Камбер-еретик - Куртц Кэтрин Ирен (читаем книги .TXT) 📗
Алрой сидел во главе стола на резном, с высокой спинкой отцовском стуле, выглядел он несчастным и подавленным. На стул предусмотрительно положили подушку, но иллюзия высокого роста, не добавила внушительности новому королю — он оставался всего лишь испуганным мальчиком неполных двенадцати лет от роду. Серые глаза Халдейнов двумя тенями выделялись на бледном лице, а черная туника только подчеркивала его немощь и следы недавней болезни.
Единственными украшениями Алроя были серебряный обруч на голове и огненное кольцо отца, подвешенное на изящной цепочке. «Глаз цыгана» был скрыт за спускавшимися до плеч волосами, но был на месте — Камбер точно это знал. Если кто-нибудь заметит рубин в ухе и спросит о причине его появления, Алрой «вспомнит», как несколько дней назад умирающий отец дал каждому мальчику по серьге. На столе перед Алроем лежал королевский меч в ножнах. В свете дня он выглядел обычным дорогим оружием, не похожим на инструмент волшебства в магическом круге.
Камбер подавил улыбку, спрашивая себя, могут ли другие Дерини, находящиеся в комнате, почувствовать излучаемое мечом могущество, узнать в священном мече Халдейнов орудие волшебства. С достоинством регента, канцлера и епископа Камбер, войдя в зал, занял место у кресла с противоположной от Алроя стороны стола. Мысль о том, что регенты будут произносить клятву верности над магическим мечом, позабавила его и сгладила впечатление от недружелюбных взглядов, которыми его встретили. Он почтительно поклонился.
— Мой господин. Милорды.
Мальчик нервно дернул головой, а Мердок одарил коротким надменным кивком, плохо скрывая свою неприязнь к противнику.
— Будьте любезны подождать, пока придут остальные, милорд канцлер, — сказал он.
И с этими словами повернулся к Таммарону, что-то тихо сказав ему. Камбер не мог расслышать слов, но по лицу Таммарона и усмешке Рана понял, что замечание было нелицеприятным.
Когда Камбер, обменявшись обеспокоенными взглядами с Торквиллом и Джоремом, занял свой стул, в комнату вошел Джебедия с епископом Каем, третьим гвиннедским епископом-Дерини. Отрывисто кивнув Алрою и остальным регентам, Джебедия уселся на место справа от Камбера и положил на стол перед собой свой маршальский жезл. Епископ Кай сел справа от него. После паузы Джебедия нагнулся к Камберу и, прикрыв рот рукой, шепнул:
— Мне все это не нравится. Мердок слишком самодоволен. А что здесь делает Эван? Я думал, что он ухаживает за отцом.
Камбер положил локти на стол и сцепил пальцы.
— Раз он сейчас здесь, то, подозреваю, его поставят на твое место, Джеб.
— На мое место?
— А зачем же еще он пришел? Сначала я думал, что выберут герцога Сигера, но кто может поручиться, что он выздоровеет. Значит, наиболее логичный выбор — это его старший сын и наследник.
— Да, Эван, — покорно вздохнул Джебедия. — Что ж, могло быть и хуже. На этом месте мог оказаться Ран.
Камбер покачал головой.
— Слишком молод. Даже сам Ран понимает это.
— Но регентом быть не молод, — заметил Джебедия.
— Я не говорю, что понимаю принципы, по которым Синхил подбирал регентов, — ответил Камбер. — О, вот идет Джеффрай. Думаю, все, чего они хотят от первого заседания — это отставки и назначения. Подозреваю, что Совет будет недолгим.
Когда архиепископ подошел к столу и поклонился Алрою, все привстали. Но даже появление духовного главы Гвиннеда не взбодрило мальчика, хотя Джеффрай был своим человеком в покоях его отца.
Неужели они настроили его против Джеффрая? — подумал Камбер, раскланявшись с архиепископом. Если остальные регенты затеяли большую чистку, а именно это подозревал Камбер, то, возможно, они с Джеффраем останутся единственными Дерини в Совете. Архиепископу не позавидуешь.
— Милорды, я прошу тишины, — сказал Мердок, постучав по столу костяшками пальцев. — Милорд маршал, не изволите ли открыть заседание?
