Рубиновый лес. Дилогия - Гор Анастасия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Это было невозможно! Я точно знала, что в месяц воя Цветочное озеро замерзает намертво, непробиваемое даже драконьими когтями… И всё-таки лёд треснул, а его обломки, острые, как копья, разлетелись во все стороны. Ледяная вода поглотила нас за секунду. Я почувствовала, как меня тянет вниз под весом собственной одежды и напуганной лошади. Водоворот выбил меня из седла и, закружив, поменял нас с Солнечной местами. Руки запутались в поводьях, ноги зацепились за стремена, а вода обожгла лёгкие. Напоследок я увидела спину стремительно уносящегося чёрного всадника, а затем всё поглотила тьма озёрной глубины, лишив меня зрения и надежды.
Всё, что я слышала, – это ржание тонущих лошадей, крики хирда, уходящего под воду следом, и жуткий треск, распространяющийся всё дальше и дальше по всему озеру. Целую минуту моё тело билось в агонии: грудь жгло и распирало, ноги и руки сводило судорогой от холода, а дикий, животный страх путал мысли, заставляя извиваться и думать лишь об одном: жить, я так хочу жить! Но моя жизнь заканчивалась, прямо здесь, на дне Цветочного озера, где я должна была умереть ещё в тринадцать лет. Видимо, сколько ни убегай от судьбы, она всё равно тебя догонит.
Когда острая боль ушла и агония начала затухать, я поняла, что вместе с тем затухает и моё сознание. В какой-то момент я даже перестала чувствовать холод – только давление толщи воды над собой и то, что меня снова тянет куда-то, но уже не вниз, ко дну, а вверх.
– Руби! Рубин!
Чтобы затухающее сознание снова вспыхнуло, раскалившись добела, мне потребовался всего один удар в грудь. Затем несколько минут меня, перевернувшуюся на бок, рвало водой, пока она полностью не вышла из желудка и лёгких. Солнце казалось ослепляющим после той тьмы, что едва не сожрала меня с потрохами, но глаза Сола, крепко держащего меня за плечи и убирающего мокрые волосы с лица, казались в тысячу раз ярче.
– Вот так, – одобрительно прошептал он, мягко похлопывая меня по спине, пока я выкашливала остатки ледяной воды. – Умница.
Я опрокинулась на спину, восстанавливая дыхание, и повернула голову к озеру, на берегу которого лежала. Льда на нём больше не было: обломки торчали по краям, а вода бежала мелкой волной и странно бурлила, словно переваривала несчастных. Ни здесь, ни на противоположном берегу не было ни лошадей, ни воинов – очевидно, они не смогли выбраться, ведь их некому было спасать так, как Солярис снова спас меня.
– Солнечная… – выдавила я хрипло и не узнала собственный голос: он скрипел, как несмазанные дверные петли, и одновременно булькал от ободравшей горло воды. Но почему-то всё, о чём я могла думать в этот момент, трясущаяся от страха и холода на студёной земле, – это о подаренной мне лошади, утонувшей тоже. Прекрасная соловая кобыла с красной ленточкой в волосах…
– Пойдём отсюда, Рубин.
Солярис поднял меня на руки так же легко, как делал это в детстве. Собственное тело больше не казалось мне тяжёлым и неповоротливым, как там, в воде, и я опустила глаза, чтобы проверить: ни мехового плаща, ни верхнего платья на мне больше не было. Очевидно, Солу пришлось порвать их и сбросить с меня ещё в озере, чтобы облегчить нам всплытие. Остались лишь нижнее платье из льна, наручи и сапоги, из которых тоже сочилась вода. Мокрая ткань облепила грудь и живот, но это мерзкое чувство наготы, холода и дискомфорта немного притупилось, когда Сол прижал меня к себе.
Несмотря на то что он никогда не мёрз, а потому всегда расхаживал зимой в одной рубашке, сейчас на нём было несколько слоёв одежды: туника, стёганый кафтан, шерстяной плащ с капюшоном. В последний Сол и завернул меня, расстегнув нашейную фибулу. Пускай это помогло мало, я всё равно с благодарностью кивнула и сосредоточила плывущий взгляд на его лице. В ломаной линии сжатых губ читалась тревога, а в сощуренных от снегопада глазах – чистая ненависть. Если бы не я, беспомощно висящая у него на шее, Сол, несомненно, уже пустился бы за Дайре в погоню.
