникнуть выше, ему потребуется помощь. Ну то есть подниматься придётся примерно так, как вам, прелестная Мариночка, – Наум Натаныч разложил оставшиеся матрёшки в ряд Фурье.
– А Агиэль?
– А! Наш невозможно очаровательный Агиэль ещё более любопытный случай, – док окончательно разобрал несчастных матрёшек на составляющие, расставил нижние половинки, как чашки. Взял последнюю, самую маленькую и оттого неделимую фигурку. – Когда он хочет попасть в нужный слой, то делает так, – доктор бросил в нижнюю половинку самой большой матрёшки крохотную деревянную куколку. – Раз! И он уже у вас, в Энрофе. Доступно?
Марина понятливо кивала головой. Доступно, отчего же нет… Единственное, чего тут не хватает – галоперидола. А так всё просто.
Рыцарь и ангел рассмеялись разом, очевидно, уловив ход мыслей девушки.
– Наум Натаныч, давай уже перейдём от теории к практике, – отсмеявшись, предложил Йорген. – Время идёт.
– Ну что ж… – вздохнул доктор. Достал из шкафчика бутылку тёмного стекла, нацедил бесцветную жидкость в мензурку и протянул пациентке. – Прошу!
Марина послушно проглотила довольно безвкусный раствор. Потянула с себя одежду.
– Нет-нет, рано! – остановил её док Наум. – Рано, Мариночка. Вы же кушали сегодня…эээ… в кафе?
Внутри у Марины завозились смутные подозрения.
– Нет, нет, кто спорит! – Наум Натаныч поднял ладони, словно защищаясь. – Здесь нет никаких инфекций, в том числе и кишечных. Вирусы вообще недействительны, эфирные же тела бактерий слишком незначительны и мгновенно гаснут… Но бережёную, как говорится, и Бог бережёт… В общем, облегчиться крайне желательно.
Ощущения в животе уже развеивали у Марины остатки иллюзий насчёт раствора-снадобья. Да, её эфирному телу облегчиться не просто желательно, но остро необходимо.
