Рубиновый лес. Дилогия - Гор Анастасия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
О прогулке в Рубиновый лес и говорить не стоило – пускай он никогда не вселял в меня страх, но и желание посетить его не вызывал тоже. Изумрудное море – дивное зрелище, но лишь в месяц китов, когда они возвращаются домой из неизвестных нам краёв, где пережидают зиму. В месяц воя же море тускнеет, скатываясь в унылый болотный цвет, и не представляет собой абсолютно ничего примечательного. Устье Тихой реки – тоже скучное зрелище, тем более что путь до неё занимает полдня, а погода нынче весьма непредсказуема. Ещё не хватало, чтобы метель застала нас в дороге!
Значит, остаётся…
– Сами увидите, – сказала я и толкнула Солнечную, уверенно выводя её за ворота и сразу сворачивая влево от тракта.
Там, за некрутым склоном, начиналась тропа, по которой можно было дойти до диких кленовых лесов и прекрасного озера, а затем, минув его, оказаться в подножии Меловых гор. По легенде, то тоже были киты, обращённые в камень принцем Мелом, единокровным братом королевы Дейрдре. Поговаривали, будто ночью, стоя на вершине, можно было услышать, как они поют.
– Итак, я готова, – сказала я, когда конь Дайре поравнялся с моим, а хускарлы немного отстали. Они всё ещё шли достаточно близко, чтобы в случае чего подоспеть на помощь, но достаточно далеко, чтобы наш с Дайре разговор нельзя было расслышать за скрипом снега под копытами лошадей. – Начинайте рассказывать свои истории.
– Вот так сразу? И никакого флирта да болтовни о прекрасных пейзажах? – ахнул Дайре, приложив руку к сердцу.
Я пожала плечами и лениво огляделась. Пейзажи вокруг действительно выглядели чудесно: стоило немного отдалиться от замка, как весь мир побелел, словно состоял лишь изо льда и голых скрюченных деревьев. Летом же здесь всё утопало в зелени, а дорога к озеру становилась практически непроходимой из-за кустов малины и красной смородины, которой можно было наесться досыта. Приставив руку козырьком ко лбу, я внимательно вгляделась в сухие поросли: на сугробах лежали следы маленьких лапок, явно заячьих, а ещё чуть дальше виднелись глубокие норы. Животные не боялись Соляриса, потому мы частенько встречали их на дорогах, однако сейчас вокруг было тихо. Даже ветер улёгся.
– С чего вы хотите, чтобы я начал? – спросил Дайре в лоб, наконец-то перестав притворяться, что его и впрямь интересуют красоты моего туата.
– С Мора, – так же прямо ответила я и незаметно поправила рукава плаща: стоило тем задраться, как блеск камней в наручах ослеплял и привлекал внимание. – На пиру вы назвали Мор «молочным». Я хочу знать почему.
Дайре ухмыльнулся так, будто мысленно делал ставки, какую тему я подниму первой. Пригладив перчаткой растрепавшуюся косу, он посмотрел вперёд – на острые шпили чёрных гор, возвышающихся далеко над можжевеловым лесом, – и произнёс так тихо, что на миг я подумала, будто ослышалась:
– Драконы любят молоко. Любят так сильно, как его не любят даже кошки. Это их слабость.
– Хм, никогда об этом не слышала. Да и Солярис ни разу не пил молоко при мне…
– Неудивительно. Наверняка он был там, в драконьем городе, когда это случилось.
– Когда случилось что?
– Когда люди убили тысячу детёнышей на глазах у их родителей, отравив молоко, которое те пили каждое утро с приходом торговых караванов.
Где-то в лесу хрустнула ветка – видимо, зайцы. Я хотела обернуться, хотела посмотреть на них и засмеяться, как смеялась в детстве, позабавленная пугливостью этих крошечных зверьков… Но вместо этого я во все глаза смотрела на профиль Дайре. Под его загорелой кожей ходили желваки, но он продолжал говорить:
– Люди испокон веков вели торговлю с драконами. Только торговцы в их городе и бывали. Ведь чтобы попасть в Сердце, нужно преодолеть Кипящее море и рифы, которые не смог пережить ни один человеческий корабль. Поэтому драконы сами относили торговцев в свой дом. Обменивали изобретения и драгоценности на вкусную пищу, которая не растёт на их скалистом острове. Молоко – одна из вещей, которые драконы вкусили лишь благодаря людям. Поэтому люди знали, что молоко распродаётся самым первым, ещё на рассвете… Точно так же они знали и то, что драконы – семейные существа. Для них нет ничего ценнее детёнышей. А скверны в молоке было ровно столько, чтобы она убила каждого ребёнка с одного глотка, но оставила в живых взрослых, испивших его. Молоко, как и смерть, предназначалось исключительно для детей.