Все, кроме Алроя, встали. Джебедия отсалютовал королю своим жезлом.
— Милорды, я объявляю первое заседание Совета короля Алроя Беренда Бриона Халдейна открытым. Пусть правосудие и милосердие диктуют нам решения.
— Да будет так, — отозвался Мердок почти дерзко. Когда все снова расселись, Мердок перебрал пергаментные листы, лежавшие на столе перед ним, потом выложил из них аккуратную стопочку. Все это представление было разыграно для привлечения внимания к его персоне.
— Итак, вначале будет оглашен список регентов, — произнес Мердок, не в силах более скрывать самодовольную улыбку. — Волей короля Синхила до совершеннолетия короля Алроя регентами при нем назначаются: граф Таммарон Фиц-Артур, епископ Элистер Келлен, епископ Хьюберт Мак-Иннис, барон Ран Хортнесский и я, граф Мердок Картанский.
Он накрыл стопку бумаг обеими руками и оглядел собравшихся. Камбера кольнуло дурное предчувствие, он никак не мог понять, что задумал Мердок. Имена будущих регентов были давно известны. На этом заседании они принесут клятву верности и вступят в должность. В какую же игру пытается играть Мердок?
— Следуя обычаю, — продолжал тот, — вышеупомянутые регенты должны принести клятву верности. Однако, согласно подписанному недавно нашим возлюбленным королем Синхилом указу, установлена следующая процедура дальнейшего проведения заседания Регентского совета… — Камбер с тревогой подался вперед. Он ничего не знал об этом. — …четверо регентов обладают правом сместить пятого, если единогласно выскажут недоверие ему.
В устремленном на Камбера взгляде графа Картанского светился открытый вызов.
— К сожалению, должен сообщить, что граф Таммарон, епископ Хьюберт, барон Ран и я сочли епископа Элистера Келлена неспособным достойно исполнять обязанности регента в Совете нашего возлюбленного короля Алроя, вследствие чего, епископ Келлен, вы исключаетесь из состава Совета.
Ропот удивления, выражения одобрения и недовольства сменили чопорную тишину собрания, но Мердок поднял руку, требуя тишины, и продолжил речь.
— А также, руководствуясь желанием нашего покойного короля Синхила, и с согласия нашего возлюбленного короля Алроя, мы объявляем герцога Сигера Клейборнского пятым членом Регентского совета до той поры, пока здоровье герцога это позволит, либо по его собственному усмотрению, и назначаем его сына и наследника графа Эвана его преемником. Епископ Келлен, если я правильно понимаю выражение вашего лица, вы не согласны?
Камбер не удостоил ответом, а просто заглянул своими ледяными глазами в глаза человека. Он чувствовал, как сидящие вокруг люди и Дерини в растерянности цепенеют, но что это меняло? Мердок ни за что не решился бы на столь отчаянный шаг, если бы в его руках не было документа. Камбер никак не мог понять, почему Синхил согласился подписать такой документ, наверняка зная о последствиях.
— Граф Картанский всегда отличался проницательностью, — вымолвил Камбер спокойно. — Он заметил мое несогласие с неизвестным мне документом и с тем, как сей документ был использован против меня… это делает ему честь. И конечно же, он сможет представить нам упомянутый подписанный документ и достойных свидетелей, заверивших подпись?
— Конечно, сможет, — отозвался Мердок надменно. — И если кому-нибудь придет в голову мысль уничтожить документ, должен сообщить, что это один из трех оригиналов, подписанных королем Синхилом и свидетелями: лордом Удаутом и архиепископом Ориссом. Они, как известно канцлеру, не являются регентами.
Со снисходительной и ядовитой улыбкой, которая уже не покидала его лица, расплываясь все шире, Мердок передал верхний лист из стопки Ориссу и Удауту. Только взглянув на него, оба виновато кивнули Камберу и передали бумагу дальше — Джебедии, который только вздохнул, и Камберу. Тот внимательно изучал текст, решая, как мог истолковать эти написанные убористым почерком строки Синхил, если вообще задумывался над ними. Указ могли подсунуть в кипу повседневных бумаг, он наверняка прочел текст невнимательно. Документ был подписан, когда болезнь обострилась, это подтверждала дата на печатях свидетелей.