Удивительно, что он до сих пор не произнёс ни его имени, ни классического «Я же предупреждал!». Солярис нёс меня через лес в полной тишине, и лишь замёрзшая трава хрустела под его ногами, заставляя меня вздрагивать, – уж больно этот звук напоминал хруст льда. Мои зубы стучали почти так же громко: хоть от Соляриса и исходил нечеловеческий жар, судороги не прекращались.
– Куда ты идёшь? – выдавила я, стараясь не заикаться, когда заметила, что чаща вокруг стала совсем непроходимой, а горы Мела почему-то оказались от нас не с той стороны, с какой должны были быть. – Замок… не там… Мы идём не туда… Сол?
– У тебя губы синие. И снегопад усиливается. Мы не дойдём, – сухо бросил он, перешагивая куст шиповника, и несколько его колючек поцарапали мои болтающиеся в воздухе ноги. – Переждём.
Всего через пару минут показалась пещера. Объятая со всех сторон еловыми деревьями, она явно когда-то была медвежьей берлогой, но теперь служила людям: внутри нас уже ждало несколько заготовленных связок хвороста, холщовых мешков и кострище, выложенное булыжниками. Перед ним даже было уложено сено с отрезом набитой подстилки – на неё Солярис и усадил меня, осторожно пригибаясь, дабы не удариться о низкий свод головой. То, как по-хозяйски он принялся разорять холщовые мешки, сложенные у рельефной стены, заставило меня передумать: нет, эта пещера служила не людям… она служила Солярису.
– Я иногда заглядываю сюда между вылазками, – объяснил он, хотя я не успела ничего спросить, уже сняв сапоги и растирая онемевшие ступни. – Храню здесь то, что в замок лень тащить, или пережидаю смену караула, чтобы вернуться незамеченным. В общем, ничего особенного.
«Ничего особенного, кроме того, что у тебя есть собственная пещера, о которой я даже не знала», – подумала я, но вслух лишь снова клацнула зубами.
Пока Солярис собирал хворост в кучу, стоя на коленях, у меня было немного времени собраться с мыслями и прийти в себя. Ветер за сводом пещеры свистел, рассвирепев, будто злился на предательство Дайре не меньше, чем я или Сол. Впрочем, нет, во мне не было злости – лишь негодование.
Зачем было рассказывать мне правду о Море, если он всё равно собирался меня убить? И зачем убивать меня в принципе? Я бы решила, что это было сделано во имя отмщения – не за свой туат, ведь род Дану сохранил его за собой, а за драконий род, к коему Дайре был столь привязан, – но нет, это не выглядело как месть. Это выглядело как…
– «Не могу допустить, чтобы мир исчез», – вспомнила я, укутываясь плотнее в плащ Сола. Он посмотрел на меня с немым вопросом, сидя перед горсткой сухих веток, и в полумраке пещеры его глаза привычно светились, как у кошки. – Перед тем как лёд раскололся, Дайре сказал мне это. Ох, Солярис… Как я сразу не подумала… Мой локон…
– Что?
– Локон. – Я снова щёлкнула челюстью, не справившись с крупной дрожью, и трясущимися пальцами вытянула рубиново-красную прядь из спутавшихся волос, с которых до сих пор капала вода. – На празднике Дайре сказал, что у меня… красивые волосы. После этого он и позвал меня на прогулку. А ещё Дайре знает, что мы с тобой были в Красном тумане и вышли из него… Похоже, он думает, что я… причастна к туману… Ещё он говорил про Старших драконов. О том, что те живы, что процветают вдали от людей… Старшие…
– Старшие? – Солярис наклонил голову вбок, как делал обычно, когда размышлял. Я едва могла связно думать, не то что связно говорить, и ему наверняка приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы разобрать моё скомканное бормотание. – Старшие – хранители драконьего рода. Они бы не стали связываться с человеком. Ты ведь к этому клонишь, да? В последний раз, когда я видел Старших воочию, Руби, некоторые из них были даже не в состоянии пошевелить рукой, окаменевшие от старости и скуки. Если Дайре и знает откуда-то о Красном тумане, происхождении твоего локона и моём народе, то от шпионов, а не от других драконов и уж тем более не от Старших.
– Дайре сказал, что Красный туман угрожает всем – и людям, и драконам, – прошептала я, почти не слыша Соляриса из-за того, как громко стучала кровь у меня в висках и как болезненно снисходили на меня озарения одно за другим. – Вдруг он прав насчёт меня?