Я отвернулась и посмотрела на ров, уступы которого соединял мост из сваленной в грозу ивы, оплётшей корнями соседние деревья. Пока мы друг за другом переводили по нему лошадей, у меня было несколько минут, чтобы обдумать услышанное. Вряд ли стоило верить на слово человеку, который каким-то образом обошёл пятерых претендентов на трон туата, а затем начал прилюдно порочить имя того, кто помог ему это сделать. Но отсутствие у Дайре такта не означало отсутствие честности. В конце концов, летописи и книги писали обычные люди – что мешало моему отцу, единовластному правителю Круга, изменить их тексты, чтобы изменить историю? Во время покорения континента Оникс легко избавлялся от целых родов, несогласных с его постулатами. Точно так же он мог избавиться и от всех торговцев с воинами, знающих правду. И от моего дяди Оберона тоже.
– Вы хотите сказать, что драконы не нападали на людей первыми? – заговорила я приглушённо, когда, миновав ивовый мост, мы с Дайре снова седлали лошадей. – И что убийство моего дяди, принца Оберона, было совершено в результате мести и стало лишь предлогом для полномасштабной войны?
– Да, именно это я и хочу сказать.
– Откуда вам всё это известно?
– У нас есть с вами кое-что общее помимо принадлежности к знатному роду, драгоценная госпожа, – сказал он, и его улыбка показалась мне одновременно и грустной, и преисполненной гордости. – Мы оба любим драконов.
Я сощурилась и проследила взглядом за его рукой, поправившей фибулы, что пристёгивали меховой плащ к вороту одежды. Солнце отражалось от глянцевых ромбообразных узоров, которыми был испещрён весь костюм Дайре, будто…
– Чешуя, – озарило меня. – Узоры на вашем костюме похожи на драконью чешую.
– Так и есть, – кивнул он. – Это подарок друга.
– Друга-дракона, не так ли?
Дайре прикрыл глаза и снова улыбнулся. Это и стало мне ответом.
– Не верьте тем, кто говорит, что драконы загнили на своём острове. И их сердца, и Сердце-город по-прежнему полны жизни, просто вдали от людей. Они позволили нам тешить своё самолюбие мнимой победой, чтобы жить дальше. Ради своего будущего и ради оставшихся детёнышей. По-моему, это и есть истинная мудрость, которую нам, тщеславным людям, никогда не познать. Всё, чего хотят Старшие теперь, – это покоя.
– А чего хотите вы? – спросила я, стиснув в пальцах поводья так крепко, что почувствовала швы на них даже сквозь толстые варежки. – Я уже поняла, что вы представляете интересы драконов, с которыми, судя по всему, поддерживаете тайные отношения. Но зачем вы приехали на моё Вознесение? Зачем рассказываете всё это? Хотите, чтобы я, когда сменю отца у власти, исправила его ошибки и снова заключила с драконами союз?
Дайре посмотрел на меня так, как обычно смотрел Солярис, когда я, по его мнению, ляпала какую-то несусветную чушь. Однако если Дайре и хотел рассмеяться в ответ на мои предположения, то очень хорошо сдерживался, потому что слова его прозвучали без какого-либо намёка на шутку:
– Как и Старшие, я тоже хочу покоя. Все люди хотят. Но никакой покой невозможен, пока существует нечто, способное пожрать весь мир. Скажите, госпожа… какой он изнутри, этот Красный туман?
В этот раз я не позволила застать меня врасплох, ведь если Дайре знает сокрытую правду о Море, которую не знала даже наследница престола, то он мог знать о чём угодно. Даже о том, что не должно было покинуть стен Совета, когда я и Солярис вернулись после полёта в Лофорт. Хирд, ставший свидетелем того, как мы двое вывалились из тумана живые и невредимые, был скован клятвой тишины после этого, нарушение которой каралось смертью. Но испокон веков находились люди, ценящие золото выше, чем собственную жизнь. Однако я не могла представить, чтобы такой скользкий человек с двойным дном, как Дайре, пошёл на столь грубые и очевидные методы. А вот то, как уверенно он говорил о воле Старших, заставило меня задуматься…
